Принц с недоумением глянул на него, округлил глаза, потом медленно перевел их на свое запястье и с чувством выдохнул:
— Черт!
— Мы влипли, — подвел итог Сантилли, проведя рукой по волосам, и неожиданно закончил. — Жрать-то как хочется!
Друзья переглянулись, и принц со стуком ткнулся лбом в дверцу шкафа, начиная смеяться и надеясь, что это не истерика.
Вниз друзья спустились на запах, оставив девушку плескаться в душе и подбирая по пути разбросанную одежду. Все были голодные. Еще бы, такая ночь! И утро!
Угрюмый Сах караулил мясо, сидя на столе террасы.
— Вы — дибилоиды, — мрачно сообщил он демонам. — Чтобы я еще раз с вами пил, — буркнул он. — Как она?
— Пошел вон! — возмутился Лас, ложа вещи Элерин на стул и заглядывая в духовку. — Ты солил?
— Где?
Сах сразу понял, что имел в виду ашурт.
Девушку увел Эдингер. Она была полностью подавлена и совершенно не помнила дракона. Может быть, это и к лучшему.
— Ляжет с ним, — ийет философски пожал плечами. — Чтобы Дин не уболтал понравившуюся ему девчонку? — он хмыкнул и сполз со стола, чтобы проверить мясо. — Вовремя проснулись. Готово.
Но ашурта неожиданно накатила злость: если бы не друзья, неизвестно, чем бы все это кончилось. Лас, чутко уловивший смену настроения друга, быстро обхватил его за плечи и прижался, успокаивающе перебирая волосы.
«Ты с ума сошел?!» — Сантилли попытался отстранить принца, настороженно косясь на Саха.
Но противный йёвалли лишь поменял положение, пристроившись рядом.
— Сан, — спросил ийет, старательно глядя на море, — а что мы вчера пили?
Демоны слаженно пожали плечами.
— А оно имеет теперь значение? — герцог показал магу брачный браслет. — Это так и должно быть? Без церемонии?
— Я же сказал, — хмуро посмотрел на него Сах, — дибилоиды. Теперь отдувайтесь оба до конца жизни.
Лас повертел свой браслет и хмыкнул:
— Всю жизнь мечтал жениться на императрице. И что теперь?
— Мальчики, — раздался сверху голос Элерин, — тут какой-то поиск закончен. У вас значок мигает.
Одинаково побледнев, демоны бросились на второй этаж.
Когда Сах влетел в спальню, принц сидел перед компьютером, Санти стоял у него за спиной, а рядом шуршала мышкой по столу Элерин, обвернутая огромным махровым полотенцем, придерживая его на груди.
— Нет, — с отчаянием прошептал Ласайента.
Он хотел встать, но Элерин быстро села к нему на колени и обняла.
— К дьяволу завтрак, — ашурт притянул к себе заторможенного йёвалли и легонько сжал его плечи. — Зови отца.
Эле остановилась, не решаясь прикоснуться к принцу, изваянием замершему рядом.
Ангелы, да? Посланники божьи? Те, кто приходит к нам с утешением? Те, к кому надо обращаться в трудный час? Может быть, она что-то путает? Нет, она не хочет никого обидеть, но это не слишком ли суровое наказание за любовь? Что сделала девушка, чтобы так с ней поступать? Чем виноват Ласайента, который ни в чем не виноват? Элерин не хотела спорить на божественные темы, да и не могла, потому что не знала, как и что отвечать, не была готова. Но эта женщина, ангел, которая любила демона и была за это низвергнута…. С точки зрения Элерин это было несправедливо.
Вспомнилась песня, которую она слышала у Алексея и запомнила только потому, что Марку жутко не нравилась эта группа, и физик ругался, когда Скребицкий ее включал.
Этот город мертвых тоже застрял в межсезонье, подумала она, ни туда, ни сюда. Вечная осень. Застывший во времени мир.
Место, где свет, было так близко,Что можно коснуться рукой, но кто я такой…?[1]
Они тоже почти коснулись его, и что? И что?! Ласти чуть не умер! И нет заслуги небожителей в том, что он сейчас живет! Нас не будет, а свет останется. Никому не нужный, не доступный. Нет, возразила она себе, доступный, но только избранным. Кому? Как определить этого избранного? И это ли является целью жизни: пройти через все, выдержать все, что невозможно выдержать, состариться, умереть и попасть туда? Для этого мы живем? Эта женщина…. Они просто выбросили ее, как мусор, на обочину жизни, и забыли про нее.
Сантилли считает, что ей повезло, раз люди, которые ее нашли, отвели девушку не в публичный дом, а в полицейский участок, откуда и отправили на лечение. Нечего было лечить — ангелы не болеют. Но ее пичкал таблетками год, пока не сочли, что она не опасна для общества и может сама зарабатывать себе на жизнь.
Она не была приспособлена для борьбы и страданий, но не сломалась: прожила человеческую жизнь, забирая боль своего ребенка, но так и не вышла замуж. Одинокая. Потерянная.
…Тот, кто — указ, не больно-то помнит про нас….
Смотрела ли она в пустынное небо с испугом, как в той песне. Нет, наверно, в ее взгляде должно было быть ожидание и надежда, а не испуг. А сейчас она ничего уже не ждет и на что не надеется. Элерин вдруг отчетливо поняла, что не хочет такой жизни. Она будет царапаться, цепляться за малейшую возможность жить, а не прозябать, и никогда не смирится с судьбой, но судить Мариэль она не может. Не судья. У каждого своя дорога, и каждый проходит ее сам, самостоятельно выбирая, куда поставить ногу и кого взять в попутчики. Санти выбрал свою, Лас — свою, а она? Или у них теперь одна дорога? А Андерс даже не заметил браслетов, ошарашенный неожиданной новостью.
Императрица посмотрела на демонов. Герцог поймал ее взгляд и чуть заметно улыбнулся, подбадривая. Пусть они не сгорают от любви к ней, но именно с ними спокойно, как за крепостной стеной. И она сделает все, чтобы они были счастливы. С ней.
Глупая получилась встреча. Это он понял только сейчас. Стоять перед матерью, о которой он мечтал все эти годы, в драных джинсах, с серьгами в ушах, в футболке с оскаленным волком и в мужской ипостаси. О чем думал, когда собирался? Ни о чем. И почему отец не остановил? Лас оглянулся на него и понял, что тот привык. Привык, что видит дочь в таком виде. Привык к ее выходкам. Привык, что ее постоянно где-то носит. Привык, что она никого не слушается и всегда поступает по-своему. Йёвалли тяжело вздохнул:
— Привет, мама. Это я.
Мариэль ничего не ответит. Уже два года. Мертвые не разговаривают. Они молчат. И стройная мраморная женщина, сидящая с каменной книгой на каменной скамейке, тоже ничего не ответит. Как и белый ангел, расправивший над ней крылья. Красивый памятник.
— Почему она не позвонила, не написала? — Элерин непонимающе посмотрела на Ласайенту. — Она же должна была видеть вас всех. Она же смотрела новости.
— Посчитала лишним, — глухо ответил Андерс. — Не хотела навязываться. А, может быть, не получилось.
