Эврис, поправив одежду, которая и так была вся в грязи, вернулся к пологу, подставил ладонь, створки разъехались. Снаружи уже ждали вооруженные охранники. Камирутт прошел мимо них, даже не взглянув, и, слегка прихрамывая, направился к выходу.
Банк принадлежал ему. И, несмотря на клятвенные заверения клиентам, в помещениях за арками тоже стояли камеры. Естественно, скрытые. Эврис умел подбирать персонал, который, в свою очередь, тоже умел подбирать сотрудников, а потому ему не было нужды объяснять, что делать с неугодными клиентами.
* * *
— Денег все еще нет, — очередной раз повторил командир, проверяя счет.
— Сожалею, — очередной раз ответил Верон. Ему нравилось наблюдать, как бесится солдафон.
— Мне твои сожаления до лампочки, — рявкнул он. — Чего твой братец так долго возится?
— Может, там очередь, — пожал камирутт плечами. Честно говоря, он знал, что будет делать дальше. Эврис, наверняка, уже перечислил деньги доктору, но что теперь? Верон надеялся, что брат не бросит его на погибель, он ведь не такой, как сам Верон, на чьих руках уже много крови его соплеменников. Эврис не один раз спасал ему жизнь, хотя Верон никогда его за это не благодарил. Но при всем при этом, он все равно не видел выхода из данной ситуации.
— Надо было сказать ему, что каждые пять-десять минут буду отрезать тебе по пальцу, может тогда бы он все делал быстрее.
— Я в этом сомневаюсь, — ухмыльнулся Верон.
— Что, отношения у вас с братом не такие уж и теплые? — ухмыльнулся в ответ командир.
— Нет, просто скорость очереди вряд ли зависит от количества пальцев у меня на руках.
— Может, проверить? — спросил джигударго по имени Акаину. Верон ненавидел этого парня, потому что тот не просто его победил, а использовал для этого грязные трюки. Однако сам Акаину, несмотря на то, что периодически сбивал ему дыхание ударом в живот, казалось, не испытывает к нему вообще никаких эмоций, что еще больше выбешивало.
— В смысле? — нахмурился командир. Тугодум он и есть тугодум.
— Ну, отрезать ему палец и посмотреть, что будет.
— Хм, — командир почесал подбородок, задумавшись, — а это мысль. Что скажешь, Верон? Сможешь ли ты заново отрастить палец?
Снаружи послышался какой-то шум, в основном голоса, переходящие на крик. Потом раздался оглушительный удар, словно рухнула груда металлического мусора, корабль задрожал, из-за чего все, находящиеся внутри, еле устояли на ногах.
— А ты, — ухмыляясь, заговорил Верон, — сможешь отрастить голову?
— Что происходит?!
Верон изо всех сил дернул наручники, ободрав до крови запястья, однако сломались лишь те, что сковывали левую руку. До командира он мог дотянуться лишь ногой, что и сделал, ударив того в грудь. Тот отлетел и сбил с ног Акаину. Верон закричал и дернул правую руку еще раз, раздирая ее до мяса; наручники поддались и сломались так же, как и первые — посередине, оставив болтаться на запястьях по одному металлическому «браслету». Камирутт вовремя повернулся, чтобы перехватить первого опомнившегося солдата, несущегося на него, и, перебросив того через плечо, бросить в остальных. Он развернулся и бегом направился к выходу, но вдруг что-то вцепилось в его ногу и он с грохотом упал, чуть не разбив нос.
Акаину резко вскочил на ноги и бросился сверху, но Верон, подставив ноги, перекинул его через себя и тот влетел в стену спиной и упал, ударившись головой о пол. Вскочив, гераклид увернулся от удара ножом, перехватил руку и попытался вонзить этот нож в шею нападавшему, однако тот был в плотно сидящем шлеме, защищающим по крайне мере от слабых колюще-режущих ударов, тогда Верон выхватил нож и нанес несколько ударов в область подмышки, где броня не такая жесткая. Солдат протяжно закричал, потом захрипел и обмяк.
Кто-то из поднявшихся на ноги солдат выстрелил, но лишь попал в собственного товарища. Верон, прикрываясь истекающим кровью телом, попятился назад, но не успел преодолеть и половины пути, как его вновь сбили с ног вместе с бездыханным телом. Упав, он тут же убрал голову, в последнюю секунду увернувшись от несущегося на него тяжелого сапога джигударго. Верон уперся руками в грудь лежащего на нем тела, напрягся и со всей силой распрямил руки, тут же перекатившись в сторону. Тело солдата влетело в Акаину, вновь сбив того с ног. Верон вскочил и, под аккомпанемент выстрелов, звучащих у него за спиной, выпрыгнул в открытый проем корабля, упал на трап, перекатился, рухнув с него, и оказался под кораблем. Ни одна выпущенная в него пуля не попала в цель, а лишь поцарапала левую ногу и руку в двух местах, но из-за белых одежд, которые тут же окрасились в тех местах в красное, казалось, что ранения серьезней.
Только теперь Верон смог осмотреться и увидеть, что это был за шум. Всего на стоянке при ЦМК патрульных кораблей было четыре: один, из которого и «вышел» Верон, и еще три, валявшихся недалеко друг от друга, при этом два из них были покорежены с одного бока, а третий, лежал чуть дальше и пострадал с обоих сторон. Было понятно, что третий прямо на ходу врезался в другие два корабля, опрокинув их с «лап», на которых они стояли. С двух сторон — видимо, экипаж этих кораблей — в третий корабль стреляли из всего, чего можно, однако никакого ответа не было. Верон никак не могу узнать, цел ли Эврис, и в корабле ли тот вообще. Он услышал, как кто-то аккуратно спускается по трапу, хотел дождаться противника, но вспомнил, что у него с собой нет ни одного оружия, если не считать «браслеты» на руках. Резко выдохнул сквозь зубы и под «тарелкой» побежал в другую сторону, туда, где на стоянке находилось множество кораблей, за которыми можно было спрятаться.
Некоторые корабли имели стандартные «лапы», которые, правда, все больше теряли популярность, так как при попадании хотя бы одной такой в небольшую яму или на возвышенность, корабль кренился, даже несмотря на специальную систему устойчивости. Все чащу у кораблей начали делать подобие ступеней, которые выдвигаются из днища, при этом их форму можно было немного менять, а также передвигать из стороны в сторону, что обычно делается автоматически, корабль самостоятельно определяет, как лучше ему разместить эти платформы. Они были довольно широкие и благодаря им Верон мог прятаться за кораблями, не выдавая себя снизу ногами.
Он слышал легкий шорох ног и бряцанье оружия, знал, что его ищут, но еще он знал, что должен вытащить брата из покореженного корабля и забрать из больницы мальчика, которому, вероятно, все еще делают операцию, которую нельзя останавливать. И все это нужно было сделать в одиночку и без оружия, в окружении вооруженных солдат. Особенно Верона волновал Акаину, в первый раз он ему проиграл, потому что не ожидал такой быстрой и сильной атаки, и хотя гераклид до последних событий считал себя практически непобедимым, сейчас его вера в себя улетучилась, оставив за собой лишь сомнения. Сначала он чуть не проиграл человеку, потом, можно сказать, проиграл такому же как и он камирутту, который, если бы хотел, мог бы убить Верона несколько раз. А теперь еще и джигударго, которые, правда, считаются далеко не самыми слабыми во Вселенной. Сила противников идет по возрастанию, и несмотря на то, что на вершине стоит сам гераклид, Верону от этого было не легче. Сила не всегда является решающим фактором, часто побеждает мастерство. И ум. И если первого у камирутта было маловато, то вторым Верон пользовался редко. «Ты умнее, чем пытаешься казаться», — так сказал тот камирутт, убийца в маске, и Верону хотелось ему поверить.
Шаги были совсем близко, обостренным слухом он уже мог слышать тяжелое, напряженное дыхание одного из солдат, обходящего корабль, за которым прятался Верон, прижавшись к нему, словно пытаясь слиться с фюзеляжем. Он взглянул наверх в поисках спасения и нашел его. Ни один корабль не был гладким, как стекло, всегда имелись выемки и выступы, функции которых не ясны до тех пор, пока не случится нечто такое, что не оставит выхода, кроме как ими воспользоваться. Небольшие горизонтальные выступы, идущие по всему корпусу почти от дна и до самого верха явно были предназначены не для этого, но грех было ими не воспользоваться, чтобы скрыться от преследователей. Верон почти бесшумно взобрался по подобию лесенки на самую крышу небольшого прямоугольного корабля и замер. Его могли увидеть, но темнота уже постепенно заволакивала небо, увеличивая его шансы оставаться незамеченным. «Темнеет, — подумал Верон, — опять темнеет. Куда не прилечу, в скором времени начинается ночь. Будь я человеком, заснул бы прямо на этой крыше».
Солдат аккуратно, как учили, прижался к углу корабля сзади, направив оружие вертикально вверх. Он был уверен, что только что слышал прямо за углом какой-то шороя, хоть шум стрельбы неподалеку сильно мешал что-либо распознать. Он медленно и тихо вздохнул, прижимаясь спиной к кораблю, потом еще раз, готовясь выпрыгнуть из-за укрытия и, если понадобится, открыть огонь. Он был новичком в рядах военных патрульных, но уже понял, что это не его, хотел бы уйти, но никто его просто так не переведет на более спокойную работу, это надо заслужить. А он хотел бы, например, служить на каком-нибудь большом круизном лайнере или что-то в этом роде, охраняя больших шишек и важных персон. Да, на таких кораблях никогда не происходит ничего серьезного.
