Определение любви
Моя любовь ни с чем не схожа,Так странно в мир пришла она, –У Невозможности на ложеОтчаяньем порождена!Да, лишь Отчаянье открылоМне эту даль и эту высь,Куда Надежде жидкокрылойИ в дерзких снах не занестись.И я бы пролетел над безднойИ досягнуть бы цели мог,Когда б не вбил свой клин железныйМеж нами самовластный Рок.За любящими с подозреньемРевнивый взор его следит:Зане тиранству посрамленьемИх единение грозит.И вот он нас томит в разлуке,Как полюса, разводит врозь;Пусть целый мир любви и мукиПронизывает наша ось, –Нам не сойтись, пока стихииТвердь наземь не обрушат вдругИ полусферы мировыеНе сплющатся в единый круг.Ясны наклонных линий цели,Им каждый угол – место встреч,Но истинные параллелиНа перекресток не завлечь.Любовь, что нас и в разлученьеНазло фортуне единит, –Души с душою совпаденьеИ расхождение планид.
Галерея
Мне в душу, Хлоя, загляни,Ее убранство оцени;Ты убедишься: ряд за рядомПо залам всем и анфиладамВисят шпалеры и холсты –Десятки лиц, и в каждом ты!Вот все, что я в душе лелею;Всмотрись же в эту галерею.Здесь на картине предо мнойТы в образе тиранки злой,Изобретающей мученьяДля смертных – ради развлеченья.О, дрожь берет при виде их –Орудий пыточных твоих,Среди которых всех жесточеУста румяны, темны очи.А слева, на другой стене,Ты видишься Авророй мне –Прелестной, полуобнаженной,С улыбкой розовой и сонной.Купаются в росе цветы,Несется щебет с высоты,И голуби в рассветной лениВоркуют у твоих коленей.А там ты ведьмой над огнемВ вертепе мрачном и глухомВозлюбленного труп терзаешьИ по кишкам его гадаешь:Доколе красоте твоейМорочить и казнить людей?И сведав то (помыслить страшно!),Бросаешь воронью их брашно.А здесь, на этой стороне,Ты в перламутровом челнеВенерою пенорожденнойПлывешь по зыби полуденной;И Альционы над водойВзлетают мирною чредой;Чуть веет ветерок, лаская,И амброй дышит даль морская.И тысячи других картин,Которых зритель – я один,Мучительнейших и блаженных,Вокруг меня висят на стенах;Тобою в окруженье взят,Я стал как многолюдный град;И в королевской галерееСобранья не найти полнее.Но среди всех картин однуЯ отличить не премину –Такой я зрел тебя впервые:Цветы насыпав полевыеВ подол, пастушкой у рекиСидишь и вьешь себе венкиС невинной нежностью во взорах,Фиалок разбирая ворох.
Моему благородному другу мистеру Ричарду Лавлейсу на книгу его стихов
С тех давних пор, как с музой вы сдружились,Век выродился, нравы изменились.На каждом – духа общего печать:Заразы времени не избежать!Когда-то не было пути иногоК признанию, чем искреннее слово.Был тот хвалим, кто не жалел похвал,Кто не венчался лавром, а венчал.Честь оказать считалось делом чести.Но простодушье кануло без вести.Увы, теперь другие времена,В умах кипит гражданская война,Признанье, славу добывают с бою,Возвышен тот, кто всех сравнял с землею,И каждый свежий цвет, и каждый плодЗавистливая гусеница жрет.Я вижу этой саранчи скопленье,Идущей на поэта в наступленье, –Пиявок, слухоловок и слепней,Бумажных крыс, ночных нетопырей,Злых цензоров, впивающихся в книгу,Как бы ища преступную интригуВ любой строке, – язвительных судей,Что всякой консистории лютей.Всю желчь свою и злобу языкастуОни обрушат на твою «Лукасту».Забьет тревогу бдительный зоил:Мол, ты свободу слова извратил.Другой, глядишь, потребует арестаДля книги, а певца – вернуть на место,Зане со шпагой пел он красотуИ подписал петицию не ту.Но лишь прекрасный пол о том узнает,Что Лавлейсу опасность угрожает –Их Лавлейсу, кумиру и певцу,Таланту лучшему и храбрецу,Сжимавшему так яро меч железный,Так нежно – ручку женщины прелестной, –Они в атаку бросятся без латИ своего поэта защитят.А самая прекрасная меж ними,Решив, что сам я – заодно с другими,В меня вонзила взгляд острей клинка(Ей ведомо, как эта боль сладка!).«Нет! – я вскричал, – напрасно не казни ты:Я насмерть встану для его защиты!»Но тот, кто взыскан славою, стоитПревыше всех обид и всех защит.Ему – мужей достойных одобреньеИ милых нимф любовь и поклоненье.
Глаза и слезы
Сколь мудро это устроенье,Что для рыданья и для зреньяОдной и той же парой глазПрирода наградила нас.Кумирам ложным взоры верят;Лишь слезы, падая, измерят,Как по отвесу и шнуру,Превознесенное в миру.Две капли, что печаль сначалаНа зыбких чашах глаз качала,Дабы отвесить их сполна, –Вот радостей моих цена.Весь мир, вся жизнь с ее красами –Все растворяется слезами;И плавится любой алмазВ горячем тигле наших глаз.Блуждая взорами по саду,Везде ища себе усладу,Из всех цветов, из всех красотЧто извлеку? – лишь слезный мед!Так солнце мир огнем сжигает,На элементы разлагает,Чтоб, квинтэссенцию найдя,Излить ее – струей дождя.Блажен рыдающий в печали,Ему видны другие дали;Росою скорбный взор омыв,Да станет мудр и прозорлив.Не так ли древле МагдалинаСпасителя и господинаПленила влажной цепью сейСвоих пролившихся очей?Прекрасней парусов раздутых,Когда домой ветра влекут их,И персей дев, и пышных роз –Глаза, набухшие от слез.Желаний жар и пламя блуда –Все побеждает их остуда;И даже громовержца гневВ сих волнах гаснет, зашипев.И ладан, чтимый небесами,Припомни! – сотворен слезами.В ночи на звезды оглянись:Горит заплаканная высь!Одни людские очи годныДля требы этой благородной:Способна всяка тварь взирать,Но только человек – рыдать.Прихлынь же вновь, потоп могучий,Пролейтесь, ливневые тучи,Преобразите сушь в моря,Двойные шлюзы отворя!В бурлящем омуте глубокомСмешайтесь вновь, поток с истоком,Чтоб все слилось в один хаосГлаз плачущих и зрячих слез!
Юная любовь
Ангел мой, иди сюда,Дай тебя поцеловать:В наши разные годаНас не станут ревновать.Хорошо к летам твоимСтарость пристегнуть шутя;Без оглядки мы шалим,Словно нянька и дитя.Так резва и так юна,Радость у тебя в крови;Для греха ты зелена,Но созрела для любви.Разве только лишь быкаПросит в жертву Купидон?С радостью навернякаИ ягненка примет он.Ты увянешь, может быть,Не отпраздновав расцвет;Но умеющим любитьНе страшны угрозы лет.Чем бы ни дразнило насВремя – добрым или злым,Предвосхитим добрый часИли злой – опередим.Дабы избежать вредаОт интриг и мятежей,В колыбели иногдаКоронуют королей.Так, друг друга увенчав,Будем царствовать вдвоем,А ревнующих державПритязанья отметем!
Сад
Как людям суемудрым любоВенками лавра, пальмы, дуба,Гордясь, венчать себе главу,На эту скудную листву,На эти жалкие тенётыСменяв тенистые щедротыВсех рощ и всех земных садов –В гирляндах листьев и плодов!Здесь я обрел покой желанный,С любезной простотой слиянный;Увы! Я их найти не могНа поприще земных тревог.Мир человеческий – пустыня,Лишь здесь и жизнь и благостыня,Где над безлюдьем ты царишь,Священнодейственная тишь!Ни белизна, ни багряницаС зеленым цветом не сравнится.Влюбленные кору деревТерзают именами дев.Глупцы! Пред этой красотоюВозможно ль обольщаться тою?Или под сенью этих кронДревесных не твердить имен?Здесь нам спасенье от напасти,Прибежище от лютой страсти;Под шелест этих опахалПыл и в бессмертных утихал:Так Дафна перед АполлономВзметнулась деревцем зеленым,И Пана остудил тростник,Едва Сирингу он настиг.В каких купаюсь я соблазнах!В глазах рябит от яблок красных,И виноград сладчайший самЛьнет гроздами к моим устам,Лимоны, груши с веток рвутсяИ сами в руки отдаются;Брожу среди чудес и – ах! –Валюсь, запутавшись в цветах.А между тем воображеньеМне шлет иное наслажденье:Воображенье – океан,Где каждой вещи образ дан;Оно творит в своей стихииПространства и моря другие;Но радость пятится назадК зеленым снам в зеленый сад.Здесь, возле струй, в тени журчащих,Под сенью крон плодоносящих,Душа, отринув плен земной,Взмывает птахою лесной:На ветку сев, щебечет нежно,Иль чистит перышки прилежно,Или, готовая в отлет,Крылами радужными бьет.Вот так когда-то в кущах рая,Удела лучшего не чая,Бродил по травам и цветамСчастливый человек Адам.Но одному вкушать блаженство –Чрезмерно это совершенство,Нет, не для смертных рай двойной –Рай совокупно с тишиной.
Чьим промыслом от злака к злакуСкользят лучи по ЗодиакуЦветов? Кто этот садовод,Часам душистым давший ход?Какое время уловилиШмели на циферблате лилий?Цветами только измерятьТаких мгновений благодать!
Разговор между душой и телом
