и железом. От крови меня замутило – запах был знакомый, это был мой запах.
Это была моя кровь, она медленно стекала от кончиков пальцев к подмышкам. Мои руки были задраны вверх и прикованы к потолочной балке старого амбара. Возможно, того самого, посреди кукурузного поля, где студенты из нашей школы устраивали вечеринки.
Подняв голову, я осмотрела потолок и руки. Запястья, скрученные веревкой, были нетронуты. Кровь была из прошлого, из клетки Стивена Роджерса на заброшенном складе, а сейчас кожа просто покраснела и все. Я потянула веревку на себя, но ничего не произошло. Крюк, на котором я висела, был намертво ввинчен в потолок.
Я осмотрелась.
Вместо серого крошечного окошка в двадцати метрах от меня я увидела лицо беловолосой девочки. Она выглядела потерянной. Виноватой.
Перед тем, как что-то ударило меня и сбило с ног, она попросила прощения.
Я с шипением выпустила из легких воздух и зажмурилась. Сердце забилось быстрее. Тяжелое «бум-бум-бум» в висках на мгновение оглушило.
Только не снова.
Внезапно накатила паника, а вместе с ней слезы. Я выдохнула вонючий воздух и снова изучила потолок. Обхватив веревки ладонями, я крепко сжала пальцы и подтянулась, напрягая мышцы на руках и животе. Тело сжалось в нервный комок, в спине вспыхнула боль, и перед глазами заплясали точки, но я сосредоточилась и увидела, что веревка соединена с цепью, а та перекинута через крюк и зажата толстым ржавым гвоздем. Вытащить гвоздь со скованными руками не было никакой возможности.
Я глубоко вздохнула, быстро прикидывая шансы выбраться. Нулевые. Я опять в клетке. На моей шее цепь, как на шее собаки. Тянет в сторону, нужную хозяину.
Я сделала еще один вдох, пытаясь контролировать воспоминания: вот я прикована к прозекторскому столу Стивена, надо мной горящая лампа; вот Стивен водит окровавленным ножом по моей искалеченной ноге, затем наклоняется и целует рваную кожу губами.
Я содрогнулась, опустила взгляд на карман штанов, где лежал крошечный контейнер с таблетками, и неосознанно дернула руками, чтобы дотянуться до них. Запястья тут же пронзила боль. Сжав зубы, я зажмурилась и заверила себя, что ничего страшного не случилось. Пока что.
Мои ноги не связаны, я могу бороться, я в сознании. Ничего страшного. Ничего страшного, Кая.
Страх лишь в твоей голове, Кая, – услышала я голос отца и открыла глаза. Пыльное окно, за которым ночь растянула черную липкую паутину по кукурузному полю, казалось одновременно далеко и близко. Я видела серые блики, просачивающиеся сквозь стекло и мельтешащие на деревянном полу.
От мысли, что скоро я окажусь в этом амбаре в полной темноте и прикованная к крюку, будто освежеванная туша, бросило в жар. На спине, где натянулась рубашка, выступил пот. Я чувствовала, как влага впитывается в ткань, как собирается под коленями.
– ЭЙ! – громко позвала я. Пусть кто-нибудь отзовется. Пусть придет беловолосая девочка и объяснит, что происходит. Очевидно, это была ловушка, и я в нее попалась. Но зачем кому-то похищать меня? Зачем тащить в этот амбар? На мне не было ни царапины, лишь голова болела от жесткого удара. Ко мне никто не прикасался.
Потому что ты была без сознания, – подсказал внутренний голос.
– ЭЙ! КТО-НИБУДЬ!
А вдруг я здесь одна? Вдруг похитители просто оставили меня умирать долгой, болезненной смертью, о которой постоянно твердил Стивен Роджерс?
Я услышала за своей спиной и его голос: «Ты ничего не поняла, Кая… Я не хочу убивать тебя! – Он притворился, будто возмущен моими подозрениями. – Я лишь хочу доказать тебе, что ты ничуть не лучше меня. А впрочем, я и так знаю, кто ты…»
Сквозь меня прошла дрожь отвращения, и я почувствовала, как натянулась кожа на запястьях. Звякнула цепь под потолком, будто оповещение: «Скоро ты умрешь, мисс Кая Айрленд».
– ЭЙ!
– Не кричи…
Я напряглась, услышав перед собой шелестящий женский голос – тот самый, что умолял простить. В нем была смесь страха, отчаяния и глубокого чувства вины.
– Кто здесь? – Я таращилась в темноту так, что заболели глаза, но ничего не видела. – Покажись.
Послышались шаги, и тогда из тени выступила девушка в длинном платье и бесформенной кофте. У нее была тонкая талия, узкие плечи и длинные ноги. Ее короткие волосы торчали в разные стороны. В темноте она была похожа на призрак, на пошатывающегося от голода и усталости зомби.
– Что ты сделала? – спросила я, всматриваясь в ее темное лицо. Она обхватила себя руками и качнула головой:
– Я ничего не делала. Ничего.
Я сжала зубы, мгновенно разозлившись, но тут же напомнила себе, что сейчас не время злиться.
– Отпусти меня. Живо.
Она вяло покачала головой, продолжая обнимать себя, будто в амбаре было холодно. Мне было жарко. Пот тек по шее, между грудей, спускался к животу.
– Иди сюда, – мягче сказала я, кивнув головой. Она сделала шаг и остановилась. Я склонила голову набок, поглядев сперва в окно за ее спиной, затем в ее лицо, и, продолжая говорить мягко и при этом бесстрастно, спросила:
– Как тебя зовут?
– Меня зовут Леда Стивенсон, – ответила она, тоже склонив голову набок. Я решила, что она психически не здорова.
Ну конечно, она не здорова, ведь сперва заманила меня в ловушку и притащила в этот амбар, а теперь утверждает, что ничего, черт возьми, не делала!
– А тебя зовут Кая Айрленд.
От удивления я встрепенулась, и цепь наверху звякнула. Леда подскочила, испуганно озираясь, и я немедленно затушила поднявшийся в груди гнев.
– Все хорошо, все хорошо, – шепотом заверила я. – Ничего страшного, Леда. Откуда ты… откуда ты знаешь меня? Как ты оказалась на той дороге? Почему ты выбрала меня?
– Это не я.
– Тогда кто?
Может, Леда собиралась ответить, а может, нет, но, когда внезапно под потолком зажглась одинокая пыльная лампочка, она пискнула, словно мышь, и метнулась в угол. Я хотела приказать ей остановиться, но решила этого не делать. Кто-то поднимался по лестнице, и этот кто-то до дрожи в коленях пугал девочку, похожую на цыпленка.
Я с трепетом посмотрела в сторону шагов. Тяжелый стук доносился по лестнице, ведущей наверх, под крышу амбара, где висела я. Раньше внизу хранились зерно и сено для животных, затем кукуруза. Теперь там была грязь, окурки, пивные банки и фантики от сладостей и чипсов.
Он вышел на свет: сначала появилась голова, затем туловище, потом ноги. Высокий, темноволосый мужчина. Ему было лет сорок – сорок пять. Длинные ноги в темных штанах, рубашка и легкая осенняя куртка, которую можно надеть только вечером. Мне в своей рубашке было дико жарко от адреналина. Ему, человеку, который похитил меня, не было жарко ни на грамм.
– Ты хочешь знать кто я, верно? – спросил он приятным голосом, мгновенно отыскав меня взглядом. Он точно знал, где я, потому что я была там, где хотел он. Вновь приходится подчиняться чьим-то приказам.
Леда тоже в ловушке, так
