знает наше сокровенное, а по вере нашей и стремлению к истине правит нашу жизнь, часто врачуя и исправляя то, что по неведению и непониманию может препятствовать исполнению воли Божией в нашей жизни… Со временем и опытно ты поймешь, что
благо полное для нас только в том, что совершается по воле Божией».
Стоя на краю, еле дыша от радости, волнения и боли в сердце, он отрекался от своей воли и всецело предавал себя Господу. Всё от него — благо, и жизнь, и беды, и болезни, и сама смерть — лишь мостик в жизнь вечную. И снова, как тогда, в 12 лет, в переполненном орловском храме, твердо повторил, глядя в проницательные, глубоко запавшие глаза сухумского старца:
— Я хочу быть монахом.
Схиигумен Серафим совершал над ним предсмертный постриг. Но после этого дня о. Иоанну было суждено прожить еще почти сорок лет.
…Матушек-келейниц, монахинь Елисавету и Евфимию, под каким-то предлогом попросили удалиться. Старец и священник остались в доме на улице Казбеги одни. 10 июля 1966 года, в день Сампсона Странноприимца, в келии старца Серафима его мантия покрыла духовного сына. Прозвучали монашеские обеты. И о. Иоанн впервые услышал от старца Серафима свое имя в монашестве — такое же, как и прежде. Иоанн, в честь Иоанна Богослова, память которого отмечается в Соборе 12-ти Апостолов 13 июля. Может быть, он вспомнил в тот момент, что символ апостола любви — орёл, и улыбнулся этому совпадению с названием его родины. А может, подумал о том, что именно молитва перед образом Иоанна Богослова спасла его от убийц пять лет назад…
Принимая имя в память того или иного святого, монах как бы связывается с ним незримой нитью, стремится к тому, чтобы стать «малым подобием» своего покровителя. Житие апостола Иоанна, конечно, было отлично известно о. Иоанну Крестьянкину. «Внешних» перекличек в их судьбах как будто бы не найти, а вот «внутренние», потаенные — встречаются. Будущий апостол был, как и его старший брат Иаков, рыбаком, и от Иисуса Христа получил прозвание «Боанергес» — с арамейского это слово переводится как «Сын грома», вероятно, характер у Иоанна был неукротимый, энергичный. Таким же характером обладал и батюшка. Апостол, как и о. Иоанн, смело проповедовал свою веру, за что подвергался гонениям — сначала пыткам в Риме, затем долгой ссылке на греческий остров Патмос. О. Иоанна тоже пытали во время московских допросов, а затем на пять лет отправили в лагеря… Апостол Иоанн жил долго и умер, в отличие от других апостолов, своей смертью, в возрасте более ста лет; своей смертью в глубокой старости, немногим не дожив до века, почиет и о. Иоанн. Но главное, что сближало батюшку с его небесным покровителем, — проповедь любви. «Если мы любим друг друга, то Бог в нас пребывает, и любовь Его совершенна есть в нас» (1 Ин. 4: 12) — эти слова из 1-го Послания апостола Иоанна могли бы быть эпиграфом к жизни батюшки…
На прощание старец Серафим посоветовал новоиспеченному иеромонаху Иоанну после выздоровления ехать в Москву и просить Патриарха об определении в монастырь (какой именно, сомнений не было — Псково-Печерский). И добавил поучение, которое адресовал каждому уходящему в обитель:
— В монастыре соблюдай особенно два слова — «Благословите» и «Простите». Что говорят — слушай и что дают — кушай, по своей воле не поступай, а что благословляют делать — без ропота исполняй. И за всё благодари Господа и Царицу Небесную…
Еще старец составил особое письмо Патриарху, где испрашивал у него прощения за самочинный постриг — ради смертного случая. И уже в Ту-104, набиравшем высоту над Сухуми, о. Иоанн почувствовал, что на сердце стало легче — в прямом и переносном смысле. Молитвы о. Серафима помогали и будут помогать ему еще долго…
О постриге о. Иоанна не знали даже самые близкие. О. Владимир Правдолюбов рассказал автору этих строк, что уже после водворения о. Иоанна в монастырь с изумлением узнал о том, что его там, оказывается, не постригали. А от кого именно о. Иоанн принял постриг, он вообще узнал из какой-то книги или статьи о батюшке. И это учитывая то, что и со старцем Серафимом, и с о. Иоанном о. Владимир общался очень тесно!
Единственное исключение батюшка сделал для о. Виктора Шиповальникова: с ним он советовался, принимать постриг или же нет. Прочим если и сообщал о том, что произошло, то лишь иносказательно. Так, Сусанне Валовой, заговорившей о том, что близится день его Ангела, коротко ответил:
— А того отца Иоанна уже нет.
Понемногу его физическое состояние улучшилось. Когда о. Иоанн почувствовал, что силы окрепли, он письмом попросил у старца Серафима благословения на уход в монастырь — Псково-Печерский, где как раз открылась вакансия. Это письмо повез в Сухуми о. Владимир Правдолюбов и вскоре вернулся с ответом — благословением. Как рассказал автору этих строк о. Владимир, старец Серафим высказал свое мнение по обыкновению коротко и определенно, без экивоков:
— Это его давнишняя мечта. Пусть поступает.
Вера Сергеевна Правдолюбова стала свидетельницей особенно горячей молитвы о. Иоанна в день получения этого ответа: «Однажды во время обычного акафиста пред чудотворным Казанским образом Божией Матери оказалась недалеко от отца Иоанна. Меня поразила необыкновенность его молитвы — так батюшка горячо молился, что пронзил всю мою душу <…> В тот день отец Владимир привез ответ. Именно этот ответ и вызвал такой поток молитвы».
30 января 1967 года о. Иоанн составил прошение на имя Патриарха Алексия. В нем говорилось: «Жизненные обстоятельства не позволяли мне много лет исполнить мой обет, данный Богу, служить Ему в чине монашеском. Мое здоровье слабое, и я чувствую, как моя жизнь сокращается, и Господь напоминает мне об этом. В 1966 году 21-го мая во время служения Божественной Литургии со мной произошел приступ стенокардии; врачи предполагали критический исход, а Господь судил иначе. Во время болезни около меня оказался известный Вашему Святейшеству Глинской пустыни схиигумен Серафим. Момент был серьезный, медлить было невозможно, и он совершил надо мною чин пострижения в монашество, оставив имя Иоанн, только покровитель мой стал св. апостол Иоанн Богослов. Здоровье мое постепенно стало улучшаться, и как только я встал на ноги, первой моей мыслью и желанием было обратиться к Вашему Святейшеству, дабы Вы утвердили и благословили это совершение, а также мое желание остаток моих, может быть, коротких дней дожить в святой семье в доме Пречистой Богородицы, что в Печорах».
Прошение и письмо старца Серафима о. Иоанн передал Патриарху во время личной встречи в Москве. Как он сам говорил потом Лидии Правдолюбовой, ездил он без всякого плана, полностью положившись на волю Божию. И всё сложилось успешно — резолюция на прошении появилась 1 февраля
