1967-го: «Божие благословение иеромонаху Иоанну на его иноческий путь. П. Алексий». В Касимов о. Иоанн возвращался, уже имея на руках указ, определявший его новое местожительство. Всё было определено, всё расписано на небесах — ему назначался Псково-Печерский монастырь; обитель, к благодати которой он прикасался уже дважды, ждала его…
Сразу же по возвращении в Касимов последовал вызов в Рязань, на улицу Ленина, 12, — к уполномоченному Совета по делам религий Павлу Савельевичу Малиеву. Тот без особых церемоний сразу же вручил батюшке бумагу — назначение на новый приход, в храм Святого великомученика и Победоносца Георгия села Городище, что недалеко от Рязани (и, кстати, от Летова). В ответ о. Иоанн протянул патриаршую резолюцию об уходе в монастырь. Малиев сразу же сменил тон, стал любезным и предупредительным. И можно понять почему, ведь батюшка все эти годы был для него настоящей «головной болью»…
Для православного Касимова, для всей Рязанщины уход о. Иоанна с прихода стал тяжкой духовной раной. И хотя о. Владимир Правдолюбов, знавший о постриге батюшки, старался подготовить свой приход к прощанию с о. Иоанном заранее, говоря в проповедях о скорбях, которые нужно переносить стойко, весть всё же оказалась нежданной. Для самых близких батюшка подбирал «утешительные» листочки на молитвенную память, внизу каждого такого листочка было написано: «Отходя от вас телесно, я не разлучаюсь с вами духовно».
Последние дни служения в Касимове были печальными и еще по одной причине — отошел ко Господу заштатный о. протоиерей Иаков Цветков. 13 февраля были похороны старого священника, о. Иакова провожало в последний путь шестеро сослужителей. Вечером попрощались с Правдолюбовыми — собралась вся семья, соборовались. После Таинства в последний раз встретились за столом. Лидии Дмитриевне Правдолюбовой, матери о. Анатолия и о. Владимира, о. Иоанн сказал:
— Меня много раз переводили с места на место. Много я переезжал. Но отовсюду легко, потому что был один. А здесь нашел семью — и маму, и братьев, и сестер. Столько теперь у меня родных, и таких любимых, что трудно прощаться и уезжать…
Все вспомнили, что иногда о. Иоанн действительно называл Лидию Дмитриевну мамой, а себя — ее третьим сыном.
Софья Сергеевна Правдолюбова так описывала последнюю службу о. Иоанна в городе: «Последнюю литургию отец Иоанн служил в Касимове на Сретение. Храм был переполнен. Отец Владимир вышел на правый клирос петь концерт и говорит мне: „Посмотри, храм плачет“. И у самого слезы на глазах». Лидия Анатольевна Правдолюбова дополняет: «Народа собралось в Николе великое множество. Все хотели проститься. Отец Иоанн отслужил последнюю литургию, молебен с водосвятием, кропил каждого… Меня легонько постучал кропилом по лбу: святая вода ручьем лилась вниз по лицу, смешиваясь со слезами. Потом прощался. Приложил всех ко кресту, всех выслушал. Мужчины, подходя, обнимали и целовали его. А мы смотрели и смотрели на него в последний раз, пытаясь запечатлеть его образ. Потом отец Иоанн благословил всех общим благословением и ушел в алтарь. А люди стояли, полный храм, и не хотели расходиться, и не хотели его отпускать».
В яркий солнечный день 16 февраля в доме Лидии Дмитриевны Правдолюбовой батюшка в последний раз исповедовал своих друзей. Генеральная исповедь длилась долго, о. Анатолий пробыл у о. Иоанна три часа. После исповеди прощались уже окончательно. Трижды облобызались по-священнически и поклонились друг другу в ноги. «После этого тетя Соня помогла отцу Иоанну одеться, — вспоминала Лидия Правдолюбова. — Благословил он нас и ушел. Так мы видели его в Касимове в последний раз».
16 февраля 1967 года о. Иоанн простился с гостеприимным городом на Оке, проведя в нем чуть меньше года. Но из его жизни Касимов, как и все предыдущие места его служения, не ушел. «Я вам дорожку протопчу в Псково-Печерский монастырь», — обещал батюшка касимовцам на прощанье и обещание свое сдержал…
В последний день на Рязанщине, словно на контрасте, было и смешное. В Рязань из Касимова летели на «кукурузнике» вместе с о. Владимиром Правдолюбовым, которого назначали новым настоятелем Никольского храма, и его матушкой Ниной Ивановной. О. Иоанн чувствовал себя хорошо, молитвами о. Серафима сердце его почти не беспокоило, он был бодр и разговорчив. Но в полете Ан-2, как обычно, неимоверно болтало, и о. Владимир принял от укачивания таблетку пипольфена. Не прерывая беседы, попросил у него такую таблетку и о. Иоанн, а потом еще одну. И вскоре бодрая речь батюшки стала тише, спокойнее, умиротвореннее. А потом он и вовсе мирно уснул, положив голову на плечо собрата. Когда приземлились в Рязани, о. Иоанн еле волочил ноги, будучи еще под воздействием снотворного. И вот, идя чуть позади встречавших, о. Владимир услышал, как рязанцы сокрушенно цокают языками:
— До чего же отца Иоанна в Касимове довели! Совсем одряхлел, бедный, идти не может…
С духовными чадами в Москве прощались на квартире у Ветвицких. В «хрущёвке» на улице Пудовкина собрались все, кому о. Иоанн был близок и дорог. Батюшка объявил, что уходит в монастырь, и добавил:
— У меня по всей жизни прошли рядом, как два брата, две ветви делания — пастырская и монашеская. И благодарю Господа за служение на деревенских приходах, и прошу благословения на монашеское служение.
— Батюшка, а что преимущественнее — монашество или брак? — задал вопрос кто-то из женщин.
— На монашество нужно собственное осмысленное решение. И жениться хорошо, но только чтобы взгляд на это был как подвиг, а не так: монашества не выдержу — лучше женюсь. Супружество в жизни человека — это великая тайна — единение супругов, деторождение. Как всё премудро устроено! «Господи, как дивно Ты меня устроил! Господи, Ты видел меня в зародыше, видел, как ткалась плоть моя…» А ведь и то, и другое одинаково хорошо, но и одинаково трудно.
Началось прощание. Каждому духовному чаду батюшка говорил несколько единственно нужных слов. Конечно, не обошлось без слез. Последней о. Иоанн обратился к Сусанне Валовой:
— Я становлюсь монахом, который должен находиться в келии, поэтому такого близкого общения, как на приходе, у нас теперь не будет. Но вам, Сусанна, как батарее отопления, нужен источник тепла, чтобы электростанция была рядом. Вам нужен «карманный батюшка», чуть что — вынула из кармана, спросила и успокоилась.
Сдерживая слезы, Сусанна попыталась было возразить, но батюшка быстро пресек попытки отговорить его от ухода в монастырь. Всё было решено окончательно и бесповоротно. И люди, горюя от того, что о. Иоанна теперь не будет на приходах, одновременно радовались за него: ведь все понимали, что монашество для него абсолютно естественно и желанно…
Из Москвы псковский поезд провожала целая «делегация» духовных чад. Снова одновременно и огорчались, и радовались. Огорчались тому, что батюшка будет далеко, радовались — что «теперь с братией вместе, уж не посадят». Пелагея Васильевна Козина сказала:
— Вот, батюшка, теперь отдохнете: ремонтов и разрушенных
