за ним, и мы видим, как он прибывает на автобусную остановку, садится в автобус, но на сердце у него неспокойно.
Автобус следует по горной дороге, где его останавливает полицейский джип. Полицейские только что обнаружили на обочине труп молодого человека; они считают, что это самоубийство. Пурушану кажется знакомым лицо погибшего. Он поднимается на гору, чтобы посмотреть на дерево, на котором, видимо, повесился этот молодой человек. Пурушан чувствует, что ему необходимо выяснить, кто этот человек, и сообщить о происшествии его матери. Встретившись с подругой, Пурушан рассказывает ей о смерти неизвестного. Теперь он не может ехать в Дели, поскольку нужно идентифицировать труп и сообщить о беде матери погибшего. Он разыскивает людей, которым этот человек мог быть знаком и которые могут помочь ему в выяснении деталей. Прежде всего он отправляется в медицинский колледж, где в разгаре забастовка; вместе с одним из студентов Пурушан идет в морг, но студент не опознает труп. Тогда они заходят в дом торговца лесоматериалами, который пьянствует с друзьями, и один из них, Сатьяджит, тоже идет с Пурушаном в морг; с его помощью удается выяснить, что погибший — его приятель Хари, гитарист, что подтверждают ребята из группы политических активистов, организующей танцевально-песенный перформанс с лозунгами «Свобода! Свобода! Нельсон Мандела!». Теперь уже втроем они решают ехать к матери Хари в Кочин. (А самоубийство произошло на севере, в горном районе Вайнад.)
Личность Хари постепенно обрастает деталями. Хари был членом радикальной группировки, в 1970‐е годы его арестовали и жестоко пытали, сломав пальцы, в результате он уже не мог профессионально играть на гитаре. Один из рассказов друзей визуализируется в виде флешбэка, как бы подтверждая его достоверность. Люди, присоединяющиеся к группе, происходят из разных социальных сред, ведут разный образ жизни, но уже не занимаются политической деятельностью. Из их воспоминаний складывается история жизни Хари — как он присоединился к движению радикальных активистов, как они работали, как атаковали полицейский участок, как арестовали Хари, как его пытали и изувечили. Торговец лесоматериалами был марксистом, а теперь пришел к грустному выводу, что древесина приносит больше выгоды, чем марксизм.
Группа во главе с Пурушаном следует по Керале, и фильм посвящает нас в детали политического движения в разных районах штата. Многие эпизоды фильма рассказывают о реальных фактах, в том числе о забастовке рабочих каменоломни, которая происходила как раз во время съемок. Этот инновационный метод соединения актуальной действительности Кералы с художественным вымыслом служит глубоко осмысленным комментарием к подлинной истории и устанавливает жизненно важные политические связи между событиями, которые по отдельности кажутся географически отдаленными друг от друга и в принципе случайными. Группа, следующая за Пурушаном, разрастается, разрозненные истории соединяются в целостный рассказ. Вместе с тем каждый из этих людей по ходу действия повышает свою политическую грамотность, а фильм в целом выходит за рамки регионального масштаба, приобретая общенациональное звучание. Кроме Хари, о котором мы в основном только слышим, мы видим людей, ставших жертвами произвола, — искалеченного шахтера, механика, ослепшего от подсунутого ему фальсифицированного алкоголя, — и они тоже присоединяются к этой группе. В фильме не проводятся различия между профессиями, занятиями, образом жизни или вероисповеданием участвующих в этом походе людей, но в процессии не видно женщин, хотя женщины — сестры, жены и матери — часто упоминаются в свидетельских рассказах. Существенно и то, что именно матери, а не отцу погибшего несут скорбную весть эти люди. А когда они приближаются к дому матери Хари, на их пути встает враждебно настроенный по отношению к его друзьям отец, называющий их мерзавцами. Члены группы уверяют отца Хари, что они не «мерзавцы», а просто пришли сообщить о самоубийстве Хари его матери. Узнав, что мать Хари сейчас в храме, они направляются туда. До их прихода она уехала из храма на автомашине, но они нашли ее на морском берегу и сообщили о трагедии — до того, как о том же прибыл сообщить ей полицейский. Поблагодарив друзей Хари, она все же говорит, что никогда не понимала настроений и устремлений сына; как ни странно, она даже не разрыдалась, услышав о его самоубийстве.
Художественный подход довольно основательно продуман Джоном Абрахамом; здесь рельефно обозначена характерная для 1970‐х годов напряженность между поколением Пурушана («Пурушан» переводится как «мужчина») и государственной машиной, которая уподобляется эдипальному конфликту сына и отца. Таким образом, поход «сыновей» изображается как передача послания матери, послания о настроениях политического разочарования, граничащего с отчаянием.
Образ матери всегда служил в индийском кино способом репрезентации всей нации, но фильм «Сообщите матери» рассказывает только о событиях, произошедших в Керале. Соответственно, логично воспринимать здесь этот образ как олицетворение Кералы — как культурного пространства, но не как политически идентифицируемого целого. Признание матери Хари, что она никогда не разделяла убеждений сына, и то, что она не плачет по нему, можно интерпретировать как горькое сожаление со стороны Джона Абрахама о том, что радикально-экстремистская активность в Керале никогда не принималась и не понималась простыми людьми, ради которых и предпринимались эти действия. Самое большое, на что активисты могли рассчитывать, — это чисто человеческая симпатия, но никак не способность понять их цели.
Символическое прочтение любого фильма вряд ли может считаться особенно плодотворным, но фильм «Сообщите матери» явно рассчитан именно на такого рода интерпретацию. Если это так, то фильм может показаться довольно схематичным, но вполне вероятно, что это был единственный доступный режиссеру путь поднять политические вопросы, не сводя политику до уровня личного опыта. Но отнюдь не символизм является отличительной чертой фильма «Сообщите матери», а его проницательный и дальновидный взгляд на разочарование в политике и результатах политической деятельности. В фильме нет яростных нападок на истеблишмент, которые могли бы затуманить взгляд автора; он остается глубоким размышлением. Фильм пытается поместить разочарование, о котором идет речь, в историческую перспективу и даже умудряется быть оптимистичным. Это, возможно, его наибольшее достижение.
ОБСЛУЖИВАНИЕ СРЕДЫ
«Салам, Бомбей!» («Salaam Bombay», хинди), 1988. Режиссер и продюсер: Мира Наир. 128 минут. Сценаристы: Суни Тарапоревала, Хридай Лани, Мира Наир. Цветной. Производство: «Mirabai Films», «NFDC», «Doordarshan». Оператор: Сэнди Сиссел. Композитор: Л. Субраманьям. В ролях: Сайед Шафик, Ханса Витал, Чанда Шарма, Рагувир Ядав, Анита Канвар, Нана Патекар.
При том, что «Салам, Бомбей!» снят на языке хинди, это не вполне индийское кино, поскольку финансировалось и продюсировалось за границей. Тем не менее этот фильм раскрывает проблематичные стороны индийской социальной действительности на основе «сырой» реальности. Это образец так называемой «зарубежной эстетики» в индийском арт-кино. «Салам, Бомбей!» отличается от
