Михайловиця,
Увезли они Михайла во свою землю,
Привезали к телёженьки к жалезнаю
(Не велика телешка — да сорока пудоф!),
Ишша стали они тут да сами пир редить.
35. Отрывалса Михайло Михайловиць
Що от той телешки да от жалезною,
Он веть бросил телёшку да о сыру землю:
Прыломалась телёшка да мелко-намелко.
Он веть взял тут о[со]сишшо тут жалезноё,
40. Ишша сам он о[со]сишшом помахиват;
Ишша сам он жалезными помахиват;
И пошол тут Михайло да во цисто полё,
Закрыцял тут Михайло громким голосом:
«Прибежи-ко ко мне, конь да лошадь добрая,
45. Прениси-ко ко мне пришпехты* да богатырския!»
Прибежал к ему конь да лошадь добрая
И несёт ему пришпехты да богатырския.
Ишша сел на коня на лошадь добрую,
Вперёд-от он едёт — да тут и улиця,
50. И назад овернецьсе — да переулками.
И прыбил, прих<в>остал (так) народу множесьво,
Ишша тех он поганых да злых тотарыноф,
Он убил их тритцать[194] да три богатыря.
Ему настрету, Михайлу, — батюшко Михайло:
55. Идёт тут Михайло со своей клюкой,
Переворациват трупья-ти богатырския, —
Он веть ишшот тут да своёго сына,
Своёго-то сына да он Михайла.
Ему стретилса Михайло на добром коне:
60. «Уш ты здрастуй-ко, батюшко Михайло!» —
«Що ты, малцишко, да не смеешсе ли?
У мня нету Михайла-та да три года!..»
Он сошол тут Михайло со добра коня,
Поздоровалса Михайло во фторой након:
65. «Ишша я тибе, батюшко, сын родной!»
Посадил своёго батюшка на добра коня,
67. И поехали они да ко своей матушки.
259. Сорок калик со каликою
Ишша шли тут сорок калик да со каликою,
Да пошли тут калики по цисту полю,
Во Дунае реки да окупалисе,
Во плакуне травы да окаталисе.
5. Они клали тут заповедь великую,
Да великую заповедь цежолую:
«Ишша хто из нас, браццы, да заворуицьсэ,
Ишша хто из нас, браццы, да заплутуицьсе,
Ишша хто из нас, браццы, да за гульбой пойдёт, —
10. Нам судить такового да нам своим судом:
И копать его в землю до поеса,
Ишша вытенуть рецист да езык теменём,
Ишша ясны-ти оци — косицеми,
Да ретивоё серьцё — да промежу плеця».
15. Пошли тут удалы да по цисту полю;
И настрету каликам идёт Владимер-княсь,
И Владимер-от княсь да стольнекиефьской
Ишша с тем-де Олёшенькой с Поповицём.
Говорыт тут каликам да веть Владимер-княсь:
20. «Уш вы спойте-ко, калики, да мне еленьской стих;
Не во весь вы крык пойте — да только ф полкрыка!»
И запели калики да тут еленьской стих;
Не во весь крык запели — да тольки ф полкрыка:
Как земля-та мати да потресаласе,
25. И в озёрах[195] вода да сколыбаласе,
Во цистом поле трафка да поилеела*;
Да не можот Олёшенька сижуци сидеть,
Сижуци он сидеть да лёжуци лёжать.
Говорыт тут Владимер да таково слово:
30. «Перестаньте вы, калики, да петь еленьцкой стих!»
Перестали тут калики да петь еленьцкой стих.
Говорыт тут Владимер да таково слово:
«Уш вы милости просим да хлеба-соли исть,
Хлеба-соли ко мне исть да пива с мёдом пить!»
35. И пошли они удалы да добры молоццы
И к тому-де ко князю да ко Владимеру
Да ко той-де кнегинушки Опраксеи.
Их стрецяла кнегинушка Опраксея:
«Уш вы милости просим, да добры молотцы,
40. К нам веть хлеба-соли исть да пива с мёдом пить!»
Напоила-накормила да их кнегинушка,
Повалила она их спать ф тёплу спальницю.
Приходила кнегинушка Опраксея
И к тому-де Михайлу да Михайловицю,
45. И звала она Михайла в тёплу спальницю,
Говорыт тут Опраксея таково слово:
«Ты пойдём-ко, Михайло, ф тёплу спальницю,
Ф тёплу спальницю со мной да светлу светлицю!»
Говорыт тут Михайло таково слово:
50. «Я нейду с тобой, кнегинушка, ф тёплу спальницю,
Ф тёплу спальницю нейду и ф светлу светлицю;
Уш мы клали тут заповедь великую,
Мы великую заповедь цежолую:
“Ишша хто из нас, браццы, да заворуицьсе,
55. Ишша хто из нас, браццы, да заплутуицьсе,
Ишша хто из нас, браццы, да за гульбой пойдёт, —
Нам судить такового да нам своим судом:
Ишша вытенуть рецист да езык да теменём,
Ишша ясны-ти оци — косицеми,
60. Да ретивоё серьцё — да промежу плеця!”»
Ишша осердилась кнегинушка на Михайла,
Осердилась кнегинушка, прогневиласе.
Приходила кнегинушка во фторой након,
И звала его кнегинушка во фторой након:
65. «Ты пойдем со мной, Михайло, да ф тёплу спальницю,
Ф тёплу спальницю пойдём да светлу светлицю!» —
«Я нейду с тобой, кнегинушка, во фторой након!»
Осердиласе кнегинушка на Михайла
Да положила братынецьку серебрену
70. Ишша тому-де Михайлу Михайловицю.
Пошли тут удалы да добры молоццы,
И сошли они от того-де от князя да от Владимера
И от той де кнегинушки Опраксеи.
И пошли они, удалы, да во цисто полё;
75. И настыг их Олёшенька Поповиць-от,
И настыг их, удалых, да на цистом поле:
«Уш вы що у нас, калики, да заворовалисе?
Уш вы що у нас, удалы, заплутовалисе?
Вы украли братыньку да золоцёную,
80. Ис которой Владимер-княсь пьёт и ест!..»
Они копьиця калики да испотыкали,
Они суноцьки калики да свои свешали
(У их суноцьки-ти были да лита бархата*,
И подсуноцька были да хрусьцятой камки!)
85. И стали они искать братыньку золоцёную,
И нашли они братынецьку у Михайла.
Они отдали Олёшеньки Поповицю.
И поехал Олёша да на добром коне.
Они стали судить Михайла своим судом:
90. Закопали они в землю его до поеса,
Они вытенули рецист да езык теменём,
Они ясны-ти оци — косицеми,
Да ретиво-то серьцё —
