Глава 50
Стоя на пороге своей комнаты, Джон Мэтью чувствовал надвигающийся приступ.
Пока его сестра продолжала говорить, он, автоматически кивая головой, разумом отступил туда, где ощутил первые признаки эпилепсии, какой-то клубок электрических импульсов грозился затмить все… но хватит с него, надоело. Как только гул начал расти, он заглушил его силой воли.
Я. Этого. Не. Допущу.
Невероятно, он цитирует Дана Карви из «SNL». Но ничего не поделаешь.
К тому же, это сработало. Не сразу, постепенно, шипение и жжение начало угасать, обморок отступал.
— Итак… ты «за»? — спросила Бэт, смотря на него широко открытыми глазами. — Примерно через час. Лэсситеру нужно время, чтобы подготовиться.
Сосредотачиваясь, Джон попытался сообразить, о чем она говорила, его мозг судорожно связывал глаголы и существительные, пока…
О, Боже, подумал он.
Блин, впервые он порадовался своей немоте. Потому что, если бы ему пришлось говорить, Бэт бы поняла, что с его эмоциями творится что-то странное. И выяснилось, что его руки были надежнее голоса.
Что-то в ее просьбе оказало на него большое влияние.
«Почту за честь», показал он знаками.
Прежде чем он успел опустить руки, сестра кинулась обнимать его, да так крепко, что чуть не задушила. И когда он закрыл глаза и обнял ее в ответ, время остановилось…
Видение возникло из ниоткуда. Одно мгновение, и он стоял перед их с Хекс спальней. А в следующее?
Он видел только слезы… секунду, нет, это был дождь. Капли дождя на ветровом стекле автомобиля — машины, которую он любил. Он протянул руку, чтобы завести двигатель и…
Бэт подалась назад, и Джон наблюдал, будто бы с большого расстояния, как ее губы шевелятся и она говорит еще что-то. Он кивал головой в нужных местах, и как только Бэт ушла, и он закрыл дверь, признаки приступа исчезли.
Прислонившись лбом к панели, он не понимал, почему его глаза увлажнились, а грудь просто распирало от ощущения гордости и счастья.
— Ты в порядке? — прошептала Хекс за его спиной.
Повернувшись лицом к темноте, он кивнул… и тут же понял, что она не могла его видеть.
— Да, я знаю, — сказала она. — Но иногда я должна спрашивать и вслух.
Она со щелчком зажгла лампу на своей стороне кровати. Щурясь от света, он провел рукой по лицу, делая вид, что потирает его и все такое. Но Хекс была симпатом и прекрасно знала все, что с ним происходило
«Я не понимаю этого», — показал Джон знаками. — «Почему у меня крыша съезжает из-за нее?».
Глаза свинцового цвета встретились с его глазами, и он не стал избегать этого взгляда-лазера. Если он хотел получить больше информации по поводу происходящего, Хекс — лучший вариант.
— У твоей эмоциональной сетки есть тень, — прошептала она, качая головой, — Не встречала раньше ничего похожего. Словно… Не знаю, ты смотришь на жизнь с двух разных ракурсов одновременно? Или это…
«Что?» — потребовал он.
— Вас там двое.
«Именно это я и чувствую». — Он провел рукой по уже растрепанным волосам. — «Особенно рядом с ней…».
— Она твоя сестра.
Но это больше, чем родственные чувства, подумал он. Не романтика или что-то в этом духе. И все же…
— Давай, — сказала Хекс, вылезая из постели. — Мы должны подготовиться. Ее блестящая идея, будь она не ладна.
Когда его женщина подошла к нему, обнаженная, ее стройное, подтянутое тело мгновенно прояснило все сомнения — Джон мог думать только о сексе, отчего стало легче. По крайней мере, с этой проблемой он мог разобраться.
— Давай я помогу тебе принять душ, — сказала Хекс, потянувшись к его внушительно выпирающему из складок халата напряженному члену. — Тебе положено быть очень, очень чистым.
Джон был более чем счастлив, когда его утянули в ванную за руку, и сорок пять минут спустя, он вышел более расслабленным — и был отмыт, мать твою, первоклассно.
— Да, смокинг, — сказала его женщина, стоя перед их гардеробом и рассматривая одежду на вешалках. — Без вариантов.
Кивнув, он потянулся за накрахмаленной белой рубашкой, стащил ее с вешалки и накинул на плечи. Хекс застегнула пуговицы… по неясной причине его руки дрожали, словно он нервничал. Он без проблем надел слаксы, а вот с подтяжками не повезло. Ей пришлось позаботиться и о них. И забудьте про пояс и галстук — он просто стоял на месте, как теленок, пока Хекс быстро завершала свою работу.
Хорошо, что он мог смотреть на нее.
— Теперь смокинг. — Она протянула ему смокинг в мужском жесте, помогая добротной шерстяной ткани сесть на плечах, потом поправила лацканы. — Черт…
«Что?» — он спросил.
Она окинула его сияющим взглядом с головы до пят.
— Костюм на тебе смотрится чертовски сексуально.
Джон расправил грудь от гордости, надуваясь как петух. Это не так уж и сложно, когда твоя женщина пожирает тебя взглядом.
«А ты до сих пор голая», — улыбнулся он. — «Твой костюм «в-чем-мать-родила» — мой любимый».
Не то, чтобы она была полностью без украшений. Потянувшись, Джон потрогал ожерелье, которое подарил Хекс, с большим квадратным бриллиантом в центре.
Хекс была не из чувствительных особ, но она накрыла его руку своей и поднесла ладонь к губам. Поцеловав ее, она прошептала:
— Я знаю. Я тоже тебя люблю. Всегда.
Он наклонился к ней и потерся губами о ее губы.
Пару минут спустя они направились к выходу, на Хекс были брюки и черная шелковая рубашка. Этот наряд, наравне с вышеупомянутым «в-чем-мать-родила», был тоже достаточно неплох. Тем более, она в кои-то веки надела на свои ноги умопомрачительные трахни-меня-шпильки.
Именно это Джон и запланировал, когда им удастся урвать хотя бы минуту наедине.
Остальные тоже выходили из своих комнат: Блэй и Куин, оба в смокингах. Зи и Бэлла с маленькой Наллой в платье, напоминавшем кондитерское изделие из шелка и тюля… оно сделало малышку еще более очаровательной, чем он когда-либо видел.
А ведь он и не особо любил детей.
Вся группа прошла по коридору со статуями и спустилась по лестнице, почти не разговаривая. С тех пор, как Рив положил на обеденный стол ту прокламацию. И напряженное молчание будет с ними еще какое-то время.
Но это должно помочь.
На первом этаже, в фойе, собрались члены большой семьи, но Рофа и Бэт еще не было, и Джон присоединился к толпе… которая была крайне молчаливой. Черт, даже Рейдж прекратил свои обычные выходки, а болтливый падший ангел еще не нарисовался….
— Черт возьми, что происходит?
Услышав голос Ви, Джон повернулся к остальным… и когда он увидел, кто стоит наверху парадной лестницы, моргнул раз… другой. Двенадцать раз.
Лэсситер стоял на верху укрытых ковром ступенек, светлые и черные как смоль волосы были собраны на манер мадам Помпадур, тяжелая Библия зажата под мышкой, свет отражался от золотых пирсингов…
Но не только это шокировало.
Падший ангел был одет в сверкающе-белый костюм Элвиса. В комплекте с брюками клеш, рукавами-баллонами, и лацканами таких размеров, что можно было соорудить палатку во весь задний дворик. Ох, и раскрытые радужные крылья, когда он распахнул руки словно проповедник.
— Пора начинать вечеринку, — сказал он, сбежав вниз по лестнице, мерцая блестками. — И где, черт возьми, моя кафедра?
Ви кашлянул, затянувшись:
— Она попросила тебя провести церемонию?
Ангел поставил свой воротник длиною с милю. — Она сказала, что хочет, чтобы самый праведный в этом доме провел обряд.
— Она выбрала блаженного, вот уж точно, — пробормотал кто-то.
— Это Библия Бутча? — спросил Ви.
Ангел помахал томом:
— Ага. И его молитвенник, так он ее называет? Я также сам написал проповедь.
— Господи избави, — донеслось с противоположной стороны.
— Стоп, секунду, — Ви махнул рукой. — Я — сын божества, а она выбрала тебя?
— Можешь называть меня Пастором, и перед тем как Мистер Фанатею-от-Сокс расплачется, я хочу, чтобы все знали, это законно. Я подключился к интернету, прослушал часовой курс священников, и меня посвятили в сан. О да, детка.
Рейдж поднял руку.
— Пастор Ослиная Задница, у меня есть вопрос.
— Да сын мой, ты будешь гореть в аду. — Лэсситер перекрестился, а потом огляделся по сторонам. — И где же наша невеста? Жених? Я готов кого-нибудь поженить.
— Для подобного безобразия у меня с собой мало табака, — заворчал Ви.
Рейдж вздохнул.
— Брат мой, в баре есть «Гусь»,… упс, секунду, у нас же теперь нет бара.
— Думаю, я просто введу морфин внутривенно.
— Можно я вствлю? — предложил Лэсситер.
— Именно это она и сказала, — парировал кто-то…
— Ох… ничего себе. Эм, вот это наряд.
Когда Бэт заговорила, все посмотрели через плечо. Она вышла из библиотеки с Сэкстоном, следом шел Ривендж с пергаментом подмышкой и потрясенным выражением на лице.
