Старого плотника сразу покинули и поучительная разговорчивость, и наступившая за ней минутная задумчивость.
— Жди тут своих друзей, а я порыскаю по котловине.
* * *
Больше часа Петя сидел в ямочке за кустами, прислушиваясь и присматриваясь к окружающему. Он ждал Колю и Диму, но они не приходили, и не было никаких признаков, что придут. День уже клонился к исходу. Это заметно было по окраске косых лучей, прорывавшихся на полянку, похожую на длинный коридор, разделявший кустарники. На всем, что было в этом коридоре, — на низком потемневшем полынке, на бурых метелках бурьяна — лежал золотисто-лиловый отблеск, предвестник осеннего вечера.
«Почему их нет? Не случилось ли с ними чего плохого? Ведь наказал же Иван Никитич, чтобы я был осторожен. Он сказал, что в Куницыне на постое мотоциклисты, эсэсовцы, что куницынские полицаи «сильно бдительные». А вдруг Колька и Димка наскочили на них?» — с грустным нетерпением думал Петя.
Но вот Коля и Дима появились в самом конце просвета между кустарниками. Дима тянул тачку за оглобли, а Коля шагал сбоку. Кругленький, толстенький и, наверное, уставший, он шел переваливаясь. Пете было впору крикнуть: ну что вы тянетесь, как неживые? Но чем ближе подходили к нему Коля и Дима, тем заметнее становилось, что они очень расстроены. И все же Петя, выскочив из ямки, поочередно обнял друзей и с шутливым укором сказал:
— Если бы знали, как я вас ждал, так немножко раньше приехали бы. Тоже мне друзья!
Друзья старались показать, что они также рады, но у них ничего не получалось.
Коля было улыбнулся и тут же вздохнул, оглянулся и сказал:
— Мы спешили… И мы не знали, что ты тут…
А Димка сказал:
— Быстрей тут нельзя, — и тоже вздохнул и осмотрелся.
— Вас не подменили? Вы это или другие? — удивился Петя.
Коля односложно ответил: «Мы», а Димка и вовсе промолчал.
— Вы не бойтесь, тут никого нет, — сказал Петя.
Димка не сразу спросил:
— А Ивана Никитича, сухонького дедка, что с нами хоронил Ивана Владимировича, тоже нет?
— Нет, но он скоро придет. А почему спрашиваешь про него?
— А потому, Петька, что он нам с Колькой вот тут задал горячую баню… такую, что мы чуть не сбежали, — объяснил Дима.
— И правда, что чуть не сбежали от этой бани, — добавил Коля, глядя своими «стосвечовыми» глазами куда-то вдаль.
— Кольке досталось больше… Ты, Колька, садись вот на это, — участливо проговорил Дима, расстилая по земле куцый мешок. Таких полумешков, заметил Петя, в тачке было несколько штук.
Дима Русинов всегда считался отзывчивым товарищем, но он никогда не был жалостливым. Глядя на то, как он с чисто материнской заботливостью разостлал мешочек и усадил на него Колю, Петя понял, что Кольке и в самом деле здорово досталось от старого плотника.
— За что же он вас? — обратился Петя к Букину.
— Он, этот дед, ушел из города раньше. Велел нам тачку как следует приготовить в дорогу. Тут встретил и начал делать осмотр тачке. Сразу одно колесо полетело туда, а потом другое — сюда!.. И как започемукал. Почему не смазана ось? Почему с правой стороны чека квелая? Почему мешочки плохо сшиты? И пошел, и пошел…
Умостившийся на тачке Димка недовольно заметил:
— Что не расскажешь Петьке, как дедок трепал мешки?.. Ну точно, как Зорик половую тряпку, а потом сунул их Кольке под нос. Я насилу сдержался, чтобы не кинуться на него…
— Ну что ты?! Кинуться на такого старика? Ты не думаешь, что говоришь, — удивленно усмехнулся Петя и стал утешать товарищей. А когда Коля и Дима немного повеселели, он спросил их: — Ну, а тачка у вас, друзья, здорово скрипела?
— И нечего тебе, Петечка, улыбаться. Ну, поскрипывала немного, — обиженно ответил Коля.
Из-за кустов почти неслышно вывернулся Иван Никитич. Обращаясь к Пете, он насмешливо заметил:
— Петро, тачка так скрипела, что отсюда в Куницыно слышно было. Курлы-курлы! — прямо журавль в небе. Но это же так было? Теперь поглядим, Петро, как стало. — И он с ходу снова начал осматривать тачку. Приподнимал ее с боков, крутил то одно, то другое колесо — колеса вертелись легко, беззвучно.
— Тавота разжились у фашистов? — спросил он.
— У них, — ответил Дима, неподвижно стоявший рядом с Колей.
— Мне ихней тавоты не жалко, но в таких делах надо быть осмотрительным, чтобы из-за малого не загубить большого…
Иван Никитич остался доволен и смазкой колес, и новой чекой. Узнав от Коли и Димы, что куницынский полицай спрашивал их, зачем переехали на эту сторону железной дороги, и что ребята ответили полицаю: «За будыльями на топку», — Иван Никитич одобрительно сказал:
— Правильно ответили, а теперь начинайте понемногу ломать будылья на том поле, да зорче присматривайтесь, что будет делаться на куницынском скате. Прислушивайтесь… Покажется что подозрительным, дайте знать. Мы с Петром будем немного повыше, около промоины.
Иван Никитич и Петя, захватив мешочки, прошли к промоине, отыскали спрятанную лопату, приоткрыли яму и стали насыпать пшеницу. Они работали быстро, не издавая лишнего шороха и стука, а разговаривали только по крайней необходимости.
— Завязывать буду я, у меня пальцы крепче, — говорил Иван Никитич. — А лопату старайся не так круто запускать в пшеницу.
— Так? — нетерпеливо спрашивал Петя.
— Так, — отвечал Опенкин.
— А почему в этих мешках не полно? — спрашивал Петя.
— Чтоб не подумали, что нам насыпали, как отмеряли.
И снова наступало молчание.
У Коли Букина и Димы Русинова работа была вольготней: они ломали стебли подсолнуха только для видимости. Им важно было присматриваться к тому, что делалось на куницынском скате в котловину, и прислушиваться к кустарникам. Предупреждение старика быть предусмотрительными скоро показалось им несерьезным. И в самом деле — на куницынском скате никто не появлялся, в котловине было тихо. Только изредка птички пролетали над головами, да ветер, — он к закату солнца неожиданно подул с северо-западной стороны, — посвистывая в колючих кустах, рывком устремлялся куда-то вверх, должно быть, вдогонку за разорванными непогожими облаками, уплывающими к заливу, к гирлам Дона.
Коля и Дима стали подшучивать друг над другом.
— Колька, а ты все-таки хорошо приврал Петьке: сказал, что тачка немного поскрипывала. Она ревела у нас, как тот верблюд, на каком керосин в бочке развозили.
— Перед Петькой было стыдно. А тебе? — спросил Коля.
— Что мне? Я про тебя.
— А я, Димочка, про тебя. Ты же тоже не бессовестный?
Один раз ребята насторожились и притихли: на куницынской дороге с громким треском появились мотоциклисты. Коля и Дима хотели уже окраиной промоины бежать и предупредить об этом старика и Петю, но мотоциклисты, спустившись по западному склону в котловину, стороной промчались мимо и через несколько минут были уже далеко на восточном склоне, скользя по нему подпрыгивающими серыми точками.
— Хорошо, что не побежали говорить. Старик сказал бы: «Поднимаете панику и от дела отрываете», — проговорил Коля.
— Старик — он такой, по пустякам лучше его не трогать, — согласился Дима.
И вдруг к тачке, где происходил этот разговор, подбежали один за другим чем-то взволнованные Иван Никитич и Петя.
— Сколько мотоциклов спускалось в котловину? — быстро спросил старый плотник.
Ни Коля, ни Дима не считали мотоциклистов, да и не знали, зачем это нужно было делать, и теперь обескураженные молчали.
— Взыскать бы с вас, да некогда! Петро, бери их под свою команду и с ними под скат. И не теряйте меня из виду…
Пологим скатом под уклон побежал Петя, за ним Коля и Дима. Из-за выступа они видели Ивана Никитича, который успел опередить их на целую полсотню метров. Старый плотник бежал подпрыгивающей, крадущейся побежкой. Прямую, с заостренным концом лопату он держал сбоку, на весу, точно прятал ее от глаз постороннего. Неожиданно он притих за кустом, слившись с ним стеганкой и запыленными сапогами. Лопату еще больше отстранил от себя, словно собираясь замахнуться ею.
Петя с товарищами прилег за выступом промоины и, наблюдая за стариком, тихо укорял Колю и Диму:
— Как же вы не заметили, что двое из мотоциклистов где-то внизу задержались?.. Они ехали последними и еще прикладывали к глазам бинокли… Может, они заметили нас и теперь поднимаются сюда?..
Старик оглянулся и злобным взмахом руки предупредил ребят, чтобы не сходили с места, а сам тут же скрылся за кустами. Прошло около десяти минут. Раздался выстрел. Он прозвучал совсем близко и так глухо, как будто кто-то хлопнул в ладоши.
Петя вскочил. На побелевшем лице его товарищи могли прочитать только один вопрос: «Неужели это в Ивана Никитича?»
— Сидите тут, — сказал он и побежал, скрывшись вскоре за теми же кустами, за какими скрылся и Опенкин.
