— Извини… что?
Немного трудно было перейти от разрыва их отношений к проклятым овощам.
— Слушай, мы вместе, потому что любим друг друга. Клочок бумаги никак не может изменить нас…
— Нет, категорически нет… я не дам этим мудакам удовольствие поиметь те…
— Послушай меня, — она сжала его предплечья, — Я хочу, чтобы ты успокоился и выслушал меня.
И это невероятно странно. Он был на взводе, но когда она отдала ему прямой приказ? Он подчинился как пехотинец.
— Датируем задним числом расторжение брака. Не объясняем причин, чтобы это не выглядело как противодействие. Затем ты решишь, действительно ли хочешь остаться королем. Но таким образом я буду ни при чем. Прямо сейчас, нравится нам это или нет, ты лишился трона из-за меня, и я не смогу жить, неся за это ответственность. Это убьет меня.
— Жертвуя тобой мы не ре…
— Мы не приносим меня в жертву, ни капли. Меня не заботит титул королевы. Я хочу одного — быть рядом с тобой… и ни корона, ни указ, ничто не изменит это.
— В эту минуту ты можешь быть беременна. Ты хочешь сделать нашего ребенка бастардом?
— Он не будет бастардом для меня. Для тебя.
— Но остальные…
— Кто, например? Ты говоришь, что Вишес подумает, что наш ребенок ничего не стоит? Тор? Рейдж? Другие братья…их шеллан? Что насчет Куина и Блэя… Куин не женат на Лейле. Значит ли это, что ты будешь смотреть свысока на их малыша?
— Наши домашние — не «остальные». Я говорил об этом.
— Так кто же именно? Мы не пересекаемся с Глимерой — слава Богу — и я никогда не встречала тех, кого вы, ребята, называете гражданскими. Ну, Элена и Хекс исключение, я полагаю. Я имею в виду, эти представители расы — они никогда не приедут сюда, или ситуация изменится в будущем? Я так не думаю. — Она снова сжала его руки. — Кроме того, ты волновался о престолонаследии? Можно решить и эту проблему.
Роф освободился от ее хватки, ему хотелось пройтись… но он не знал обстановку комнаты достаточно хорошо, чтобы не приземлиться на задницу. Он вытер лицо полотенцем еще раз.
— Мне не нужен трон через развод с тобой. Просто не нужен. Это принципиально, Бэт.
— Ну, если это заставит тебя чувствовать себя лучше, я сама разведусь с тобой.
Он моргнул вслед за тем, как развернулся.
— Этому не бывать. Извини, но я этого не сделаю.
Голос его лилан сорвался.
— Я не могу провести остаток своей жизни, думая, что все это моя вина. Я просто не могу.
— Но это не твоя вина. Честно, это не так. Послушай, я просто… Я должен отпустить прошлое, ты знаешь? Я не могу держаться за своих родителей на этом пути. Это нездоровое дерьмо, — он опустил голову обратно. — Черт, наверное, ты думала, что я давно пережил это. Их потерю.
— Я не думаю, что подобное можно забыть… особенно учитывая то, что произошло с тобой.
Вернулись воспоминания о теле тощего претранса, запертого в тайнике, наблюдавшего через щель, как его родителей резали на куски. Это был всегда один и тот же повторяющийся фильм, одинаковые вспышки клинков, крики боли и ужаса… и это всегда заканчивалось одинаково, два самых важных на тот момент человека в его жизни уходили, навсегда.
Он не потеряет Бэт. Даже в переносном смысле.
— Нет, — непреклонно сказал он.
Наклонившись, он положил руку на ее живот.
— Я потерял свое прошлое, и я не в силах изменить это. Я не потеряю свое будущее… даже ради трона.
Глава 49
Одна из проблем брака, связи, не суть… решить, что делать, когда на твоего любимого наложили вето? Выбора почти нет.
Когда Бэт вышла из тренажерного зала вместе со своим хеллреном, она чувствовала себя воздушным шаром, из которого выкачали весь воздух. Без аргументов, без планов, ей было ненавистно положение, в котором они оказались, но все пути к лучшему преграждались словом «нет», и это препятствие она не могла обойти.
Вместо того, чтобы пойти за Рофом в душевую, она направилась в офис и, сев за стол, уставилась на экранную заставку ноутбука в виде пузырьков, плавающих вокруг ярлыка почты…
Жар вспыхнул внезапно, взорвавшись в бедрах и, распространяясь со скоростью лесного пожара до кончиков пальцев, по ступням, дошел до самой макушки.
— Господи, — выдохнула она. — Я запросто могу поджарить яичницу на своей груди.
Она обмахнулась воротником ночной рубашки, что помогло немного, но затем внутренний жар разгорелся снова, распространяясь еще быстрее, чем в первый раз, и вся кожа покрылась потом.
Проведя мышкой по экранной заставке, она наблюдала за обновлением приема и отправки писем с почты. Учетная запись, настроенная на этом компьютере, предназначалась, главным образом, для сообщений Королю, и она приготовилась к длинному списку непрочитанных писем, которые вот-вот должны были появиться наверху экрана.
Но здесь было лишь одно сообщение.
Ощутимое доказательство смены власти, подумала она…
Нахмурившись, она подалась вперед. В строке темы читалось: «С тяжелым сердцем». И оно было от мужчины, чье имя узнала только потому, что оно было в списке подписавшихся на том гребаном пергаменте.
Открыв сообщение, она прочла его один раз. Еще. И в третий раз.
Кому: Рофу, сыну Рофа
От кого: Абалон, сын Абалона
Дата: 04430 12:59:56
Тема: С тяжелым сердцем
Мой Господин, я смотрю в будущее с тяжелым сердцем. Я был на заседании Совета и оформил Вотум Недоверия, в основе которого причины, изжившие себя, полные предубеждений. Я переживаю за себя и всю расу из-за действий Глимеры в последнее время, но больше — за свой недостаток мужества.
Давным-давно мой отец Абалон служил Вашему отцу. Семейное предание передалось с историей, хотя его подробности не получили широкого распространения: когда группа заговорщиков пошла против Ваших родителей, мой отец встал на сторону своих Короля и королевы, чем заслужил уважение нашего рода. В свою очередь, Ваш отец предоставил моей семье финансовую независимость и возможность социального роста.
Этой ночью я поступил недостойно наследия своей семьи. И я не в силах стерпеть свое малодушие.
Я не согласен с действиями, направленными против Вас… и я верю, что многие солидарны со мной. Я работаю с группой гражданских, чтобы помочь соблюсти их интересы и контактирую с Глимерой в этих целях. Из опыта общения с подобными гражданами мне стало ясно, что есть множество людей в низших слоях расы, кто помнит, что Ваш отец сделал для их семей. Хотя они никогда не встречали Вас, их доброе расположение распространяется на Вас и Вашу семью. Я знаю, что им следует разделить мою печаль — и мое беспокойство — о том, какой дорогой мы движемся.
В знак признания моей неудачи я покинул Совет. Я продолжу работать с простыми горожанами, потому что они нуждаются в защитнике — и хотя я был крайне небрежен в этой роли, я должен попытаться сделать что-то хорошее для этого мира, иначе я не смогу спокойно спать. Я бы хотел сделать для Вас как можно больше. Вы и Ваша шеллан всегда будете в моих мыслях и молитвах.
Это все так неправильно.
С уважением, Абалон, сын Абалона.
Какой милый парень, подумала Бэт, закрывая почту. И, наверное, ему нужно избавиться от чувства вины. Учитывая бескомпромиссный подход аристократии абсолютно ко всему, у него не было ни шанса.
Глимера умела рушить жизни, и гробы тут ни при чем.
Посмотрев на настенные часы, она подумала, что Роф будет здесь где-то через минуту. И тогда они… ну, она понятия не имела. Обычно в это время они отправлялись спать, и на это не могла повлиять никакая жалобная грамота.
Может быть, они могли бы сегодня остаться в другой комнате. Она сомневалась, что в силах даже просто посмотреть на ту усыпанную камнями спальню.
Машинально перейдя на «Интернет Эксплорэр», она уставилась на заставку Google, и, заметив надпись «Я верю, что мне повезет», покачала головой.
Ага. Как же…
Боже, если бы не ненависть Ви ко всему связанному с компанией «Эппл», она могла бы сейчас держать айФон в руке и спрашивать Сири, что ей делать дальше.
Она очень ценила то, что Роф стоял стеной за их брак, но, черт возьми…
Без всякой на то причины в ее голове промелькнула сцена из «Принцессы-невесты», та, в которой главные герои женятся, стоя у алтаря перед священником.
Сон во сне.
Бэт замерла.
Затем быстро нажала и попала на ту самую чертову «удачную кнопку».
И вылезло…
— Бэт, ты готова подняться?
Бэт медленно перевела взгляд на мужа.
— Я знаю, что мы должны сделать.
Роф отпрянул, как будто кто-то уронил пианино ему на ногу. А потом на его лице появилось такое выражение, словно его ударили по голове.
— Бэт. Ради всего святого…
— Ты любишь меня, всю меня?
