лавке, если ещё и сад в таком же запустенье.
Утром я проснулась от ужасного свербения в носу, пару раз громко чихнув, потёрла распухший нос и открыв глаза осмотрелась. Спать я легла прямо поверх пыльного покрывала, побоявшись разбирать кровать. Сквозь щели между зашторенными тяжелыми занавесями пробивалась узкая полоска света и ложилась на деревянный пол, являя мои собственные следы отпечатавшие на сантиметровом слое пыли. Как я вообще могла тут уснуть и не задохнуться?
— Апчьхи! А-а-а пчьхи! Апчьхи!
Чихая, как припадочная слезла к кровати и бросилась к окну, отдёргивая шторы и распахивая створки, чтобы впустить хоть глоток чистого воздуха. Высунувшись на улицу по пояс, завертела головой, осматривая открывающийся унылый вид.
Дворик за домом был совсем крохотный. Со всех сторон его подпирали такие же небольшие садики, а за нами двухэтажные дома. Забор наверно городили соседи, потому что все три стороны были сделаны по-разному. Справа сплошная дощатая стена, слева железная ограда и за ней непролазные кусты, загораживающие вид на чужой двор, а позади каменная стена. Насколько я могла видеть со второго этажа, прилегающие сады были ухожены, там росли плодовые деревья и кустарники, мягкая трава, по которой можно ходить босиком, каменные дорожки, а в саду за каменной оградой виднелась крыша небольшой беседки. Красиво. А у нас что? А у нас буйство зарослей дикой ежевики, деревья с сухими ветками, которые ни разу не подпиливали и вместо мягкой травы бурьян с колючками выше колена.
Дунувший за спиной сквозняк заставил оторваться от безрадостной картины вернуться в комнату и оглянуться на распахнутую дверь. В проёме стоял мистер Томас в чистом выглаженном сюртуке.
— Я в лавку, завтрак на столе. Если что-то будет непонятно или не найдёшь где лежат тряпки приходи и не стесняйся спрашивать.
Сейчас пожилой мужчина был суров, и хмуро смотрел на меня из-под кустистых бровей. Видимо утром уже не думал, что приютить непонятную девицу в своём доме было хорошей идеей.
Я дружелюбно улыбнулась.
— Спасибо, мистер Томас. Постараюсь лишний вам раз не докучать.
Он смотрел на меня с минуту, неуверенно кивнул и пошёл к лестнице, ведущий вниз на склад. Дождавшись, пока его шаги стихнут, решила при свете дня рассмотреть, что за комната мне досталась.
Узкая кровать с резными спинками, гора сундуков у стены, которую тронь и обрушатся на голову, настолько шатко они стояли. Один угол заставлен рулонами скатанных ковров. У стены противоположной от кровати стояли три секретера, только подтвердив мою догадку, что раньше мужчина жил в просторном доме. Стены сплошь завешены старыми картинам. Прямо так от пола до высоких потолков. А вот пол голый, зато его будет легко отмыть от пыли. Вряд ли бы у меня хватило сил вытащить из-под всей этой мебели ковёр и дотащить до сада, чтобы выбить.
Пока ничего такого с чем не справится веник, тряпка и ведро воды я не увидела и отправилась обследовать другие комнаты, оценивая фронт работ. Ну что ж, если не трогать сад с домом я справлюсь.
Наскоро позавтракав яичницей, запила стаканом воды, помыла посуду, обрадовавшись обнаруженному в доме водопроводу. Не придётся таскаться с вёдрами от колодца. И, найдя в кладовой принадлежности для уборки, взялась отмывать дом. Поскольку распоряжений не заходить в спальню хозяина не поступало, уборку решила начать с неё, рассудив, раз комната жилая, то и пыли там будет меньше.
За день я расправилась только с пылью, накопившейся на поверхностях всего и вся, приготовила обед, на который мистер Томас не явился, и он стал ужином. Три следующих дня я двигала мебель и таскала рулоны с коврами выбивать во двор, добираясь до самых потаённых уголков, мысленно вознося благодарности Валю и Таволу, гонявших в спортивном зале до седьмого пота и дрожащих коленок. Благодаря их тренировкам, я совершенно не уставала, а отмытый дом радовал глаз и сил словно прибавлялось. Теперь я была уверена, что успею разобраться ещё и с садом.
Мистер Томас, первые дни выглядевший мрачным и нелюдимым видя, что от меня нет никаких хлопот, одна лишь польза, признался, что сам не знает зачем пустил в дом и ждал первого моего промаха, чтобы выставить на улицу.
— Ты прости, девочка. — Сидя за завтраком, он потянулся и накрыл своей сухощавой ладонью мои пальцы и легонько сжал. — Не привык я с кем-то жить. А тут ты как ураган ворвалась. Не было поначалу к тебе доверия и теперь чувствую за собой вину.
— Что вы, мистер Томас, я понимаю. И очень благодарна, что пустили к себе в дом. Только мыло у вас закончилось и овощей бы с зеленью свежих прикупить. Можно я сегодня на рынок схожу?
— Конечно, сходи и купи всё что нужно. Только хорошенько торгуйся, в преддверии ярмарки цены взвинтили до небес.
Хозяин дома поднялся со стула, вышел с кухни, и я услышала как хлопнула дверь в его кабинет. Спустя пять минут он вернулся с чернилами, пером, бумагой и мешочком, в котором позвякивали монеты. И мы сели составлять список и стоимость покупок, ориентируясь на обычные цены. Потом мне отсчитали пять серебреников медью, выдали огромную корзину и проводили до выхода через книжную лавку.
С этой части города до рынка было далековато. Да и народу за эти дни прибыло столько, что я диву давалась. Все улицы были запружены телегами и повозками с товарами. Казалось, со всех окрестных деревень всё выращенное везли на ярмарку. Мешки с зерном, репу, морковь, свеклу, брюкву и капусту. А уж сколько везли корзин с румяными яблоками и спелыми грушами. Прямо передо мной медленно ползли по дороге три телеги с фруктами. Аромат был такой, что захотелось испечь пироги. Решив купить яблок за собственные деньги и порадовать мистера Томаса домашней выпечкой, хотя бы таким образом отблагодарив за доброту, прибавила шагу, буквально протискиваясь сквозь толпы горожан и приезжих.
