евреев в городах, отобранных у мавров. В городе Тудела еврейская община получила от короля особую крепость для самообороны на случай нападения (1170), так как город был расположен на границе Наварры и Арагонии, где происходили частые столкновения. Из этого города вышел знаменитый путешественник того времени Вениамин Тудельский.
Таким образом христианская Испания успела перетянуть к себе с мусульманского юга главную массу еврейства к тому моменту, когда после долгой анархии на юге наступил упадок господства Альмохадов. Сын халифа Мансура, Мухаммед ан-Насир (1199-1214), не оправдал своего названия («Насир» означает «Спаситель»): он не спас своих испанских владений от упорно наступавших кастильцев и арагонцев. Предпринятый им большой поход против Кастилии окончился полным поражением его армии при битве у Навас де-Толоса (1212). После этого господство мусульман быстро сокращается на юге до пределов маленькой Гранадской области. XII век был последним веком мусульманского господства в Испании.
§ 44. Продолжение ренессанса. Национальная поэзия. (Моисей ибн-Эзра и Иегуда Галеви)
Бедна внешними событиями, но богата духовным творчеством история испанских евреев в ту эпоху, когда история их братьев в Средней Европе обогатилась такими фатальными «внешними событиями», которые крайне сузили там умственный кругозор. Литературный ренессанс, начавшийся в арабско-еврейской Испании XI века (§ 27), достиг полного своего блеска в следующее столетие. Умственное движение быстро развивалось в силу первоначального толчка, несмотря на политические кризисы в Южной Испании, главном центре арабско-еврейской культуры. С перемещением больших еврейских общин на север, в христианские государства, туда перемещаются и духовные силы нации. В первую половину XII века, в сравнительно спокойное время Альморавидов, еще дозревают богатые умственные посевы прежней Андалузии (поэт Моисей ибн-Эзра в Гранаде и другие), но уже тогда появляется в кастильской столице Толедо звезда первой величины — Иегуда Галеви. Со второй же половины века с Кастилией и соседними христианскими государствами связаны крупнейшие имена еврейской литературы: Авраам ибн-Эзра, ибн-Дауд, Алхаризи и другие. Только гигант мысли, завершивший в высшем синтезе все творчество «золотого века», Маймонид стоит в мусульманской среде на гранях мировой диаспоры, между родной Кордовой и Фостатом-Каиром, символизируя связь западного и восточного еврейства.
Никогда еще, с тех пор как замолкла библейская муза, не было такого расцвета национальной поэзии, как в еврейской Испании XII века. Непосредственным поэтическим преемником Габироля явился Моисей бен-Яков ибн-Эзра (ок. 1070-1138), отпрыск знатной семьи в Гранаде. В юности он изучал Талмуд в знаменитой иешиве Лусены, под руководством раввина-поэта Исаака ибн-Гиата, и усвоил также обязательное для образованного человека того времени знание арабской литературы, в связи с литературой греко-римской и «философскими» науками. В своих ранних стихотворениях, написанных на еврейском языке с арабскими формами стихосложения, Моисей обнаруживал чисто лирические наклонности: он воспевал природу, любовь, утехи и печали юности. Одно из этих стихотворений, о весне, поражает богатством красок:
«Сад оделся в пеструю ткань, в одежду с зеленым шитьем.
Каждый цветок обновился к новой весне и с улыбкой вышел ей навстречу.
Но впереди всех пошла роза, царица на троне высоком:
прорвалась сквозь ограду листьев и переменила одежду тюремную.
Кто по этому поводу не выпьет вина, совершит тяжкий грех».
В юные годы поэт еще мечтал о «лике прекрасном, о чаше вина, о саде с пением птиц и тихо журчащим ручьем, о бальзаме страсти и тревожной радости, о бодрой песне». Но однажды его бодрая песнь оборвалась и сменилась бесконечной элегией. Причиной этой перемены была несчастная любовь: поэт полюбил свою племянницу и хотел на ней жениться, девушка тоже его полюбила, но отец ее воспротивился этому браку и выдал дочь замуж за другого. Это надолго омрачило душу ибн-Эзры. Он покинул Гранаду и стал вести скитальческую жизнь. Из Кастилии он писал своим родным, что из-за любимой девушки он «попал в сеть чужбины» и стал «гостем Эдома» (христианской страны). Через некоторое время он получил печальную весть из родины: любимая женщина умерла от родов и перед смертью просила написать дяде-скитальцу, чтобы он ее простил за причиненные страдания: «Напиши дяде: ведь из-за меня его сжигал огонь скитания. Пусть вспомнит завет юности, и пусть любящая рука тихо постучит в дверь моего гроба». Этот замогильный привет потряс душу Моисея. Он остался одиноким на всю жизнь. Его муза облеклась в вечный траур. Он стал писать о тщете жизни, о старости и близости смерти, о неверных друзьях и обманутых надеждах. «Человек должен помнить всегда, что он находится на пути к смерти. Каждый день он делает часть этого пути, воображая, что находится в покое. Он подобен едущему спокойно на корабле, не замечающему, что он носится на крыльях ветра (к смерти)».
При таком настроении Моисей ибн-Эзра перешел в область религиозной поэзии. Он сочинил несколько сот молитв и гимнов, из которых многие вошли в сефардскую литургию, установленную для Рош-гашана, Иом-кипура и других покаянных дней. За эти «Селихот» Моисей ибн-Эзра был прозван «Гасалах», мастером покаянной молитвы. Религиозные гимны его рассеяны во всех «махзорим» романских, греческих и африканских синагог. Все же прочие его стихотворения сохранились в двух сборниках: «Tarsis» или «Апак» (Ожерелье из песен) и «Diwan». Здесь видное место занимает стихотворная переписка Моисея ибн-Эзры с его другом, великим поэтом Иегудой Галеви, с которым он особенно сблизился во время пребывания в Кастилии. Самые высокие думы и сокровенные чувства высказаны в этой лирической переписке двух поэтов. Получив весть о смерти своего друга, Иегуда Галеви написал одну из лучших своих элегий («Ale kazot tiwkena Saananot): «Гордый венец Испании — как упал он с головы!.. Моисей, Моисей, брат мой, мой светоч, моя путеводная звезда с ранних лет! Боль моя усиливается при мысли, что больше не увижу твоего образа».
Сочиняя свои стихи на еврейском языке, Моисей ибн-Эзра писал в прозе по-арабски. На арабском языке написаны его трактаты по философии (см. дальше, § 46) и по теории словесности и поэтики («Sirat Israel» в еврейском переводе). В последнем автор обнаруживает обширную начитанность в произведениях арабской и древних литератур. Он восхваляет арабскую стилистику и поэтику и указывает способы употребления тех же приемов в еврейской изящной словесности. В пятой главе дается оценка всех еврейских писателей в Испании от X века до времени автора, что является важнейшим источником для истории тогдашней литературы. Из современников назван ряд поэтов, произведения которых дошли до нас только в незначительных фрагментах (вышеупомянутый севильский лейб-медик Алмуалем, ибн-Сахл, философ Иосиф ибн-Цадик из Кордовы и другие). Их поэтическое творчество побледнело и стушевалось, когда на
