Это невозможно.
Должно быть, это какое-то старое воспоминание, когда он ещё был жив.
Потому что я видела его мёртвым…. Я видела, как по эшафоту катилась его голова и остановилась прямо передо мной. Я видела кровь, стекающую с клинка принца, и злые голубые глаза Кастиана, пока он выступал с эшафота. Так непохожие на те, с которыми он явился на бал на Фестивале Солнца. Воспоминание о его руках, запятнанных кровью Деза, на мне вызывает волну ненависти в моём теле.
Но всё же увидеть лицо Деза, несколько секунд назад, в воспоминании, это как нож в сердце. На меня вновь нахлынула скорбь. Всё это время у меня даже не было толком времени остановиться и прочувствовать утрату. Не по-настоящему. Не так глубоко. Понимание, что он никогда больше не будет со мной, что я никогда не смогу его обнять или поцеловать, или рассказать ему о своих чувствах. Мой защитник, мой соучастник, мой лучший друг.
Нет, я не могу. Пока нет. Не сейчас.
Счёт времени идёт на минуты. Я стряхиваю с себя оцепенение и утаскиваю стражника за угол. Я связываю его, вставляю кляп в рот, но продолжаю думать о его воспоминании о порте Сол-и-Перлы, где сейчас все остальные шепчущие надеются отправиться в Лузо. Я не могу остановить поток вопросов в своей голове. Когда последний раз Дез был на миссии с кораблями? Была поездка в Дофинику, где он провёл четыре месяца. Он вернулся с неровной бородкой — его первой настоящей растительностью на лице. Он попытался поцеловать меня, но она выглядела такой колючей, что я отклонилась. Это было три года назад.
Я смотрю на лицо человека из воспоминания снова и снова. Медово-карие глаза и длинная тёмная борода. Это мог быть кто угодно. Но потом он затягивал верёвки на правом борту, и я могла отчётливо его разглядеть, вплоть до шрамов на открытых руках. Я знаю эти шрамы, я проводила пальцами по каждому из них. Но Дез выглядел иначе. У него не было уха. Как это возможно, если только это не случилось недавно?
Я шлёпаю себя по щеке. Наверное, это побочный эффект магии Саиды. Искажённое восприятие, которое заставляет копаться в чувствах, которые мне нужно взять под контроль.
— Я не подведу вас.
— Уж постарайся.
Часы показывают, что осталось пять минут. Я бегу вдоль здания, ведомая лунным светом и тусклым светом газовых ламп. Я слышу вопль со стороны внутреннего двора тюрьмы. Моё сердце бешено бьётся, я мчусь, переживая за Марго и остальных.
Добегая до двора, я сразу понимаю, что это был не крик и не плач, а просто завывания ветра. Теперь я понимаю, почему это место называется Соледад — «одиночество», — оно может заставить тебя поверить, что ты здесь совсем один с бескрайними холмами с одной стороны и холодным, тёмным морем — с другой.
Я издаю краткий свист. Дез использовал воробьиный свист как сигнал, и он как-то закрепился. Эстебан приходил в бешенство, потому что не мог свернуть язык или правильно поставить губы, что сделать звук потише.
«Так, хватит», — говорю себе. — «Сосредоточься. Сосредоточься на том, что здесь и сейчас».
Пока я стою здесь одна, я задаюсь вопросом, мог ли быть тот крик всё же не от ветра. Вдруг это была Марго или, может быть, Амина, которая впервые на такой миссии. В крайнем случае, Томас ждёт в повозке, готовый увезти нас, когда мы заберём робари.
Когда часы пробивают время, я понимаю, что что-то пошло не так. Они должны быть здесь. Я слышу резкий свист, какой получается с пальцами, он не похож на наш, воробьиный. Я разворачиваюсь, чтобы найти источник звука, и понимаю, что стою здесь не одна.
Я окружена дюжиной стражников.
Теперь колокола извещают не только о времени, но и поднимают тревогу.
Тогда я замечаю их. Марго и Амина крадутся в тени. Дверь с металлическим солнцем открывается, и прежде чем зайти, Марго оборачивается, глядя мне прямо в глаза. Никакой реакции.
— Я не подведу вас.
— Уж постарайся.
Филипа никогда мне не доверяла.
Марго никогда мне не доверяла.
Я не осознавала, насколько прикипела к Марго до этой самой секунды, когда боль от её предательства разрывает меня на куски.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я не сопротивляюсь, пока стражники тащат меня в тюрьму. Теперь я понимаю, что на самом деле обо мне думают шепчущие, и какая роль в этой миссии была мне уготована всё это время… Приманка.
Глава 31
Из окна тускло освещённого помещения, где они меня заперли, открывается вид на море. Это могла быть учебная аудитория в те времена, когда здесь был Меморийский университет. Сейчас это пустая комната, где только стол с оружием и шестью лампами, только одна из которых горит, и шкаф в углу. Дождь стучит в двойное стекло окна, гремящее на ветру. Со мной только один стражник и судья Алессандро.
— Ни в коем случае не причиняй ей вреда, — говорит он, шмыгая носом. Под его глазами залегли большие тёмные круги. Он замечает мои браслеты. Слава Госпоже, я спрятала мешочек с остальным металлом. — Сними платину. Всю, что найдёте. Она нам нужна в наилучшем виде к сегодняшнему представлению. Врежешь принцу Кастиану, нет?
Я вскидываю голову, холодный ужас закручивается в моём желудке.
— Кастиан здесь?
Алессандро сминает пергаментный свиток и бросает в меня.
— Для тебя — лорд-командующий!
— Сию минуту, ваша честь, — говорит стражник, стоящий у двери уже наготове с мечом.
Ваша честь? Так обращались только к Мендесу. Видимо, они нашли его пустышку и уже повысили Алессандро до Верховного судьи. Я слышу звук его шагов по каменному полу, пока он идёт ко мне.
— Я так и знал, что тебе нельзя доверять. Сотни раз я повторял Мендесу, что тебя надо сослать сюда немедля, — он такой же самонадеянный, как Мендес. Надеюсь, его это также погубит. — Жаль, что с ним всё закончилось так. Но даже я бы не подумал, что ты будешь так глупа, чтобы самой сюда отправиться.
Они не поймали ни Марго, ни Амину. Меня наполняет горечь. Я даже подумываю выдать их Правосудию, но этот порыв проходит, сменяясь болью в душе, которую я давно не чувствовала. Они предали меня. Бросили. И всё же я не могу поступить с ними так же.
— Ты недооцениваешь меня, — говорю. Мой равнодушный тон, похоже, его беспокоит. Дез так часто делал, и это всегда срабатывало — его враги начинали действовать необдуманно. — Не переживай, ты такой не первый.
— Слышу от твари, сбегающей из дворца только для того, чтобы вновь быть притащенной туда обратно. В этот раз милосердия не жди.
Милосердие. Слово эхом повторяется в моей голове, как капли воды в пустой камере. Я наступаю на горло накатившим чувствам и вынуждаю себя быть той, кого он ожидает увидеть.
Мой рот изгибается в усмешке.
— Так, значит, вы нашли подарочек, который я оставила напоследок? Я бы завернула Мендеса в прекрасное дофиникийское кружево для короля Фернандо, но, увы, спешила.
Венка на его шее дёргается.
— Полагаю, мне стоит тебя поблагодарить, теперь я Верховный королевский судья.
— Мои поздравления, — отвечаю смешком на его надменность. Он отходит от окна и шагает ко мне. Чувствуется неуверенность в его попытке держать дистанцию, в его тяжёлом дыхании.
— Что смешного? — спрашивает он.
— Да просто вспомнилось, что я увидела в памяти Мендеса о твоей жене.
Его глаза навыкате, кулак взлетает в воздух.
— Заткнись!
— Кастиан был в тех воспоминаниях, но, думаю, тебе это и так известно. Интересно, как долго ты протянешь на своём посту до того, как принц решит избавиться от тебя и вернуть себе свою королеву.
Алессандро кривит губы, и его кулак прилетает в меня. Я чувствую кровь на языке, там где внутренняя поверхность губы ударилась о зубы. Сплёвываю на пол. Хотела на его обувь, но промазала.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Посмотрим, как ты засмеёшься, когда окажешься на этом столе. Ты станешь самым настоящим монстром. Мы уже обратили одного робари в своё подчинение. Принц Кастиан вознаградит меня, когда я представлю тебя ему. Он жаждет получить нового монстра. Разве можно придумать что-нибудь лучше в дар кронпринцу, чем тварь, которая пыталась его убить?
