я мог принять по крайней мере одного или двоих опасных психических больных, я восстанавливаю в старой больнице разрушенный изолятор. Теперь в нем две двери: массивная внутренняя дверь и наружная — с решеткой. Если больной относительно спокойный, то ему совершенно незачем находиться в темном помещении. Внутренняя дверь остается открытой, а через решетку в наружной двери туда проникает свежий воздух и свет и открывается вид на пристань и на реку. Не успеваем мы закончить оборудование изолятора, как в нем уже появляется новый жилец. Как я рад, что не пожалел своего труда для этой временной постройки, и наперекор притче, поставил на старое платье новую заплату!
* * *
В то время как плотники заканчивают строительство первого барака, я забиваю сваи для последующих. Целые недели отнимает у меня эта нелегкая работа. Часто для того, чтобы привести тяжелую сваю в надлежащее положение, приходится сдвинуть или повернуть ее всего на один или два сантиметра. Поручать это неграм я не могу. Они не способны на такой тонкий расчет и либо совершенно сместят сваю, либо повернут ее больше, чем надо. И вот мне не остается ничего другого, как залезать в яму самому, обхватывать руками тяжелую сваю и водворять ее надлежащим образом на место.
Чем шире яма, тем легче водрузить сваю, потому что тогда бывает достаточно свободного пространства вокруг. Теперь я рою ямы на полметра шире. Глубина их определяется высотой сваи: около трети столба должно находиться под землей.
Когда работа идет нормально, за один день мне удается забить около дюжины свай. Со временем нахожу для этой работы себе помощника, который более или менее с ней справляется. Это молодой негр по имени Тати. В больнице он находится по поводу остеомиэлита нижней челюсти и должен подвергнуться нескольким операциям. В промежутках между этими операциями он мне помогает. Он даже умеет пользоваться ватерпасом, которым мы проверяем, на одном ли уровне находятся верхние сечения свай.
Новая больница начинает напоминать настоящую деревню. Она должна вместить двести больных, со всеми сопровождающими их лицами. В своей самой длинной, идущей вверх по течению реки части она будет состоять из трех параллельных рядов зданий. Дальше же, выше по течению, первого ряда нет, для того чтобы перед большим бараком, в котором будут работать врачи, была свободная площадка, где от река веяло бы прохладой.
Все строения расположены более или менее в направлении от востока к западу, для того чтобы солнце всегда оказывалось над щипцом и не нагревало боковые стены. Мы находимся почти на самом экваторе. Солнце здесь лишь очень немного отклоняется к северу или югу. Следовательно, стены здания, тянущегося с востока на запад и крытого выступающей крышей, нагреваются солнцем только на рождестве или в середине лета. Поэтому в расположенном таким образом здании значительно менее душно, чем в том, что располагается от севера к югу и у которого стены нагреваются утренним и вечерним солнцем. На эти правила строительства домов в тропиках следует обращать гораздо больше внимания, чем это обычно делается.
И вот я намеренно строю длинный, узкий, тянущийся от востока к западу барак. Солнце окажется для него менее страшным. К тому же столь важную для всех возводимых в тропиках строений проблему света и воздуха под сильно выступающими крышами гораздо легче бывает разрешить для узких, нежели для широких построек. Поэтому и палаты в этих бараках расположены не рядом, а одна позади другой.
В течение весны я забиваю сваи для всей больницы-деревни. Помимо барака площадью 25 на 20 метров будет сооружено еще четыре барака: первый площадью 13.5 на 6.5 метров; второй — 23.5 на 6.5 метров; третий — 36.5 на 4.5 и, наконец, четвертый — 22.5 на 8 метров.
Одновременно с бараками для больных-негров начинаю строить и дом для белых больных. Он будет расположен несколько выше по течению и должен иметь двадцать два метра в длину и восемь — в ширину. Стоять он будет на сорока восьми сваях.
26 апреля приезжает Ганс Муггенштурм, молодой столяр из Сент-Галлена. Теперь я могу вздохнуть свободно. Правда, еще не совсем. Еще большой вопрос, будет ли он способен поладить с рабочими-туземцами. Если ему это не удастся, то он не сможет выполнить всего, что мы от него ждем. Через несколько дней видим, что ему это удается.
Из чего же складывается эта способность? Из того, чтобы в обращении с неграми разумно сочетать твердость и доброту, избегать излишних разговоров и уметь пошутить, когда это нужно.
Мой помощник-европеец начинает теперь руководить работой трех плотников и их помощников. Сам я могу посвятить себя целиком забивке свай, подготовке строительной площадки и доставке материалов. Главная моя задача сейчас — обеспечить согласованность различных работ между собой и добиться того, чтобы в наличии всегда были древесина и рифленое железо, винты и гвозди.
Теперь я могу предпринимать необходимые поездки за строительным лесом, зная, что работа у меня на участке не остановится.
Время торопит. До окончания сухого сезона — с конца мая до половины сентября — главные строения больничного поселка должны быть под крышей. Осенью, когда начнется сезон дождей, мы будем заниматься внутренними работами и оборудованием больницы.
С началом сухого сезона принимаемся копать колодец несколько ниже нашей больницы.
Осенью забиваю сваи для дома на холме, где мы будем жить сами. Для этого помещения, которое будет иметь тридцать метров в длину и восемь с половиной в ширину, надо забить сто пять свай.
На огороде, который засадили выше по течению реки, уродились бобы и капуста. К сожалению, река этой осенью так разлилась, что нижние гряды оказались затопленными, и нам удалось собрать только часть урожая.
X. 1926 год
В больнице
В первые месяцы нового года работы в больнице столько, что оба врача едва с ней справляются. У нас постоянно находится от ста двадцати до ста шестидесяти пациентов-негров. Это преимущественно больные малярией, фрамбезией, дизентерией, проказой, сонной болезнью. Около трети всего контингента, как обычно, составляют больные с тропическими разъедающими язвами. От пятнадцати до двадцати коек заняты послеоперационными больными и теми, которых готовят к операции.
Особенно много в эти первые месяцы у нас травм. Один падает с высокого дерева, куда он полез за медом, и поступает к нам с тяжелым переломом. Другой неподалеку от своей деревни срубает дерево, на котором, по его предположению, должен быть мед, чтобы вдоволь им насладиться. Дерево падает на хижину и убивает находившуюся в ней несчастную женщину.
