Нам остается только догадываться. Я знаю, что Ледяной Король любит мороженое, но не
знаю какого вкуса. А он наверняка привередлив. Иначе мы все были бы заморожены еще
несколько месяцев назад.
Я последовала за Риоданом в его офис, где он обесточил подклубы. С каждым касанием
к экрану компьютера, отключается еще один подклуб. И едва не бросаюсь к
громкоговорителю, особенно когда "детский" подклуб становится темным и тихим.
Свет приглушен. Музыка остановлена.
Люди - тупые овцы, которые должны были вытащить свои головы из задниц еще
несколько недель назад и объединиться ради спасения нашего города - закричали, протестуя.
Одни продолжили танцевать, словно ничего не случилось, словно у них в голове звучала
своя музыка.
Другие пожали плечами и вернулись к своим грязным занятиям на танцполе,
полуодетые. Можно подумать, кто-то жаждет смотреть на их тощие-спасибо-деткам-
таракана задницы!
- Я могу одновременно говорить со всеми клубами? - спрашиваю я. - У тебя есть система
громкой связи?
Риодан бросил на меня взгляд, говорящий: отличная попытка, как будто когда-нибудь я
мог тебе позволить обращаться ко всем моим клиентам сразу.
Я усмехаюсь. Он прав. Я могу проповедовать им часами.
- Тогда ты объясни, - говорю я. - Они должны понять, что происходит. Расскажи им о
Ледяном Короле, о том, что нельзя выходить на улицу и шуметь, иначе они умрут. Расскажи
о взрывающихся ледниках, и что любой, кто начнет вытворять всякие глупости с
замерзшими людьми, пострадает от осколков! И не забудь сказать им, что даже здесь нужно
сидеть тише воды, ниже травы и...
Риодан нажимает кнопку на своем столе:
- Не будет ни света, ни музыки до последующего распоряжения, - и отпускает ее.
- И это все? - спрашиваю я. Охренительно еще, что он не ведет "Рубрику Риодана"!
Сквозь стеклянный пол я вижу, что внизу началась суматоха. Многие пьяны, и им не
нравится это нововведение. Они хотят своего хлеба и зрелищ. Поэтому они и приходят сюда.
- Босс, ну какого хрена? Надо было хотя бы сказать, что если они выйдут отсюда, то умрут!
Он снова нажимает кнопку:
- Не выходите отсюда или умрете.
Воцарилось многозначительное молчание, словно они считают его Богом или типа того.
Люди и фейри отложили свои дела и уселись. И только после долгой тишины они вновь
заговорили.
- Думаю, тебе следует запереть все двери, - говорит Джо. - Не выпускай их ради их же
блага.
- Я предпочитаю, чтобы они ушли. Меньше шансов, что оно притащится сюда.
- Если хочешь, чтобы я рассказала тебе, как обезопасить это место, - говорю я, - тебе
придется обезопасить их.
- А я думал, тебе противны посетители моего клуба.
- Они все же люди.
Он снова нажимает на кнопку:
- Окажетесь снаружи - вы трупы. Начнете шуметь - окажетесь снаружи. Не выводите
меня из себя.
И после этого Честер погрузился в тишину.
Переводчики: Kvitka_88, RiaRomanova
Глава 37
Песня тишины
Я созвала своих ши-видящих в часовню под скрипучий навес крыши.
Раньше наша часовня вмещала лишь половину из нас. Теперь нас в разы меньше, и
выжившие сидят между стройными рядами величественных каменных колон цвета слоновой
кости. Лишь скрип потолочных балок и приглушенный шум моих шагов нарушают тишину,
пока я иду по проходу, ведущему к алтарю в восточной части святилища.
Меня провожают потухшие, отчаявшиеся взгляды. Мои девочки занимают всего
одиннадцать скамей в нефе. Призраки драгоценных сестер занимают остальные. Это была
тяжелая зима, за которой, как насмешка, последовала бесплодная весна.
Теперь этот непрекращающийся снег!
В церкви я чувствую себя сильнее.
Здесь божественное начало противостоит дьяволу у нашей двери. В моем сердце
пламенеет вера. И хоть Круус дважды следовал за мной сюда, эти священные залы остались
неоскверненными. Он не смог войти.
Реликвии из слоновой кости и золота, щедро украшенные драгоценными камнями,
почивают на алтаре. Остальные лежат в шкафах для реликвий, где их раньше озаряли свечи,
пока нужда не вынудила нас забрать их для иных целей. В этих урнах и ящиках покоятся
священные кости и лоскутки одежды святых, канонизированные не Ватиканом, а более
древней церковью. Я не испытываю дискомфорта от того, что они находятся рядом. Кости -
это кости, а хорошие люди остаются таковыми. Молю их присматривать за нами в столь
нелегкое время.
Я поднимаюсь к алтарю в святилище и подхожу к кафедре. У нас нет питания для
микрофона, да в этом и нет особой необходимости, меня и так будет прекрасно слышно, ведь
заняты лишь первые ряды.
Нас осталось двести восемьдесят девять.
Возможно, я бы и заплакала, но слез нет, они иссякают еще на рассвете, когда я
просыпаюсь, обессиленная и покрытая спермой, которой не должно быть на мне, и виной,
которую я полностью заслужила. Покрытая семенем того, кто только что опустил пальцы в
кропильницу со святой водой и осенил крестным знамением свои лоб, губы и сердце!
Он оскверняет мое святилище. Издевается над моими церемониями.
Его пальцы не воспламенились, его не поразило молнией с небес, земля не разверзлась у
него под ногами, и его не поглотил ад, как это должно было бы произойти с этим дьяволом.
А я предполагала, что он остался за дверью. Ему нравится вводить меня в заблуждение или
он просто набирался сил, чтобы спроецировать себя?
Он подмигивает мне, когда проходит по центральному проходу. Рядом с алтарной
перегородкой он останавливается и разворачивает свои крылья.
Темный ангел. С темными крыльями и темной душой.
В моей церкви.
В моей церкви!
Девушки засуетились. Мой взгляд прикован к Круусу, совершенному, обнаженному
Круусу, стоящему в центре моей часовни. Его крылья закрывают проход, стремясь к небу.
Моя первая эмоция - паника. Я не могу допустить, чтобы они узнали, что я вижу его, ведь
тогда вместо меня тут будет стоять Марджори!
Я скользнула взглядом по рядам и ослабила свою защиту, чтобы почувствовать, что у них
на сердце. Я заглушала их эмоции на протяжении последних месяцев, потому что не могла
справиться с потоками ярости, скорби и страха, наполняющими их.
Тревога захлестнула меня. От стыда перехватило дыхание. Я прижала пальцы к горлу,
словно это поможет избавиться от комка, который не дает дышать.
И наконец-то я четко и ясно осознала.
Если я единственная, кто видит Крууса, меня нужно сместить с должности.
Если я не одна такая, если другие тоже его видят, а я храню молчание так долго, то я
заслуживаю проклятия.
Ведь, что такое война?
Она разделяет. Разделяет и делает врагами даже братьев и сестер, отцов и детей. Война
разделила мою семью с самого рождения. Возможно, он действительно уделял мне
особенное внимание.
Как лучше внести в ряды раздор?
У двоюродного брата Шона, Роки, были золотые часы инкрустированные бриллиантами,
на которых было выгравировано его кредо. И он клялся, что независимо от образования,
происхождения и уровня благосостояния, все поголовно становились жертвами этого
простого принципа: разделяй и властвуй.
Молчание разделяет лучше всего.
Неужели я подыгрывала ему?
Он стоит с самодовольным видом, наш общий темный секрет придает ему уверенность.
Ему, должно быть, доставляло огромное удовольствие то, что день за днем, я, как Снежная
Королева, продолжала держать остальных на расстоянии, пока эта зима захватывала наш мир
в свой плен!
Я оборачиваюсь к женщинам, заботиться о которых - моя обязанность.
- Кто из вас видит Крууса в этом проходе?
***
Риодан созвал совещание в одной из комнат на втором этаже. Никогда не видела клуб
таким притихшим. Люди сидели сами по себе, не общаясь.
Полумрак, да и музыки не слышно. Я даже самой легкой вибрации не чувствую под
ногами. Мягкий свет исходит от потолка и пола.
Тут что-то типа светодиодной подсветки, скрытой под декоративными панелями. Я
всегда думала, что у него есть где-то мощнейшие генераторы и что вибрация, которую они
создают, просто сливается с той, что создает неумолкающая ни на мгновение музыка. Если
не генераторы, тогда что является источником света?
- Чувак, я думала ты все повыключал.
- Все и выключено.
- А откуда ж тогда энергия берется для освещения?
- Большая часть Честера работает на геотермальной энергии.
Я хлопнула себя по лбу. Ах, да. У него же самые лучшие игрушки. Почему бы ему не
прокопать туннель к центру Земли и не приручить планетарные силы? Чувак, вроде как,
живет вечно!
