Сегодня:…пьяные сиреневые глаза, нежные руки, прижатое к нему тело, шепот: «Дайм, любимый»… невеста короля плачет о шере Тигренке…
Месяц назад:…принц Лерма с короной в руках, давящая тьма вокруг Бастерхази, маленькая колдунья рядом с королем, готовая защищать брата от всего мира…
Год назад:…сиреневый купол прикрывает наследника, Шуалейда держит брата за руку…
Четыре года назад:… ураган, тысячи мертвых зургов, помолвка темной Шуалейды и сыном императора отложена…
Год назад:… служи Мне, Стриж! Отдай Мне жизнь брата! Раб в воле Моей, перчатка на руке Моей… Стриж тащит брата по переулкам, малышка Язирайя — меня назвали в честь колдуньи! — зарисовывает смертельные руны…
Два месяца назад:…амулет в ухе жжет, предупреждая об опасности, морок Пророка отступает, из пальцев прорастают когти-кинжалы…
Три дня назад:…кубок отравы в руках Наставника, «сам поймешь, что делать»…
Сегодня:…боль уходит, нежные губы касаются лопаток, шепчут: «мой солнечный»…
Сегодня:… Шу, ты сошла с ума.
— …сошла с ума! Ставить все на!.. — Рыжая сморщилась и махнула рукой.
Стриж вздрогнул. Похоже, однажды кто-то уже поставил на него. И выиграл. Так может это она сделала заказ? Нет, слишком сложно. Не надо было поить ткача отравой и врать. Куда проще было объяснить прямо и не подставляться самой. Зная, что он ткач, она бы не стала так рисковать с плеткой. Значит — она не знает, она импровизирует. От отчаяния? Очень похоже: как горячо она что-то доказывает эльфе! Голос взлетает, прорывает барьер:
— …даже Гильдия не берется…
«Гильдия не берется. Она не знает, кто я. Заказ — на нее. Зря надеялся».
Во рту стало горько, внутри пусто — словно в самом деле надеялся, что не придется ее убивать. Ведь можно было бы доиграть с девочкой Свандер, расстроить королевскую свадьбу: зря эльфа сомневается. Любая женщина сделает все, что хочет сладкоголосый Стриж. Даже Шуалейда.
— Хватит, Шу. — Балуста подняла ладонь. — Я, я, только я. Ты заигралась. Допусти на миг, что кто-то еще может что-то сделать.
— Что, Баль?!
Шуалейда отступила на шаг и понизила голос, до Стрижа снова долетали лишь неразборчивые отрывки: не боится, проклятый Бастерхази, будет с Кеем, наследника, мы одни…
— Мы, Шу. Не ты. Мы, — сказала Балуста.
Ее слова прозвучали в голове у Стрижа, словно он сам сказал: мы. Я и брат. Мы одни против всех, даже против Закона Гильдии. Мы одни против Хисса. Я должен вернуться! Но и она должна спасти брата от Бастерхази. Наставник никогда не говорил, что ненавидит темного, но к чему разговоры — достаточно видеть, как он ровен и мягок после его визитов. Это Бастерхази заставил Наставника взять заказ, напоить Стрижа отравой и отдать колдунье. И… Наставник сказал: сам поймешь. Сам. Проклятье!
Шуалейда замерла, глубоко вздохнула и словно обмякла.
— Если у тебя не выйдет завтра, — после паузы продолжила Баль, — то мы с Эрке убьем Ристану. До свадьбы.
На последнем слове Балуста развернулась и пошла прочь.
— Нет! Ты с ума сошла!.. — Шуалейда шагнула за ней, остановилась.
Стриж тоже замер. Это «убьем Ристану» прозвучало фальшиво. Может быть, колдунья и поверила, мастер теней — нет. Но… неважно. Пусть делают что хотят, это не касается Стрижа. У него заказ. Он должен убить Шуалейду и вернуться. Должен, во имя Хисса!
Солнечный свет померк, сгустившиеся тени обняли Стрижа, словно ласковые материнские руки.
«Ты звал Меня?» — шепнула Бездна.
«Она твоя?» — спросил Стриж, все еще надеясь…
«Все вы Мои», — усмехнулась Бездна и обняла его крепче.
Темнота, холод. Пустота. Все правильно. Ткач — перчатка на руке Его. Перчатка не должна желать ничего, кроме как служить Ему.
Показалось, Бездна вздохнула. Разочарованно? Он плохо служит. Хисс недоволен.
Но Бездна все еще обнимала его, готовая принять в себя, стелиться под ноги тропами Тени, распахнуться крыльями за его спиной, подарить упоение битвой и смертью. Лед превращения уже влился в кости, наполнил мышцы — и на коже проступил рисунок чешуи, ноздри затрепетали: крови!
«Нет. Я сам!»
«Я всегда с тобой, мой мальчик», — усмехнулась Бездна, разжала объятия, и Стриж осознал себя: он сидит на полу, все в той же позе, а на него несется яростный ураган…
В следующий миг он держал пойманную колдунью: одной ладонью заломленные за спину руки, другой — шипящие змеями волосы. Стихии бурлили вокруг, бессильные остановить его, а сама колдунья была беззащитна, и в ее расширенных зрачках отражалась синеглазая смерть.
Стриж перехватил волосы Шуалейды, чтобы коснуться шеи: так просто сломать ее, всего одно движение. Она вздрогнула, сердце забилось еще быстрее — но не зажмурилась, раскрыла глаза шире, вглядываясь в него… Показалось, отражение в ее зрачках подернулось рябью, потемнело, и на Стрижа глянул демон:
«Убей, чего ты ждешь?» — потребовал он.
«Убирайся. Она моя», — подумал Стриж демону и притиснул колдунью к себе. Она была горячей, восхитительно горячей и живой, и пахла кувшинками, и страхом, и…
«Кровью!» — засмеялся демон и укусил её за шею.
«Не смей! Моя!» — Стриж еле успел остановиться, пока не прокусил артерию.
Шуалейда вскрикнула и дернулась, кровь потекла по губам.
Демон внутри захохотал, на миг показалось, что Стриж снова в лагере Пророка, вокруг все горит, рушится, вкусно пахнет ужасом.
«Как давно ты не звал меня, плохой слуга, — насмехался демон, слизывая кровь его языком. — Я хочу повеселиться!»
Руки Стрижа сами собой начали сжиматься, послышался хруст тонких косточек — послышался, нет, не позволю! Убирайся!
«Хочу жертву. Крови!» — мышцы чуть не лопались от напряжения, Стриж дрожал, но не позволял демону сломать её, эту маленькую хрупкую колдунью, которая доверилась убийце, поставила на него все — свою жизнь, жизнь короля и королевства… нельзя убивать ее, все потеряет смысл, нельзя…
«Ладно, получишь, только погоди, отпусти, — понимая, что сходит с ума, Стриж уговаривал демона, словно капризного ребенка. — Тебе неинтересно убивать ее, разве это весело? Мы с тобой поохотимся на другую добычу. Вот это будет охота! Вкуснее Пророка. Не то что беспомощная девчонка!»
«Охота — хорррошо, — облизнулся демон, чуть ослабляя хватку и оглядываясь. — Где? Хочу сейчас!»
«Отпусти ее. Она нужна для охоты. Она приманка. Нам нужна приманка!»
«Хочу сейчас. Крови! Сейчас!»
«Получишь крови. Только не смей убивать ее! Не смей пугать! Если она не будет доверять мне, охоты не выйдет. Ты же хочешь настоящего темного шера? Сильного, вкусного, полного крови шера?»
