да до сырой земли:
«Уш вы здраствуйте, калики да перехожые!»
Отвечали калики перехожые:
«Ты здрастуй, Добрынюшка Микитиць млад!»
195. Говорил тут Добрыня таково слово:
«Уш вы ой есь, калики перехожые!
Нацевали вы во городе во Киеве,
Не попала ли братьшецька княженецькая?..»
Тут-де калики не ослышылись;
200. Фсе копьиця в землю испотыкали,
На копьиця сунки исповешали,
Ишша нацели друг друга обыскивать;
Нашли ету братынецьку серебрену
У того это у Михайла Михайловиця,
205. Отдавали Добрынюшки Микитицю.
Добрынюшка Микитиць ниско кланилса,
Лёкко-скоро скакал он на добра коня,
Поехал ко городу ко Киеву.
А тут-де калики перехожые
210. Нацели судить ёго своим судом:
Копа́ли ф сыру землю по поясу,
Рецист езык ёго тенули теменём,
Ритивоё серьцё — сквось хрибетьню кось,
Сквось хребетную кось да промежу́ плеча,
215. А оци-ти, оци ясныя — косицеми;
Оставляли казнёна на цистом поле.
Фсе копьиця в руки они побрали,
На копьиця сунки исповешали,
Пошли-де калики по цисту полю.
220. Идуци-де калики по цисту полю,
Овернулисе калики они воз<в>рат-назат:
А ззади идёт Михайла Михайловиць млад.
Тут-де калики становилисе,
Брали Михайла Михайловиця,
225. Они опять стали казнить по-старому,
Оставили казнёна на цистом поле.
Пошли-де калики по цисту полю;
Овернулись калики воз<в>ратной путь:
Да идёт тут Михайла Михайловиць млад.
230. Становились они да на цистом поле,
Фсе копьиця в землю испотыкали,
Сунки на копья исповешали,
Они нацели падать ёму да во резвы ноги:
234. «Прости нас, Михайло Михайловиць млад!»
Нечаева Иринья Ивановна
Иринья Ивановна Неча́ева — крестьянка д. Сояны, родом из д. Немнюги, 64 лет, вдова. Муж ее умер год тому назад. Четырех дочерей он выдал замуж при своей жизни, и теперь при старухе матери только сын 18 лет, являющийся главным работником. От мужа Иринье досталось 4 чи́щенины* на 100 промёжков. Теперь ей трудно все их косить и убирать с них сено, поэтому одну чищенину она сдает убирать из части, а остальные убирает сама с сыном. Иринья пропела мне четыре старины: 1) «Данило Перемякин (Игнатьевич)», 2) «Дюк Степанович», 3) «Михайло (Данило Игнатьевич) и его сын Михайло» и 4) «Сорок калик со каликою». Она слыхала еще между прочим старины про Потыка и Илью Муромца и знает еще духовные стихи о Егории Храбром, Алексее человеке Божием и Сион-горе (т. е. о страшном суде). Старинам она научилась от своего мужа, который знал их, по-видимому, много и пел хорошо, но она усвоила себе только один остов старин.
256. Данило Перемякин (Игнатьевич)
Задумал Владимер-княсь жонитисе.
Он собрал веть пир — да пир навеселе,
Он весёлу беседушку на радостях.
Собирал он кнезей, гостей-купьцей торговыих,
5. Фсех полениць да приудалыих.
Ишша сам он по грыдни похаживал,
Он сапок<г> о сапок<г> поколацивал,
Он веть русыма кудреми да принатрехивал,
Он златыма персьнеми да прынаигрывал,
10. Он з уст таки реци да выговаривал,
Он веть спрашивал сибе да богосужону:
«Не знаете ле мне-ка да богосужоной:
Наубел щобы бела да наурус-руса,
Наурус щобы руса да ростом высока,
15. Ишша ясны-ти оци — да как у сокола,
Ишша церны-ти брови — да как у соболя,
И походоцька у ей щобы была — павлиная (так),
И тихая рець у ей щобы — лебединая?..»
И нехто ему не можот ответу дать.
20. Говорыл ему Вичя да таково слово:
«И за его миня слово да не скоро сказнить,
Не скоро бы сказнить да не скоротати, —
Ишше ес<т>ь у Данилушка молода жона,
Молода-та жона у его Опраксея;
25. Наубел она бела да наурус-руса,
Наурус она руса да ростом высока,
И походоцька у ей да веть павлиная,
Тиха у ей рець да лебединая!»
Говорыт тут Владимер таково слово:
30. «Ишша как жа можно у жыва мужа жона отнеть?»
Говорыт тут Вича да сын Лазурьевиць:
«Созовём мы Данила да на поцесьён пир!»
И поехал Вича да за Данилушком, —
Не можот тут у Данилушка ворот натти.
35. Увидали тут малы робята-ти
Со того-де балхону да со высокого... —
Он прышол тут к Данилу да Перемякину,
Он веть бьёт целом да ниско кланицьсе:
«Тибя звал веть Владимер на поцесьён пир
40. Хлеба-соли-де исть да пива с мёдом пить!»
Говорыт тут Данилушку молода жона:
«Ты приедёш, Данило, на поцесьён пир,
Не садись ты, Данилушко, во большо место,
Да садись ты, Данилушко, во задьней стол;
45. Принесут тибе цяру да зелена вина, —
И не пей ты веть цяры да фсей веть досуха;
Принесут тибе бел пирок<г> круписьцетой, —
Не съедай пирога да фсего нацисто!..
И накинёт княсь службу великую,
50. И великую служопку цежолую:
И пошлют тибя, Данилушко, на Буян-остроф
И за тем жа за зверём да за кабанищом:
Ишша много там молотцоф уехало,
И нихто и назат не отъехали!»
55. Вот приехал ко князю да ко Владимеру.
Его стали садить да во большо место;
Не садицьсе Данило да во большо место, —
Садицьсе Данилушко во задьней стол.
Принесли ему цяру да зелена вина, —
60. Не выпил он цяры да фсей веть доциста.
Принесли ему бел пирок<г> круписьцетой, —
И не съел он пирога да фсего доциста.
Наложил на его князь службу великую,
Да великую служопку цижолую:
65. «Уш ты съезди-ко, Данилушко, на Буян-остроф
Да за тем ты зверём да за кабанишшом,
Ты поймай етого зверя да вор-кабанишша,
Ты без той-де без раны да бес кровавою».
И поехал Данило к молодой жоны.
70. Едёт Данило к молодой жоны,
Он повесил свою да буйну голову,
Потопил свои оци да во сыру землю.
И стрецят тут Данила да молода жона,
Молода
