Все это Ваня желает пережить в полном одиночестве, без посторонних. Хочет, но не может, потому что знает, для чего здесь. Понимает, что каждый его шаг контролируется должностными лицами, которые не могут разделить его чувств. Михайлов и подчиненные ему люди – исполнители сурового закона. Он всего лишь проводник, от которого можно ожидать всего что угодно. Им не дано понять того, о чем он сейчас думает и переживает. Их цель – успешный результат, в котором должен быть однозначный итог. Может, именно поэтому сейчас Ваня не несет при себе оружие.
Иван слушается, подчиняется любой команде Михайлова. Так было приказано вышестоящим командованием. И все-таки, не может удержаться от взрыва переполняющих его душу эмоций. Прокладывая путь, Ваня быстро удалялся вперед на значительное расстояние от позади идущих милиционеров. Только так на короткий срок чувствует себя наедине с родной стихией. Это помогает ему заново пережить каждый шаг, подумать о родных и близких людях.
Вот здесь они с дядькой Степаном когда-то кипятили чай, отдыхали. Где он сейчас? Что с ним? От деда Фили, бабушки Ани и его жены Валентины приходило несколько писем. В них говорилось, что он воюет на северных фронтах, был дважды ранен. Удастся ли им встретиться когда-нибудь? Получится ли сходить в тайгу?
Дядьку Михаила убили. Дядька Андрей пропал без вести. Сводные братья Яшка и Митька не пишут. Было несколько писем от них вначале войны, а потом оба как будто в воду канули.
Письмо. Надо написать Ольге. Но когда и куда? Он не знает ее адрес. А фамилия? Ах, да! Тогда ночью она говорила, что ее отца зовут Владимиром Егоровым. Это он запомнил точно. Значит, она Егорова. А адрес… можно взять у Тихона Васильева, что лежал на соседней койке слева, он с ним из одной части. Тихона должны были выписать через несколько дней, как его забрал Михайлов. Эх, да что там! Язык до Киева доведет. Только бы вернуться на фронт, а там узнает адрес полевой почты.
Последняя их встреча была короткой, как огонек догорающей спички. Ваня помнит каждое движение девушки, когда вернулся в палату за вещами. Она сидела в коридоре за столом. Увидев его, вскочила, хотела подойти, но не решилась. Слишком много любопытных глаз смотрели на них в ту минуту. Ваня прошел мимо, поймал глазами взгляд ее испуганных, широко открытых глаз: «Что происходит?». Он ответил улыбкой: «Все хорошо, не волнуйся». Баба Феня, бросив работу, помогла ему собрать вещи:
– Куды ж тебя, сынок?..
– Переводят на легкий труд, в другую больницу, – ответил Ваня.
Попрощавшись с соседями по палате, Ваня вышел в коридор. Ольга стояла у дверей. Когда проходил мимо нее, она незаметно сунула ему в руку клочок бумаги. Он улыбнулся на прощание, пошел к выходу, на крыльце развернул записку. В ней быстрым и твердым почерком красовались несколько окрыляющих слов: «Пожалуйста, напиши мне. Буду ждать. Твоя Оля».
Эта записка сейчас греет его сердце во внутреннем кармане куртки. Возможно, это самые дорогие слова, которые ему когда-либо говорили за всю его жизнь. Ваня достает бумажку при любом удобном случае, когда бывает один, просыпаясь утром или перед сном. Перечитывая ее в сотый раз, улыбается ей, как утреннему солнышку или выросшему, зацепившемуся за край скалы дереву: жизнь не кончается, а только начинается!
Впереди, в серых размывах хмурого дня проявилась заваленная снегом лежневка. Пришли. Ваня остановился, стал ждать милиционеров. Первым догнал Николай Гостев. Ваня приложил палец к губам: тихо! Когда подтянулись остальные, предупредил Михайлова:
– Теперь не шумите. На болоте любой звук может быть слышен на многие километры. Стойте здесь, я проверю лежневку.
Осторожно, стараясь скрыть свои следы за кустами и деревьями, Ваня подошел к деревянной дороге. Так и есть. По лежневке тянулись недавние, присыпанные снегом, следы человека. Возможно, людей было двое, рядом с ними петляли цепочки.
– Дело плохо. Как я и предполагал, с ними собаки, – вернувшись назад, доложил Ваня Михайлову.
– Сколько отсюда до острова? – спросил Сергей Петрович.
– Километра два, не больше, – прикидывая расстояние, ответил Ваня.
– Близко, могут услышать… – недовольно покачал головой тот и отдал команду. – Гостев! Остаешься за старшего. Всем отойти назад еще на один километр. Расположиться лагерем за каким-нибудь островком. Разводить костры можно, но топорами не стучать. Ломайте сухие ветки, готовьте еду и отдыхайте. Мы с Мельниковым в разведку. С нами пойдет… Никитин. – К Никитину: – Где у нас пакет с отравой?
– Вот он, у меня в вещмешке, – отозвался молодой милиционер, парень лет двадцати.
– Возьми с собой. – К остальным: – Все. Ждите моих команд.
Отряд разбился на две группы. Милиционеры под началом Гостева пошли назад, Ваня повел Михайлова и Никитина параллельно лежневке к острову.
Путь к намеченной цели оказался не из легких. Ване предстояло проложить след к острову так, чтобы его не было видно с настила, но и недалеко от него. Здесь болото изобиловало частыми зыбунами и окнами. Прощупывая палкой перед собой каждый метр, Ваня то и дело уклонялся то вправо, то влево. Их следы походили на узкую полосу ползущего в поисках добычи змея. Оступиться на шаг в сторону грозило неприятными последствиями. На это уходило драгоценное время. Близился вечер. На часах Михайлова стрелки показывали половину пятого после полудня. До полной темноты оставалось не больше часа.
– Запоминай дорогу, – наказал Михайлов Никитину. – Назад тебе придется идти одному.
С большими трудностями и задержками, приблизительно через час они наконец-то добрались до намеченной цели.
Черный в вечерних сумерках остров Тайна походил на огромного, притаившегося зверя. Вековые деревья молча склонили ветви под тяжестью мокрого снега. Открытые перед ним, не замерзающие даже в сильные морозы зимой, окна с теплой водой испаряли влагу. Кажется, будто сейчас невидимый зверь вскочит, стряхнет со своей шкуры снег, дыхнет паром, заревет ужасным голосом и бросится на людей. И не будет им спасения от беспощадного прыжка.
Но остров продолжает молчать. Хмурятся угрюмые кедры. Шипят, словно рвущаяся бумага, падающие снежинки, легкий ветер в лицо наносил запах дыма. Значит, нет здесь никакого зверя, а живут двуногие существа, которым нет подходящего имени.
Среди деревьев мелькнули далекие огоньки. Сквозь стену падающего снега не видно домов, но свет керосиновых ламп определил два жилых помещения. В одном из них Ваня узнал свой дом, где он жил с родными. Как много их было. И никого нет. Сейчас там живут другие люди, на которых клеймится позорное слово – дезертир.
До острова около двухсот метров. Отсюда невозможно определить, сколько людей находится там и где сейчас собаки. Это не главное. Важно то, что их не заметили. В этом заключается успех задуманной операции.
– Вот там, слева, родник. Скорее всего, за водой они ходят туда. Дорога на заставу уходит в глубь острова. За островом, между заставой, еще одна – лежневка… – негромко пояснил Ваня Михайлову расположение отдельных пунктов. – Сейчас ветер дует с запада, но к утру переменится. Завтра будет хорошая погода, значит, подходить к домам нужно сзади.
Михайлов молча выслушал его, какое-то время думал, потом определил следующий шаг операции:
– Собаки… надо ликвидировать собак.
Как убрать собак, Ваня еще не знал, но догадывался. Почуяв чужих людей, они должны предупредить своих хозяев. Те примут соответствующие меры. Что за этим последует – нетрудно догадаться. Вооруженные дезертиры, спасая свои шкуры, не остановятся ни перед чем.
Михайлов и Никитин на этот счет были спокойными. Они не впервые проводили подобные операции.
Пришлось ждать полной темноты, пока на болото опустилась мгла. Потом Михайлов отправил Ваню и Никитина к острову. Проводник должен был найти проход, а Михаил раскидать яд с доступного расстояния.
Сначала все шло успешно. Осторожно прощупывая перед собой почву, они продвинулись на сто шагов вперед. Тут их услышали собаки.
Три лайки выскочили от домов, подбежали к краю болота, злобно залаяли в сторону чужаков. Мишка развязал вещмешок, начал кидать начиненные ядом куски мяса. Те залились яростными голосами, но подбегать ближе боялись.
Из крайнего дома вышли люди. До Ваниных ушей долетел сдавленный голос: «Зверь, наверное… пальни…» Клацнул металл. Ваня и Миша едва успели упасть на животы. Темноту распорол резкий выстрел. Пуля метнулась невысоко над их головами. Поддерживаемые хозяевами, собаки продвинулись еще ближе, но подбежать вплотную не смели. Через некоторое время прогремел еще один выстрел. Невидимая пуля пролетела где-то в стороне. Когда стих грохот, тот же голос ограничил обстрел:
– Хватит. Не жги патроны. Уйдет. Завтра посмотрим, кто там был.
Выпуская на улицу свет, открылась входная дверь дома. Люди вернулись в жилище.
Радуясь, что их не обнаружили, Ваня и Миша неуверенно поднялись. Михаил швырнул собакам оставшиеся три куска мяса. После этого, стараясь не шуметь, оба поспешили своим следом назад.
