такого рода операции не требуют общего наркоза. Когда после операции доктор Лаутербург понес больного в палату, старый негр встретил его торжественной пляской. У него не было другого способа выразить свои чувства. Так, должно быть, плясал царь Давид перед ковчегом завета.[75] Все больные обступают постель оперированного, который берет руки врачей и все время гладит их, повторяя: «Akewa! Akewa!» (Спасибо! Спасибо!). Случаев элефантиазиса, когда приходится удалять опухоли меньшего объема, весом от десяти до двадцати килограммов, мы оперируем последнее время много. Один мужчина, которого мы весной избавили от подобной опухоли, привозит нам в подарок козу и несколько кур и вдобавок еще своего приятеля, тоже больного элефантиазисом, которого надо будет оперировать.
Оперируем мы также много грыж. Каждый, кого нам удается избавить от этой болезни, посылает нам других больных с грыжами из своей округи.
Ущемленных грыж сейчас, вообще-то говоря, меньше, чем во время моего первого пребывания здесь. Это не означает, однако, что число этих заболеваний уменьшилось. Оттого что в настоящее время почти все мужчины работают на лесных участках и находятся в болотистых местах далеко от своих деревень, часто бывает, что в деревне не оказывается никого, кто мог бы отвезти к нам на лодке больного с ущемившейся грыжей. Вместо того чтобы найти у нас спасение, он умирает у себя в хижине мучительной смертью.
К нам непрерывно поступают больные с травмами. Самый тяжелый из них — это туземец по имени Мефане, которому выстрелом на близком расстоянии раздробило обе голени. Он ночевал под домом одного европейца, между свай, о чем последний не знал, и был ранен нечаянным выстрелом из ружья, пробившим насквозь пол. На этом случае мы еще раз могли убедиться в эффективности пиоктанина (метилвиолета). Нам удается, удалив костные обломки, затампонировать рану смоченной раствором пиоктанина марлей и, поддерживая ее все время влажной, справиться с нагноением. Но пока раздробленные концы срастутся, пройдет еще, разумеется, много времени.
Пока этот человек будет у нас на лечении, двое его родственников остаются в больнице: они каждый день носят его в операционную на перевязки и помогают нам в наших работах. Мы испытываем острую нужду в рабочих и поэтому хотим добиться, чтобы каждого прибывающего к нам на операцию сопровождало хотя бы двое работоспособных родственников, так чтобы начиная со дня операции и до дня выписки больного они помогали нам в подготовке участка для новой больницы; взамен они получают от нас питание и подарки. Однако чересчур настаивать на этом нельзя. Ведь может статься, что родственники, боясь что их заставят работать, не захотят везти к нам больного, которому операция необходима. Имея дело с туземцами, не следует особенно строго придерживаться правил, надо непременно учитывать все побочные обстоятельства.
* * *
По мере приближения рождества наши маленькие палаты для белых больных заполняются пациентами. Больше всего забот причиняет нам г-н Штели, швейцарец. Он прибыл к нам с многочисленными абсцессами и тяжелым солнечным ударом. Стараемся сделать для него все, что в наших силах, но не питаем особых надежд на его выздоровление. Сознание больного почти все время помутнено. В сочельник приносим к его кровати украшенную свечами пальму и поем ему рождественские песни. На какие-то мгновения сознание его проясняется, и он понимает, что все это значит. Счастливая улыбка озаряет его пожелтевшее высохшее лицо.
В эту рождественскую ночь больные в большом смятении. В больницу тайком проник буйно помешанный и всех переполошил.
В первый день рождества умирает наш швейцарец. Хоронить его надлежит на следующее утро: в тропиках покойника нельзя держать дольше, и поэтому надо немедленно сколачивать гроб.
Сразу же после погребения еду во взятом у католической миссии большом каноэ на лесопильню, расположенную около шестидесяти километров вниз по течению от Ламбарене, чтобы привезти оттуда брусья и доски.
Со мной только пятеро гребцов, но этого как раз достаточно, чтобы, правя веслом, провести нашу большую лодку по течению. Медленно плывем мы ночью вниз; в предрассветных сумерках пересекаем озеро. У лесопильни я должен застать идущий снизу пароход: капитан его обещал мне взять на буксир мою груженную лесом лодку и довести ее до Ламбарене. Несмотря на то что я приезжаю на день раньше, чем было условлено, оказывается, что пароход уже ушел. Теперь моим пяти гребцам придется проделать двадцать километров по озеру, чтобы вывести на реку лодку с тремя кубометрами леса, а там ждать оказии, чтобы добраться вверх по течению до Ламбарене. Через неделю, смертельно уставший, я возвращаюсь домой. Но мне же еще не раз придется ездить за лесом! Дело не только в том, чтобы достать все необходимое на лесопильнях, которых во всем районе лишь две, но и в том, чтобы обеспечить доставку строительных материалов в Ламбарене. К сожалению, обе лесопильни расположены от нас ниже по течению. Вести груженное лесом каноэ против течения почти немыслимо. Поэтому я завишу от пароходов, которые иногда идут мимо лесопилен. Для того чтобы быть уверенным, что они заберут мои брусья и доски, я должен находиться на лесопильне в тот момент, когда они будут проходить мимо. Сколько же недель придется мне потерять в этих поездках за лесом!
IX. 1926 год
На строительной площадке
С начала 1926 года мне приходится почти каждый день бывать на месте строительства новой больницы. В то время как фрейлейн Коттман следит за лесоповалом, другим отрядом рабочих, занятым на строительстве, руковожу я.
Как же нам следует строить? Все мы единодушно решаем, что в нашей новой больнице не должно быть ни бамбуковых хижин, ни крытых листьями крыш. Такие хижины приходится без конца ремонтировать. После каждого торнадо приходится затыкать в крыше дыры. Буря срывает легкие обуты; смещая их и кидая друг на друга, она оставляет незащищенные места. Каждые два или три года такую крышу приходится покрывать заново.
У нас нередко случалось так, что врач только утро мог посвятить больным, а начиная с полудня уже должен был заниматься починкою крыши. А сколько времени и сколько денег нам пришлось потратить на поддержание и обновление наших строений бамбуковыми жердями и листьями рафии!
Поэтому мы хотим, чтобы в нашей будущей больнице были такие постройки, которые не пришлось бы постоянно ремонтировать. Вначале все это стоит намного дороже. Однако за пятнадцать лет крытая обутами крыша обходится в общем дороже, чем крытая рифленым железом, и требует в итоге гораздо большей затраты труда.
О том, чтобы строить наши здания из камня или кирпича, не приходится и думать. Это
