конец его завоеваниям в персидских провинциях, а также позволить Российскому императору соблюсти подписанный им договор за исключением тех статей, которые несовместимы со славой и интересами Порты: если таковые будут найдены, они будут объявлены ничтожными или уже урегулированными. 2. Российскому императору будет позволено присоединить к своим владениям все территории, расположенные между Кавказскими горами и берегами Каспийского моря, включая Дербент, Баку, Гилян, Маскан, Ран и Ферабат, вплоть до реки Осса. 3. Границы между двумя империями должны будут проходить между Шамахой и Баку. 4. Порте, помимо уже завоеванных ею земель, отойдут провинции Эрвана, Тауриса и Касбина, вплоть до тех мест, где проходили древние границы Оттоманской империи. 5. Другие территории, на которые претендует Оттоманская Порта, будут обсуждаться вплоть до заключения торжественного договора, преимущественно при удовлетворении императора России в параграфах, касающихся торговли»[1433].
Эти два договора не только закрепляли за царем уже завоеванные им земли на берегах Каспийского моря, но и позволили ему, как только в Персии будет восстановлено спокойствие, присоединить к своим владениям две большие и богатые провинции. Существовало весьма действенное средство немедленно положить конец междоусобицам в этой злосчастной державе. Оно заключалось в том, чтобы объединить силы османов и московитов и таким образом разгромить мятежного Мир-Вайса. Однако нельзя было надеяться, что турки объединятся с христианами, чтобы пролить кровь мусульман, хотя неоднократно случалось, что христиане объединялись с турками, чтобы пролить христианскую кровь. Кроме того, Порта не могла оправиться от ревности и страха из‐за появления значительных сил московитов на своих азиатских границах. Как бы то ни было, больше у императора Петра врагов не осталось. Правда, были основания опасаться бунта казаков после смерти их генерала[1434]: они отправили в Петербург нескольких полковников, которые стали слишком решительно требовать дать им угодного им гетмана, а также восстановления многих привилегий, которые были у них якобы несправедливо отняты[1435], однако далее это бесчинство не распространилось. Полковники были арестованы[1436], и царь поставил генералом над этим неспокойным народом князя Голицына, на верность и мужество которого он мог безусловно рассчитывать[1437].
После того как мир повсеместно был восстановлен, Петр Великий все усилия направил на то, чтобы исполнить намерение, давно уже у него созревшее, официально возложить корону на главу супруги, императрицы Екатерины, чтобы таким образом обеспечить преемственность власти, если смерть похитит его раньше, чем ее. С этой целью он опубликовал манифест, в котором, именуя себя «Императором и Самодержцем Всероссийским», сообщал всем своим верным подданным следующее: «Во всех христианских государствах есть у монархов обычай супруг своих короновать, как это многократно бывало у константинопольских императоров греческой веры, а именно: у Юстиниана, Ираклия, Льва Премудрого и прочих. Более того, в прошедшей 25-летней войне, подвергаясь всем опасностям и способствуя России добыть мир и славу, которой завидуют все нации, Наша любезнейшая супруга Императрица Екатерина великою помощницею была, и во многих воинских действах вспомогала, особенно в Прутской кампании, где Российская армия понесла многие потери: за такие труды мы решаем коронацией короны ее почтить в нынешнюю зиму в Москве»[1438].
Для проведения этой церемонии было подготовлено великолепное убранство, однако царя внезапно постигла болезнь, заставившая опасаться за его жизнь, и коронацию пришлось перенести, так как он должен был провести зиму в Петербурге. Оправившись от болезни, царь сразу же вернулся к управлению своим государством. Среди прочего, он издал указ об создании Академии наук в столь любимой им метрополии. Сам Петр получил худое образование, однако его природные способности, глубокий ум, утонченный вкус и великие таланты так удачно восполнили недостаток образования, что благодаря одному только общению с просвещенными людьми он сделался государем, исполненным добродетелей, и вполне мог сойти за изрядного философа, достойного богослова, знатока физических вопросов и математики: лучше всего он разбирался в механике. Довольно хорошо он знал древнюю греческую и римскую историю; современную ему историю он знал в мельчайших подробностях; многолетний опыт научил его всем тонкостям военного искусства и сделал из него политика, однако политика открытого и великодушного. Так, он лучше, чем кто-либо другой, понимал, какие выгоды могут принести нации науки, которые одни могут обратить народ к цивилизации успешнее, чем все остальные искусства вместе взятые, ведь не может оставаться в своем исконном варварском и диком состоянии нация, взращенная на любви к наукам, о чем пел в изысканных стихах латинский поэт:
Adde quod ingenuas didicisse fideliter artes Emollit mores, nec sinit esse feros[1439].
Он построил оную Академию в Петербурге и приказал, чтобы она состояла из двенадцати членов, одного секретаря, одного библиотекаря, четырех переводчиков и двенадцати студентов. Петр постановил также, что в Академии должны изучаться все математические дисциплины, а также физика и словесность по образцу самых блистательных академий Европы. А так как без обеспечения всем необходимым науки обыкновенно приходят в упадок — sublatis studiorum pretiis, etiam studia peritura[1440], — царь определил на содержание Академии достойную сумму из казны. Этот указ был подписан первого февраля 1724 года[1441].
Словно бы предчувствуя, что жить ему остается недолго, царь не хотел больше медлить с коронацией Екатерины. С наступлением весны он со всем двором выехал из Петербурга и достиг Москвы первого апреля[1442]. Там его встретили турецкий ага и племянник маркиза Боннака[1443], которые привезли с собой текст вышеупомянутого договора[1444]. Хан калмыков[1445] тоже отправил к царю своего посла, чтобы провести переговоры о важных делах. Однако Мир-Вайс тайно приобщил к свите этого посла нескольких переодетых татар, которые, если бы их вовремя не обнаружили, испортили бы весь праздник. Избавившись от этой неприятности, коронацию наконец назначили на восемнадцатое мая[1446]. Готовясь к этому торжеству, императрица Екатерина провела три дня в строгом посте и горячих молитвах. О дне коронации объявил народу секретарь канцелярии, перед которым шествовал отряд солдат с шестью барабанами и двумя тимпанами. Улицы, по которым должна была пройти императрица, были великолепно украшены, как и собор, в котором должна была пройти церемония коронации, о которой я расскажу здесь вкратце, потому что подробное ее описание содержится в жизнеописании Екатерины[1447]. Когда великолепная процессия прибыла в собор и каждый занял предназначенное ему место,
