Девушка всхлипнула, подхватила Шуна на руки и, крепко его обняв, громко разрыдалась.
— Ну-ну, — хрипел тот, серьезно опасаясь за сохранность своих костей. — Всё хорошо. Я с тобой. Колени только опусти, а то ты меня раздавишь… А ты брысь отсюда! — рявкнул он Ральдерику. — Чего расселся?! Отвали!
Гендевец еще пару секунд посомневался, ища слова, которыми можно загладить вину, ничего не придумал и отошел.
— Наверное, я перегнул палку, — смущенно буркнул он, усаживаясь на пол возле супругов.
— Заметил что ли? — Эрлада, по-видимому, говорить шепотом не умела. — Ты повел себя, как последняя свинья! Неблагодарная к тому же! Я бы на ее месте…
— Я смотрю, у вас тут весело.
Обернувшись на голос, товарищи увидели наблюдателя, гордо восседавшего в своем кресле-качалке посреди помещения.
— Тебя только здесь не хватало, — огрызнулся дворянин. — Уйди, не мозоль глаза. Потом как-нибудь поговорим. Не до тебя сейчас.
— Как грубо, — шут откинулся на спинку, и кресло со скрипом отклонилось назад. — Такие слова ранят моё сердце.
— Здравствуйте, — единственным проявил вежливость иролец.
Кажется, уродец такого не ожидал и слегка удивился. Какое-то время он раскачивался молча. Остальным тоже сказать было нечего.
— Между прочим, — вздохнул наблюдатель, когда ему стало скучно. — Предполагается, что мы должны обсуждать игру. Вы — в идеале смотреть на меня преданными глазами и ловить каждое слово о Намбату, счастье от участия в которой трудно передать словами. Хотя в вашем случае — орать, угрожать, хамить и пытаться иначе обидеть меня, простого скромного посланника.
— Как вы стали наблюдателем? — неожиданно для всех спросила Филара, поднимая на человечка заплаканные глаза.
— Долгая и неинтересная история, — показательно равнодушно протянул тот, подбрасывая в воздух фиолетовый леденец.
— А я бы послушала, — девушка выпустила полузадушенного кота и стерла слезы рукавом.
— А я бы не рассказал, — в тон ей отозвался шут, чавкая конфетой.
— Ты убедился, что я жив. Можешь уходить.
— А как там у других игроков дела? — кузнец счел неприличным прогонять «скромного посланника» сразу же после прихода.
— Нормально, — пожал плечами тот, мерно раскачиваясь в своем кресле. — Есть первые победители. Многие погибли. Другие еще идут. Ничего интересного.
Видимо, у шута в этот день было странное настроение и желание поговорить, потому что уходить он явно не торопился, несмотря на отсутствие тем для беседы.
— Всё еще здесь? — недовольно покосился на него Шун, приводя языком шерсть в порядок. — Настолько по нам соскучился?
— Я сегодня хандрю. У меня сегодня меланхолия. Скучно.
— Да уж, — фыркнула Эрлада. — Заболел, наверное. Сам не свой.
— У всех свои маленькие причуды, — флегматично отозвался наблюдатель, роясь в кармане в поисках губной гармошки. — Я работаю на благо Намбату круглосуточно без перерывов на обед и сон с самого ее начала. Да, они мне не нужны, но важен сам факт. Имею я право на короткий отдых? Думаю, да.
— И ты решил провести его в тюремной камере в обществе не переваривающих тебя людей? — саркастично вскинула бровь брюнетка.
— И кота, — добавил Шун.
— Можете считать это проявлением душевной слабости, но общение с вами — бальзам на моё сердце, — наблюдатель дунул в губную гармошку. От получившегося звука у присутствовавших по коже пробежали мурашки. — Поговорить нормально вообще больше не с кем, — шут тоже пришел к выводу, что от музицирования пока лучше воздержаться, и спрятал музыкальный инструмент туда же, откуда взял.
— Что-то случилось? — поинтересовалась Филара, пристально глядя в расслабленное лицо медленно раскачивавшегося уродца. — Что-то, что вас настолько выбило из колеи, что…
— Говорю же, устал, — прервал ее коротышка. — Больше ничего. Скоро отдохну.
— А что ж мы-то бальзам? — кот к трудоголику жалости не испытывал. — Болтал бы себе с другими участниками да наблюдателями. А нас не трогал.
— Он — единственный игрок, который сохранил себя, — «скромный посланник», не глядя, указал пальцем на Ральдерика. — Все остальные уже давно стали счастливыми и гордыми своей участью фанатиками, способными лишь маниакально стремиться к финалу и чуть ли не припадать предо мной на колени от радости лицезреть. Тупой безмозглый скот. Знаю, они не по своей воле стали такими. Да, моя работа — за ними приглядывать. Но эти горящие восторгом глаза меня бесят. А другие наблюдатели заняты. Хотя вру. Участники мрут, дел становится меньше. Они мне просто надоели. Слишком много времени провели рядом. Говорить не о чем. А вы хотя бы забавные.
— А по шапке тебе не настучат за такие откровения? — поинтересовался гендевец.
— Кто? — хохотнул шут. — Да и чего такого я сказал?
— Руководство, — пожал плечами кузнец. — Слова крамольные.
— Ха-ха, — невесело усмехнулся уродец. — Ты ничего не знаешь об игре. К тому же я верен Намбату. Она — моя жизнь, и смерть, и судьба. Сомнений в этом ни у кого нет и быть не может.
— Уже появились первые победители, — Филара повторила слова коротышки. — Значит, скоро турнир закончится.
— Ну да, — кивнул тот. — Недолго осталось.
Девушка обратила внимание, что на этот раз наблюдатель еще пока ни разу не промолчал в ответ на ее высказывания.
— А прошлая кахоли умрет? — спросила она, вспоминая, как маленькая невидимая ладошка успокоительно гладила ее по голове несколько минут назад. — Или исчезнет? Что произойдет?
— Та женщина… — задумчиво протянул шут, вынимая новый леденец. — Мне всё равно, что с ней случится.
— А с тобой? — Эрлада с любопытством склонила голову на бок. — Что будет с тобой, когда всё закончится?
Уродец молча спрыгнул с кресла и убрал его в карман.
— Ты ее ненавидишь, — незаметно для себя перешла на «ты» Филара. — А она тебя боялась. Даже не так. Она была в ужасе. Ей было больно на тебя смотреть.
— Не такой уж я и страшный, — огрызнулся наблюдатель, явно собираясь уходить.
— Подожди! — девушка внезапно побледнела. — Она почти шестьсот лет провела в одиночестве, но вы явно знакомы. Значит, вы встретились раньше.
— ПОЧТИ в одиночестве, насколько я помню, — поправил ее Гудрон.
— Когда Намбату закончится, ты тоже умрешь? — торопилась сказать волшебница, опасаясь, что шут не станет ее дослушивать и исчезнет.
— Тогда кто будет наблюдать за следующей игрой? — Шун задумчиво почесал ухо.
Коротышка почему-то всё еще был тут. Стоял и со снисходительной усмешкой наблюдал за взволнованной блондинкой.
— Победители, — прошептала та внезапно озарившую ее догадку.
— У девушки богатое воображение, — усмехнулся уродец, старательно «не замечая» обращенные на него взгляды окружающих.
— Победители обязательно должны быть, — Филара обхватила голову руками и уперлась лбом в колени. — Ставшие безусловно преданными игре, для которых она была бы «и жизнью, и смертью, и судьбой». К тому моменту, как они добираются до кахоли, билет как раз доводит их до такого состояния. Ты же говорил так о себе.
Теперь уже присутствовавшим стало не до уродца. Стремительно бледнея, они во все глаза смотрели на бормотавшую колдунью. Ее слова раздавались в абсолютной тишине, слушатели даже забыли дышать.
— Никто не сомневается в верности наблюдателя, потому что он сам зарождается в «тупом, безмозглом скоте», как ты назвал игроков. Ты ненавидишь кахоли, потому что она разрушила и твою жизнь в том числе. Не объяви она Намбату…
— Это правда? — резко повернулся к шуту гендевец.
Того нигде не было.
— Полагаю, это значит «да», — тихо произнесла Эрлада.
Товарищи молчали. Они были оглушены свалившейся на голову информацией и совершенно растеряны.
— А вдруг ты ошибаешься? — осторожно обратился кот к неподвижно сидевшей хозяйке, устраиваясь рядом. — А он исчез просто так? Он же давно хотел уйти. Еще до того, как ты всё это сказала. Стало скучно или вспомнил о важных делах. А?
Девушка ничего не ответила.
— Но ведь это возможно? — настаивал Шун. — Скажите же! — обернулся он к остальным.
— Теоретически… — кузнец понял, что не в состоянии ни о чем думать.
— Думаю, она угадала, — подала голос его жена. — Похоже на правду.
— Но ведь возможно?! — рявкнул зверь, вскакивая на лапы.
— Значит так, — потер переносицу Ральдерик, мысленно веля себе собраться. — Пока будем считать, что это правда. Что мы можем сделать в этом случае?
— Ты можешь погибнуть или стать наблюдателем, — к Эрладе быстро вернулось хладнокровие. — Надо выяснить, где победители коротали всё время до начала новой игры.
— Она могла ошибиться! — не сдавался кот.
— Могла, — согласился дворянин. — А могла и угадать. Поэтому обдумать этот вариант тоже надо.
