язык за зубами. Я рассчитывала на то, что гордость не позволит тебе ее расспрашивать.
— Есть вещи важнее гордости, — говорит Исидор. — Возможно, вы не так хорошо меня знаете, как вам кажется.
— Как я понимаю, мы здесь не для того, чтобы восхищаться твоей находчивостью. И видимо, не ради благодарности за сохранение твоего разума. Рада была помочь.
От ее слов веет холодом, и она не смотрит ему в глаза.
— Нет, — говорит он. — Мы должны раскрыть одну тайну. Но мне требуется ваша помощь.
— Подожди.
Она посылает ему фрагмент памяти, он принимает послание и неожиданно вспоминает едкий запах, наводящий на мысли об испортившейся пище, когда-то давно оставленной отцом в его студии.
— Что это было? — спрашивает он.
— То, что скоро получит каждый житель Ублиетта, — говорит она. — Продолжай.
— Я размышлял над словом «криптарх» с того самого момента, как вы упомянули его в первый раз, — говорит Исидор. — Они манипулируют экзопамятью, верно?
— Да. И теперь нам известно, как это происходит: у них имеется ключ, который каким-то образом позволяет добраться до каждого, кто хоть раз был Спокойным.
— И вы боретесь против них.
— Да.
— И вы стали сотрудничать с вором. С Жаном ле Фламбером. Кем бы он ни был на самом деле.
Она явно удивлена, но кивает.
— Да. Но…
— Я сам до этого дошел. И его трюк с Анру был проделан с целью получения доказательств, не так ли? Чтобы сравнить его разум до и после прохождения через процесс восстановления и выявить возможные изменения. Вы поручили ему сделать для вас грязную работу. Преступнику из чужого мира.
Раймонда прижимает сжатый кулак к губам.
— Да, да, мы это сделали. Но ты не понимаешь…
— Тогда объясните, — требует Исидор. — Потому что мне известно, что ему нужно. И я могу сделать так, что он никогда не добьется своей цели. Я могу рассказать всем о ваших делах. И доверию к наставникам придет конец.
— Доверие, — говорит она. — Сейчас вопрос стоит не о доверии. А о справедливости. Мы в состоянии победить их. Наконец появилось оружие, чтобы их одолеть. Все те беды, против которых мы боролись — гогол-пираты, чуждые технологии — это все их рук дело. И еще более страшные вещи, о которых мы даже не знаем. Каждое решение Голоса. Революционеры мечтали совсем не об этом. Мы так и остались рабами.
Она поднимается по ступеням и встает рядом с Исидором.
— Для тебя это все еще игра. Нет ничего удивительного в том, что ты так долго встречался с этой девочкой зоку. Очнись. Да, ты выиграл, ты меня победил; ты добился успеха. Но у нас, у всех нас, есть более важные дела. Не просто очередной случай, а справедливость для всех.
Ее взгляд становится суровым.
— Тебе никогда не приходилось бороться. Тебя всегда защищали. Я начала работать с тобой, чтобы показать…
Она прикусывает губу.
— Что показать? — спрашивает Исидор. — Что ты хотела мне показать, мама?
Она остается для него все такой же незнакомкой. Воспоминания, которых он был лишен, остаются закрытыми.
— Я хотела тебе показать, что в мире существуют не только хорошие люди, — говорит она. — И убедиться, что ты не свернешь в сторону, как… — Ее голос начинает дрожать. — Но, в конце концов, я не могла допустить, чтобы ты пострадал. И отозвала запрос.
— Мне кажется, люди, скрывающие истину от других, ничуть не лучше криптархов, — говорит Исидор.
Она горько усмехается.
— Ты слишком мало о них знаешь. Они манипулируют не только Голосом. Они манипулируют всем. И даже историей. Ты говорил о Революции? Я думаю, они ее придумали. Анру об этом догадался. Если внимательно изучить все детали, окажется, что вся история подделана. Он собрал достаточно информации, чтобы это понять. Все воспоминания о Революции — кому бы они ни принадлежали — исходят из экзопамяти. Можешь мне поверить, абсолютно все.
Исидор глубоко вздыхает.
— Я видел Королевство. Мне потребовалось немало времени, но я понял, что все оно заключено в контейнере в колонии зоку. Это искусственная имитация. И оттуда пошли воспоминания о Королевстве. Здания, памятники искусства, вплоть до стиля одежды. И вот приходишь ты. Ты работаешь на зоку; они работают на криптархов. И что бы вы ни планировали, все это делается для них.
Он смотрит на нее и думает о рядах лиц на построенной отцом стене.
— Так что прости, но все, что ты говоришь о прошлом — или о будущем, если на то пошло, — я воспринимаю с некоторым скептицизмом.
— Я…
— Защищала меня? — Исидор почти выплевывает эти слова. — Именно в это хочет верить отец. Защищала от чего?
— От твоего отца, — говорит Раймонда. — От твоего истинного отца. — Она крепко зажмуривает глаза. — Исидор, ты сказал, что знаешь, чего хочет вор. Что это?
— А ты не знаешь?
— Скажи.
— В Лабиринте есть девять зданий. Он сам спроектировал их, будучи архитектором по имени Поль Сернин. Они каким-то образом связаны со Спокойными-атласами: имеется механизм, соединяющий их в одно целое. Еще он заказал девять Часов, и они тоже имеют к этому отношение. Что-то вроде того, как в преисподней он заставил Спокойных двигаться. Эти здания являются частями машины. Я не знаю, как она работает. Кажется, все это связано с экзопамятью…
