как партия мы уже на это неспособны. Может быть, настало время создавать другую, действительно демократическую партию.
Для Дмитрия Ивановича с его неустанным служеньем и творческим созиданием партии эти слова звучали почти трагически.
«Русское слово», 24 февраля
Воззвание конституционных демократов.
6-й съезд партии народной свободы постановил, опубликовать следующий призыв:
«6-й съезд партии народной свободы, собравшийся в дни затянувшейся мировой войны, возобновляем тот призыв к единению, бодрости и к вере в победу, с которым в самом начале войны обратился к народу центральный комитет партии.
Тяжкая ноша войны еще не донесена до конца. <…> Нельзя допустить, чтобы Россия не осуществила своих национальных задач, вышла из состязания урезанной, уменьшенной и порабощенной. <…> Граждане! Дело отпора врагу неразрывно связано с делом нашего внутреннего устроения. Сознание этой связи объединило общественный силы и большинство Думы в стремлении организовать народ для победы, но только опираясь на твердую волю страны к победе, можно осуществить эту цель и устранить на пути к ней препятствия. <…> И когда там, в окопах, защитники наши самоотверженно преодолевают великие трудности современной войны, покрывая своей доблестью все недочеты нашей подготовки, когда, на помощь им поднялись общественные силы, сроднившиеся с армией, когда враг наш в отчаянных попытках истощает свои уже слабеющие силы, пусть крепнет в нас и будет непоколебимой воля к победе, и пусть вместе с народной победой над врагом наступить час внутренняя обновления, час всеобщего торжества, свободы и права».
Е. Ф. Дюбюк, 26 февраля
На разъезде ждем поезда. Какой-то железнодорожник говорит, что вагоны за войну и вообще подвижной состав подработался, износился, а ремонт теперь основательный не делается – все приходит в запустение, нет дров. В Данилове в депо только на 10 дней дров. Говорит о Хаскине, скупающем повсюду дрова для железной дороги. Говорит о кондукторах, получающих 17 рублей жалованья, да 15 рублей поверстных – как им не украсть при такой дороговизне, как ныне. Сетует на озорство новобранцев. Беда с ними – из вагонов чем попало швыряются в железнодорожных служащих – стрелочников и прочее. Основа злости та – де, мы кровь идем проливать, а вы тут сидите. «Как будто мы виноваты в этом, – говорит железнодорожник, – что нас не посылают на войну – ведь и железные дороги должны работать. Без этого война остановится». На днях новобранцы бросили из вагона полено в ремонтного рабочего – упал в беспамятстве, теперь еще болеет, и говорят, что свихнулся в уме.
М. Беляев, 27 февраля
Человека забирают под этот страшный гнет и первым делом ему внушают, что ты будешь защищать Царя, Отечество и Родину, а что такое родина человек не знает, хотя он и знает, но не имеет никакой теплоты в душе для защиты. Родину мы считаем ту, где мы бываем удовлетворены; у меня тоже на действительной родине где-то есть 60–80 сажень земли, которую я не засеваю и с которой бы мне на год хватило прокормиться, и отчего где-то жил далеко и зарабатывал на чужой работе себе кусок хлеба, а если не наша работа собственная, тогда в таком случае хотя бы она была и немецкая, нам за свой труд на чужом деле вознаграждение получать с кого угодно… Зачем нам наступление и атаки, когда на нас враг сам идет, благодаря дурному расчету немец забрал весь западный край.
«Утро России», 28 февраля
Клин, Московской губ.
(От нашего корреспондента).
Голодающие учителя и учительницы.
Огромное количество учителей продолжает получать все еще 30 рублей в месяц, а с вычетами 24 рублей 60 копеек. Из этой суммы три рубля приходится отдавать школьной прислуге, в виде доплаты, так как на установленное земством жалование не найти для школы прислуги. Таким образом на личное содержание учителю остается сумма в 21 рубль 60 копеек. Если считать при существующей дороговизне самым скромным расходам 1 рубль в день на харчи, то 9 дней каждый месяц учителя Клинского уезда должны оставаться без еды, т. е. два дня обедать, а третий так. Можно себе представить положение семейных людей. Земство на просьбу о прибавке отказало, а обещанные министерством – вышлются, по-видимому, после войны. Есть уже случаи обложения самими учителями населения, а также неуплаты долгов. Часть учителей обратилась за помощью к Государственной Думе.
Март
Р. М. Хин-Гольдовская, 1 марта
Не знаю, как в других странах, но то, что у нас творится – уму не постижимо. Благодаря Думе и миллиону комитетов раскрываются совершенно невероятные дела. Воровство, мошенничество, предательство сверху и снизу, полное разложение вдоль и поперек, никакого патриотизма, какое-то изничтожение нравственного чувства… Чем мы держимся! Мне кажется, что масса отправляет свои «функции» механически, по инерции привычного страха… Россия это огромная, со всех сторон законопаченная клоака. Война в разных местах повырывала закоченелую паклю, и в дыры повалило «русским духом»… Мы можем заразить весь мир…
«Новое время», 3 марта
Государь Император выразил согласие рассмотрению Государственным Советом вопроса о привлечении генерала Сухомлинова к законной ответственности.
С. И. Вавилов, 4 марта
Весна началась. Появились жаворонки, хотя иногда дует очень скверный и холодный северный ветер. Весна, конечно, минская, медленная, болотная. По дорогам ни верхом, ни пешком, ни на колесах, ни на санях не проедешь. Желтый мокрый снег проваливается, как каша, под лошадью, и каждую минуту боишься сломать себе шею. Но в воздухе уже вполне ясная острота и свежесть весны. Пост, солдаты говеют. Совсем весна. Ходят слухи, не нынче завтра готовится наступление в районе Барановичей. В чаянии будущих триумфов заготовили сараи для пленных, а командиру дружинной роты прислали раскладку довольствия пленных. Пожалуй, не к добру.
С. Г. Уралов, 5–6 марта
Созыв Государственной думы и ее работа опять внесли оживление в нашу жизнь. Начинается усиленная работа по некоторым законопроектам, имеющим огромное влияние на весь ход нашей государственной жизни.
Призыв студентов начинает волновать студенческие круги. Позиция воюющих держав стала ясна многим только теперь, только сейчас поняли, что война ведется во имя денежного мешка. И хотя многие социалисты мира ослеплены, тем не менее студенчество вероятнее всего, что выступит с протестом. <…>
Пришлось быть на общегородском собрании рабочих по вопросу участия в военно-промышленных комитетах. На собрании говорилось много правдивых, сильных и ярких слов – об угнетении. Один оратор выразился: «Мы теперь в двойных цепях –
