«Братья и сестры севера, духи земли, духи практического и повседневного… приветствую вас и добро пожаловать»…
Он замкнул воображаемый круг из голубого огня. Теперь периметр был запечатан четырьмя пентаграммами. Склонившись, Джон коснулся земли кончиком кинжала.
— Великая Мать… Богиня… Дева, Мать и Старуха, я приглашаю тебя в этот круг. Будь здесь.
Во всех многочисленных традициях Виккана Богиня символизирует Гею, дух Земли. Могла ли она проделать с ними путь в восемь световых лет? Может быть, на Иштар есть свои богини или духи?
Он размышлял над этим лишь миг. И вдруг, в порыве внезапного вдохновения, произнес:
— Богиня древнего Шумера и Вавилона, Богиня, имя которой — Инанна, Астарта и Иштар!.. Богиня любви и Богиня войны, приветствую тебя и добро пожаловать.
И снова высоко воздел клинок. Гигант Мардук, огромный, опоясанный своими кольцами, раздувался на западе.
— Бог Света, Бог Солнца, имя которого — Иту, Шамаши, Мардук! Будь здесь со мной. Приветствую тебя и добро пожаловать.
Кстати, можно ли ассоциировать Мардук с его мифологической тезкой, древним Месопотамским богом солнца? Не важно. Главное — идея, которая стоит за словами, а сами слова не имеют значения.
Он закрыл глаза и увидел Иштар и Мардук, королеву и ее супруга, которые стояли перед ним в круге, осененные лучами яркого света. «Джон-рационалист» отметил, что прототипами этих богов были колонисты-аханну, которые высадились на Земле десять тысяч лет назад. Большинство богов древнего Шумера — кажется, их звали Иту, Энки, Эа, Ан и Нанна — были реальными живыми существами… или, по крайней мере, обобщенными портретами, отражающими представления о первой встрече древних кочевников, предков Шумеров, и Аннунаки. «Те, кто пришли с Небес».
По большому счету, это тоже не имело никакого значения. Человечество давным-давно создало свой образ каждого их богов. И вряд ли современные аханну узнают тех, к кому он сейчас обращается.
И черт с ними, с аханну.
Более тревожная, более рациональная часть его сознания породила новую идею. Морской пехотинец двадцать третьего века, не понаслышке знакомый с высокими технологиями, вызывая духов при помощи ритуала двухсотлетней давности, должен представлять, к чему это обязывает — согласно верованиям и практикам, которые возникли за тысячи лет до этого, задолго до того, как боги-путешественники со звезд явились древним шумерам.
Отбросив и эту мысль, Джон сосредоточился на внутреннем ритме ритуала, на возвышенной интимности, на образах и метафорах, которые помогали погружаться в глубины бессознательного, получить необходимые наставления, приобщиться к символам и энергии, свойственным этому месту. Каково бы не было происхождение той или иной веры, что бы не порождало религиозный порыв — это было столь же присуще человеку и человечеству, как язык, общественные отношения и даже дыхание.
«Землей, которая есть ее тело, воздухом, который есть ее дыхание, ярким огнем, который есть сияние ее духа, водой, которая есть животворная влага ее утробы, замыкаю этот круг».
Он открыл глаза и на миг поднял взгляд в чистое, как сине-зеленый хрусталь, предрассветное небо, оживленное бледным сиянием зари и великолепием полосатого пояса Мардука. В зените мелькнула короткая вспышка метеора.
«Я стою между мирами».
Эта мысль заставила его улыбнуться. Он действительно стоял между мирами. Более этого… он мог находиться за много светолет от Земли, но связь с божественным жила внутри него. Богиня и ее супруг были частью его существа, частью его самого. Божества, к которым он взывал, никогда не покидали его. Они составляли часть его ноуменального мира, противоположного миру феноменальному, миру видимому, звучащему и материальному.
Он снова повернулся лицом к востоку и сосредоточился. Он чувствовал, как энергия сознания нарастет внутри.
Послышался смех, и Джон открыл глаза. Как и следовало ожидать, за ним подглядывали. Группа морских пехотинцев, которые выгружали из модуля контейнеры с продовольствием, воспользовались перерывом и наблюдали, как он отправляет свой ритуал. Ну и пусть. Он находится в своем времени, своем священном пространстве, и этот смех ничего не значит.
Утоление духовного голода членов Первого Межзвездного Экспедиционного Подразделения Морской пехоты было признано необходимым, наравне с восстановительными процедурами после пробуждения и снабжения водой и пищей. В МЗЭП МП официально существовала должность капеллана — правда, все эти капелланы принадлежали к разным конфессиям. Например, капитан Вальтерс был священником одновременно католическим и анти-католическим, а заодно и епископалианским. По мнению Гарроуэя, примирять в себе столь разные мировоззрения было сродни духовной акробатике. Лейтенант Стив Прескотт был капелланом одной из молодых протестантских церквей — Церкви Света Небесного, а также спиритуалистом, таоистом, поклонником нео-арианства и еще нескольких конфессий. Штаб-сержант из роты «Чарли» по фамилии Блэндингс заботился о душах поклонников секты фунди, баптистов и пятидесятников. В подразделении мирно уживались два раввина и младший лейтенант Синтия Майлард, которая отправляла ритуалы с язычниками и была официальным шаманом одного из племен американских индейцев, митраисты и по одному представителю пяти сект почитателей древних астронавтов. По слухам, в состав МЗЭП МП входили поклонники шестидесяти пяти различных конфессий, не считая атеистов, агностиков и тех, у кого была собственная система верований.
Здесь не было только радикальных анистов.
Дискриминация по вероисповеданию в Корпусе строго запрещалась. Но люди, которые искренне считают аханну богами, а людей — расой рабов, по умолчанию считались непригодными для военных действий в системе Ллаланда, мире ан.
Если бы Джон почувствовал необходимость в наставлении, он мог обратиться к той же лейтенанту Майлард. Но нужно ли? Большинство ритуалов Виккана верующие могли отправлять сами и не нуждались в духовенстве.
Интересно, почему ему так нужно исполнить этот ритуал — именно здесь, именно сейчас. Нет, пожалуй, не стоит заглядывать дальше потока символов, звуков, эмоций и впечатлений, которые обрушились на него за последние двадцать часов. Потрясение от гибели Пресли… известие об обстреле «Дерны»… взрыв Ан-Кур… бой на северной стене… Казалось, за один день он прожил год.
Любопытная все-таки штука — субъективное время. Но об этом можно будет подумать потом.
В старину говорили, что религия существует для тех, кто боится Ада, а спиритизм — для тех, кто там находится.
Он ощущал слабость, по спине пробегали мурашки — он привык думать, что именно так энергия восхода протекает сквозь его тело, обновляясь и наполняя его. Это было необходимо так же, как сон. Это напоминало, кто он есть, для чего существует и почему. Старая военная поговорка: нет атеистов в окопах.
Если раньше вера во что-то высшее была нужна ему разве что для того, чтобы выдерживать оскорбления пьяного отца, — то теперь без нее было просто не выжить.
Он был напуган. Одинок и напуган.
Некоторое время назад из штабного модуля пришли распоряжения о назначениях и наградах. А еще о том, что для высадки на вершину Восточной пирамиды требуются сорок восемь добровольцев. Джон немного подумал, а потом записался.
Он еще не осознал до конца, почему и зачем. Черт подери! «Добровольцев не бывает» — таков неписанный закон для всех призывников, правило, которое возникло, возможно, еще во времена Саргона Великого. Но это ощущение… непричастности… Да, именно так. Непричастности и беспомощности. За этот бесконечный день он узнал столько людей и многих уже потерял навсегда. И теперь чувствовал, что должен устанавливать новые связи и воссоединяться с самим собой, пустить новые корни, обрести новые силы.
И он записался добровольцем в десантную группу, которая примет участие в «Операции «Сурибаши»». Наверно, это самый лучший путь.
Конечно, все может закончиться очень скверно — просто из-за недостатка опыта. Об этом говорила комдор Вальдес. Но сейчас он чувствовал теперь себя так, словно хранил в себе боевой опыт всего мира.
Ритуалы Виккана были придуманы в том числе и для этого.
«Бог и Богиня, Мардук и Иштар… сократите путь друзей и товарищей из того мира в этот. Осветите им дорогу. Укрепите тех, кто отстал…»
Через долгих полчаса — казалось, прошло не меньше часа, — Джон разомкнул круг и вернулся в феноменальный мир, где существовали пространство и время.
Прежняя беспомощность все еще ощущалась, но сейчас он чувствовал себя куда более сильным.
Вложив в ножны свой «атам» — обычный Мк. 4, боевой нож морской пехоты, — младший капрал Джон Гарроуэй зашагал к Строению-12, где остался его спальный мешок.
