Так, они смиряют стекла в окнах медом или патокой на сахарной бумаге, т. е. облепляют этим стекла и продавливают их потом без шума и звона. Унося ночью деньги из лавки, они с той же целью обливают ее окна патокой.
Всегдашний спутник их — камышевка, т. е. железный лом, которым они с удивительной ловкостью поднимают одну половину дверей с петлей или с крючьев. Чтобы скрыть эту камышевку, они привязывают ее веревкой к телу и носят в шароварах, хотя в такой камышевке полтора аршина длины и не менее пуда весу.
Эти воры опаивают и окармливают часовых и сторожей, подкупают их или, наконец, решаются без труда и на убийство.
Этот промысел опаснее прочих, и если попасться в воровстве (на языке мошенников называется влопаться), то выражение это употребляется преимущественно ворами прочих разрядов, так как означает неопасную поимку с надеждой на скорое освобождение. О ночном же воре, который пойман на деле, говорят, что он «сгорел», т. е. пойман и пропал.
Есть еще разряд (шестой) негодяев, которые сами почти никогда не занимаются кражами, если их не наведет на это случай. Специальность их состоит в том, чтобы разузнавать о всякой краже и ее участниках и за молчание получить долю.
Вообще у мошенников есть определенные правила дележа, определяющие долю каждого участника с большой точностью.
Так, жулик получает от малоценной кражи половину, от более ценной — треть. Всякий другой помощник или товарищ — половину, простой зритель — четвертую долю, а иногда и треть. Где в шайках есть «атаманы», там и они получают свою часть.
Обязанностью этих «атаманов» является расчет и дележ добычи. Он определяет, например, какую часть должен внести каждый член шайки в случае необходимости выкупить попавшегося товарища. В этом случае принято за правило, что тот, кто прежде промышлял вместе с попавшимся товарищем, обязан жертвовать всем, что может добыть для его освобождения. Если мазурик отделается подарком или деньгами, то принять на долю свою часть расходов обязаны те только товарищи, которые участвовали именно в той краже, за которую он попался. Если же добыча уже разделена и каждым своя доля растрачена, то освободившийся довольствуется попойкой на счет прочих.
Все мошенники определенного района, разделяясь на шайки, постоянно возникающие, часто изменяющиеся по составу и распадающиеся, тем не менее считаются между собою «товарищами» и, хотя часто не знают друг друга, легко узнают собрата по приемам и в особенности по музыке, т. е. по языку. Без постороннего содействия мошенники почти никогда за свое ремесло не принимаются. Сбыт краденых вещей — это непременное условие всякого воровства. Потому, кроме захоровоженной прислуги, которая иногда «продает» своих господ, у всех воров есть так называемый мешок, т. е. барышник, скупающий все краденые вещи.
О предполагаемом значительном воровстве барышники всегда предупреждаются, и они подготавливаются для приема и сокрытия добычи, причем нередко дают ворам авансы вперед.
Сами барышники сбывают эти вещи частью здесь же в столице, переделав их, или же отправляют в другие города. Барышников можно найти почти постоянно: на Толкучем, на задах Щукина двора, на Фонтанке, в переулке от Чернышевой площади к Яблочной и в некоторых других пунктах столицы. Барышники сами следят за ворами всюду и принимают вещи из рук в руки. При всех съездах, вокруг театров, во время представлений барышники находятся на условных местах и подхватывают выносимую им добычу, с жадностью вырывая ее друг у друга из рук. Продажа воровских вещей по улицам очень распространена.
Почти ежедневно на Гороховой, Садовой, на людных улицах вообще, даже на Невском проспекте можно встретить субъектов, предлагающих прохожим с таинственной осторожностью за бесценок часы, перстень, колечко, цепочку под видом золотых. В этих случаях подразумевается, конечно, что вещь эта краденая, и множество подобных безделушек, медных и не имеющих никакой цены, сбываются легковерным и жадным прохожим под видом «краденых», тогда как они исключительно для этого промысла подделаны… Бинокли, между прочим, украденные во время представлений, всегда почти разносятся для продажи в самом Гостином дворе.
Весьма опасными помощниками мошенников бывают лихачи. Они держатся всегда как можно ближе к вору, замышляющему более или менее важную кражу, или стоят вблизи за углом и увозят мошенника во весь дух, когда дело исполнено или когда возникает опасность. Это называется ухрять или ухнуть. Ловкий лихач придает мошеннику много отваги. Сорвав цепочку, часы, шубу с плеч, схватив в жилом доме, в магазине какую-либо ценную вещь, мошенник опрометью кидается к лихачу, и они исчезают на виду у всех.
Важную роль в воровской деятельности играют известные трактиры, гостиницы, харчевни, погреба и публичные дома.
«Передержатели», или так называемые содержатели черныхквартир, занимаются тем, что, наняв где-нибудь подвальную квартиру, темную и душную яму, принимают на ночлег каждого, кто принесет гривенник. Здесь же в случае надобности готов самый бедный обед и ужин, которым пользуются неудачно промышлявшие мошенники. Квартиры эти содержатся под видом временных ночлежек. Здесь жильцы меняются почти ежедневно; такие притоны — настоящие гнезда порока.
Трактиры, гостиницы, харчевни и погреба нередко принимают заведомо явных воров и мошенников и получают от них большой доход. Там спасаются воры в случае опасности, там они проводят свой досуг, особенно ночью, сходятся и уговариваются с барышниками. Для этого в таких заведениях есть особые комнаты и особый задний ход. Здесь мошенники часто прогуливают со своими дамами сердца после удачной добычи в одну ночь очень большие деньги. Здесь процветают карты, кости, бильярд и т. п.
В квартирах проституток также постоянно происходят игры в карты и грабежи, которые большей частью остаются без всякой огласки. Проститутки в сообществе с мошенниками стараются залучить молодых людей всех званий и состояний и передают их ворам. Из ста только один пойдет жаловаться на то, что его обобрали в подобном месте. Кроме того, и сами проститутки напаивают своих посетителей и обирают их дочиста. Наконец, есть и такие, которые, будучи приглашенными к кому-нибудь ночью на квартиру, высматривают все, что нужно мошенникам, затем передают им вещи или отворяют им ночью дверь.
На байковом языке мошенников существует целый ряд выражений, относящихся к их профессии. Если мазур облопался, т. е. попался, то товарищи делают складку (скуп) для его выкупа. Откупиться называется у них отначиться или еще лучше: дать сламу, а «слам» означает долю воровской добычи. Слам на крючка — это взятка, то же слам на выручку, а слам на ключа — взятка на долю следственного пристава.
Сами названия полицейских чинов, данные им мошенниками, показывают, как они судят о первых.
Квартальный, например, называется карман или выручка. Названия сами по себе вовсе недвусмысленные, ибо, очевидно, что тут и там речь идет о деньгах. Но если вспомнить, что «мазуры» называют «мешком» барышника, перекупающего краденые вещи, то слово карман делается еще более подозрительным. Выручкой же называется вообще касса или сумма, вырученная от продажи краденого.
Паспорт или всякий вообще вид называется у мошенников глазом или биркой; фальшивый вид — темным глазом. Такой темный глаз или чужой глаз, т. е. краденый или купленный паспорт, стоит от пяти до десяти целковых.
Для удостоверения в том, что эта торговля крадеными паспортами, которые вытаскиваются из карманов вместе с деньгами, действительно существует, я приказал купить несколько таких видов и в том числе свидетельство и мирской приговор об освобождении мещанина от общества.
С подобным видом беглец или бродяга приписывается, куда хочет, под чужим именем, и таких людей в столице нашей немало.
Несмотря на объявления об утрате таким-то своего вида, мошенник живет по нему без всякого опасения. Лучшим доказательством этому служит, конечно, самая торговля этими паспортами, поскольку если бы такого вида документы нельзя было употребить в дело, то не стали бы его ни продавать, ни покупать.
С перечисленными мною выше некоторыми категориями постоянных видов преступного промысла не следует смешивать случайных преступлений, хотя бывает и так, что эти «случайные преступления» принимают прямо эпидемический характер.
Так, одно время в Петербурге весьма распространился особый вид краж «полотерных». Куда ни приходили полотеры, почти всюду оказывались кражи… Зло распространилось настолько, что в 1866 году вызвало издание специального запроса С. -Петербургского оберполицейместера к подведомственным ему чинам о причинах распространения такого рода краж и о мерах борьбы с ними.
