будет «нет», – бросил Аарик. – Это Холдену суждено стать королем. Не мне.
– А Холден знает? – спросила я, проглядывая названия ниже. – О том, что здесь происходит?
– Да, – тихо ответил Аарик.
– И? – Я взглянула на него.
Наши взгляды на мгновение встретились, затем он поставил книгу на место и переключился на следующую полку.
– Я же здесь, разве нет?
Понятно. Холден нам не поможет.
– Полагаю, это у нас общее.
– Все еще не могу поверить, что ты все эти месяцы хранила его секрет, – произнесла Имоджен.
– Я и твой храню, – напомнила я, открыв следующую секцию. Она была заполнена историческими хрониками.
– Я знаю Вайолет гораздо дольше, поэтому не удивлен, что она сохранила твой. – Аарик покосился в мою сторону и направился ко второму шкафу. – Меня застал врасплох разрыв между тобой и Аэтосом. В детстве вы были неразлучны.
– Дети вырастают! – рявкнула я, захлопнув дверцы с несколько большей силой, чем было необходимо. – Знаешь, ему нельзя верить.
– Я это понял по той небольшой беседе, которая произошла между вами на тренировочном мате. – Он достал очередной том. – Это всё мемуары генералов-целителей.
– Интересно, но совсем не то. – Я присела, чтобы открыть последнюю секцию. – Вот блядь, снова хроники.
– У нас осталось двадцать минут, причем десять из них нужны, чтобы вернуться к двери, – предупредила Имоджен напряженным тоном.
Я судорожно сглотнула и провела пальцем под воротником, стараясь ослабить давление.
– А здесь мемуары писцов, – сказал Аарик, остановившись перед третьим шкафом.
– Как можно осторожнее просмотри самые ранние. Старайся касаться только краешков страниц. – Я закрыла дверцы и поднялась на ноги. Осталось еще два шкафа. – Ищи любые упоминания чар или камней чар.
Он кивнул и достал первую книгу.
Я осмотрела пятый шкаф.
– Половина этих книг посвящена истории Тиррендора, – сообщила я Ксейдену.
– Поразительно. Вернемся и все изучим после того, как выиграем эту войну, – ответил он. Один из охранников пошевелился, но Ксейден вырубил его снова еще до того, как тот успел открыть глаза. – Поторопитесь, пока они не получили необратимые повреждения головного мозга.
– Шестой год после Объединения, – произнес Аарик, закрывая очередные мемуары. – Барьеры тогда уже давно стояли.
– Проклятье! – Разочарование накатывало все сильнее. – Ищем дальше. – Я вытянула многообещающий том с потрескавшимся корешком, но это оказался гребаный погодный альманах.
– «Искусства и ремесла»? – Аарик показал мне разноцветную обложку толстенного тома.
– Вайолет! – предупредила Имоджен. – Огромная дверь запрет нас здесь через пятнадцать минут.
Все должно было происходить не так, но разве это не история всего моего второго года в академии? Пропаганда должна была открыть глаза другим кадетам. Мира должна была поверить мне. Андарна давно должна была проснуться.
– Передохни, – велел Ксейден. – Ты выглядишь так, словно вот-вот отрубишься. А я не смогу тебя подхватить.
– Что, если все это напрасно? – Я постаралась успокоить яростно стучавшее сердце и не дать панике поглотить меня, затем наклонилась и пробежала глазами корешки нижних книг, которые оказались разномастной подборкой по островным королевствам.
– Тогда мы поищем в другом месте. Эта миссия закончится провалом, только если нас поймают. У тебя все еще есть пять минут. Используй их.
– Астрономия, – возвестил Аарик, опустившись на колени, чтобы прочитать названия книг на самой нижней полке.
Я закрыла глаза, сделала глубокий вдох и обрела гармонию. Затем отошла на шаг от полок.
– «В хранилище древних документов, – я стала цитировать „Руководство для писцов“, – нужно следить не только за температурой и доступностью экспонатов»…
– Рад, что ты не так сильно изменилась.
Губы Аарика изогнулись в улыбке, первой за долгие годы.
– «Но и за светом. – Я открыла глаза и посмотрела наверх. – Из-за света выцветают чернила и трескается кожа на корешках и обложках».
– Как-то раз она по памяти процитировала все «Соглашение об Объединении», забираясь на крепостную стену Коллдира, – с ухмылкой вспомнил Аарик, перейдя к последнему, четвертому шкафу.
Свет. Они должны быть защищены от света. Я принялась искать на полу следы, которые бы указывали на еще одну потайную дверь, ход в секретную каморку или что-то в этом роде.
– Я думал, мы не разговариваем, – прорычал Ксейден.
– А я и не с тобой разговаривал. – Аарик покосился на Имоджен.
– То есть ты ненавидишь не всех отступников? – поинтересовалась она, скрестив руки на груди.
– А с чего бы мне вас ненавидеть? – Аарик поставил очередную книгу на место. – Ваши родители возглавляли совершенно праведное восстание. И, насколько я могу судить, вы пытаетесь поступить так же. Я ненавижу его за то, что он убил моего брата.
– Справедливо, справедливо… – Имоджен начала притопывать ногой.
– Где бы твой отец спрятал свое самое ценное имущество? – спросила я Аарика. – Он же наверняка хотел бы им хвастаться, верно?
– Он бы держал это под рукой, – согласился Аарик. – А вы расскажете мне, что именно вы пытаетесь защитить чарами? Повстанческий форпост, не так ли?
Взгляд Ксейдена встретился с моим. Я начала простукивать пространство между ящиками комода в поисках выдвижного отделения.
Король Таури держал бы дневники под рукой.
– Это единственный логичный поступок, – продолжил Аарик, шагнув ко мне, опустился на пол и заглянул под пьедестал. – Создать собственные чары, которые не зависят от Басгиата, потому что вы знаете, что вам придется вести войну на два фронта. Там ничего нет. – Он поднялся на ноги. – Так где он? Дрейтус? Это самый разумный выбор. Он рядом одновременно и с границей Наварры, и с морем.
– Вайолет, нам пора, – предупредила Имоджен, подходя к стражникам и закатывая рукава кремовой мантии.
Король Таури хотел бы похвастаться ими.
Я потянулась к бархатной ткани и сдернула ее.
– Здесь! – Я указала на стеклянный круг в столешнице. – Аарик, под ним.
Два кожаных томика, каждый размером чуть больше моей ладони. Идеальный размер, чтобы держать в рюкзаке… пока летишь на первых драконах.
– Это не стекло, а еще одни чары. – Аарик сунул руки в магический круг, затем резко зашипел, скорчил болезненную гримасу и быстро вытащил обе книги. – Твою ж мать! – Он положил дневники на край столешницы, затем уставился на свои кисти.
Я в ужасе смотрела, как на его коже вздуваются волдыри размером с мой большой палец.
– Кажется, эти чары знают, что я – не он. – Аарик потряс руками. – Идем.
Я расстегнула мантию и достала две бежевые сумки, которые Есиния дала мне как раз для этих целей, затем осторожно уложила в них книги.
– Две минуты! – крикнула Имоджен, опустившись на колени рядом со стражниками и приложив руки к голове того, кто был покрупнее.
Ксейден бросил на колени писцам два бурдюка с вином, а я схватила ткань и снова накрыла ею комод.
– Может, Зинхал тебе и благоволит, но давай не будем испытывать его терпение, – прошипел Аарик сквозь стиснутые зубы, протягивая мне обожженную руку.
– Больно будет, – возразила я, потуже затягивая пояс.
– Я тебя здесь не оставлю! – Он схватил меня за запястье, крякнул от боли и провел сквозь барьер обратно в коридор.
Когда Аарик отпустил мою руку, она была… липкой.
– Придется бежать. – Ксейден указал на коридор, и я поступила так, как он предложил. Побежала.
Мантия путалась под ногами, так что я собрала ткань в руках и устремилась за Ксейденом к лестнице.
– Готова поспорить, ты рада, что мы бегаем каждое утро! – крикнула мне Имоджен, пока мы поворачивали, поворачивали и поворачивали.
К тому моменту, как мы преодолели лестницу и ворвались в класс, у меня уже кружилась голова.
Ксейден потянулся к рычагу и, как только Имоджен и Аарик проскочили мимо, толкнул его. Убедившись, что проход начал закрываться, мы помчались дальше.
Я тяжело дышала, во рту пересохло. Ксейден без раздумий повторял весь маршрут Есинии в обратном направлении. Или он идеально запомнил дорогу, или же понимал, что не может позволить себе время для раздумий.
Когда мы добрались до главного помещения библиотеки, колокола ударили первый раз, возвещая, что наше время практически истекло.
– Быстрее! – рявкнул Ксейден.
Я уже не могла бежать быстрее, но у меня в легких не осталось воздуха, чтобы возражать ему. Наши ботинки гулко стучали по мрамору, пока мы мчались между столами.
Второй удар.
– Бегите! – прокричал Сойер, стоя у дверного проема.
О боги, дверь.
Третий удар.
Она закрывалась сама по себе, и запорный механизм не откроется, пока не пройдет двенадцать часов. Мышцы моих бедер протестующе горели.
Я поскользнулась на последнем повороте и поморщилась, сильно зацепив
