— Ванька захоронит мусор.
— Это хорошо. Однако, хуже зверя, кто у нас в тайге? То-то и оно… Не сробеешь?
— Вадим?! — С укоризной взглянул Головной. — Я давал повода усомниться? Ружьё только оставь!
— За тобой «ижевка» как всегда. Пользоваться обучен, патроны, знаешь, где у нас. Мы отойдём на версту не больше. Если что… Знаешь что делать.
— Николаич! Не впервой, ё-маё…
— Ладно, ладно… Да, Олежа… Через полтора часа ставь воду на огонь.
— Будь спок, Николаич! Собирайте грибочки спокойно.
— Договорились. Давай, зови туротряд…
Через пару минут, Вадим давал вводную для начинающих грибников. Грибной опыт имела только Наташа, и то всё знание сводилось к сентябрьским опятам, что щедро высыпали в загородных посадках, после кратковременных дождей. На сей раз, опята исключались в виду не сезона, а информация о других съедобных видах была очень кстати.
— Как они выглядят, я покажу… — Напутствие Вадима было как всегда кратким и лаконичным. — Свои находки показывайте мне, а уж я буду вести отбраковку. Всё вроде бы.
Вадим почесал нос.
— Как настроение грибники?!
Грибники в составе двух дам и неунывающего Климова, издали вой сродни тому, что выдают индейцы при виде попавших в западню бледнолицых недругов.
— Я вижу настроение самое боевое. — Удовлетворённо кивнул Вадим. — Поскольку ведро у нас одно… Понесёт его Ваня. Вы, девочки, и я, будем набирать в пакеты, а затем ссыпать в Ванино ведро. Всем ясно?
— Я-а-а-сна!!! — Дружный смешливый ответ стал показателем готовности и хорошего настроения.
— Тогда пошли, мои дорогие! Но сначала, леди и джентльмены, продемонстрируйте мне ваши инструменты!
— У-а-хм!!! В воздухе замелькали руки с перочинными раскладушками. Лишь Ваня демонстрировал не что иное, как кухонный нож.
— Ну, ты, Ваньк, живорез. — Улыбнулся стоящий поодаль Головной. — С таким тесаком как у тебя, на кабана ходить, а не по грибы.
Девчонки рассмеялись, а Ваня добродушно пожал плечами.
— Нож как нож. Свой перочинный Натахе отдал. А мне и этот сгодится. И по грибы. И на кабана. — Он вдруг, подскочив к Наташе, сделал страшные глаза. — И скальпы снимать!
— Балбесина! — Рассердилась девушка, неловко пытаясь всучить ему коленкой по мягкому месту.
— Ребятушки! — Ласково пожурил Вадим. — Давайте ваши нежные выяснения оставим на потом. А сейчас… Сейчас прошу за мной!
И уже не глядя на покрасневшую Наташу, двинулся через перелесок, к подножию уходившей ввысь сопке.
— Олежа! Жди нас к двум. Не скучай… Хозяйничай!
— Щедрого вам урожая, грибники! — Напутствовал Олег.
— Олежечка, пока… — Люся послала ему воздушный поцелуй, стрельнула глазками и, догоняя Зорина, уже обратилась к нему:
— Вадим Николаевич, а вы покажете нам тот легендарный кедр, на котором Ксанка плачет?
— Он совсем здесь недалеко. Будем проходить мимо, покажу. — Пообещал Вадим.
— Ванька, блин! Прекрати щипаться… Притомил. — Верещала Наталья.
— А чё, отстаёшь? Люська вон уже где…
— Молчи, убью…
Постепенно, по мере удаления, голоса стали глуше, пока в итоге фигурки уходящих не растворились в лесной зелёнке.
Головной сбросил через голову, взмокшую на теле майку. Влажные плечи тут же окутал лёгкий приятный ветерок. Разложив маечку на солнце, Олег присел на корточки с сигаретой в зубах, подставляя лучам солнца, ещё не тронутую загаром спину. Пыхнула зажигалка. Прищуриваясь от дыма, Олег глядел поверх таёжных сопок, на безоблачную синь. Денёк обещал быть жарким.
Вадим повёл ребят в места, памятные ему по обилию белых грибов, не мене щедрых, однако, на маслята и рыжики. Хотя последние относились к осенним, но тут стоит оговориться: лето на лето не приходится. И бывает так, что пойдешь, теша надежду на приличный улов, а выходит так, что кроме двух-трёх сморчков и захудалого груздя, шаром покати. Голяк, одним словом. А ведь прекрасно помнишь, что год назад на этом месте было такое… Место ноге ступить было негде. До того часто и так много. Не хватало вёдер, и вообще глаза разбегались. И в толк ведь не возьмёшь, почему так происходит. Места запримеченные, как щедрые на гриб оказываются пустышками. Но немного походив, подустав, натыкаешься на россыпь белых в тех местах, где их вообще быть не должно. Вадим больно не заморачивался. Нет, так нет. Возможно, где-то гриб отдыхает, а где-то наоборот лезет, причём там, где раньше отдыхал. Природа — удивительная загадка. И принимать её надо таковой. Сейчас Зорин вёл команду туда, где они бывало, с дедушкой набирали по пять вёдер. А как получится, так и выйдет. Не повезёт на гриб, тут есть полянка с черникой. Пройдёт как вариант. Всё ж, отдых.
— А ну, не отставай! Близко уже… — Приободрил Вадим сопевших за его спиной девчат.
Незаметно редколесье сменил густой частокол из вековых сосен и лиственниц. Кедрачи выделялись уже тем, что выше их, вряд ли что поднималось в небо. Густые кроны и толщи хвои, казалось, поглотили лучи солнца и заметно прореженный свет едва касался земной тверди. Жара отступила, но влажный смоляной воздух покровительствовал комарам и мокрецам, что с готовностью выступили навстречу путникам.
— Ничего, ничего! — Успокоил Вадим. — Здесь низина, распадок… Тут их раздолье. Счас выйдем повыше. Там суше и светлее. А главное, никаких тебе жужжащих паразитов. Терпение…
Отряд, молча, принял это испытание. К тому же, задолго ло этого, никто не пренебрёг дегтярным средством, промазав все места, какие только есть. Сейчас только приходилось отгонять тварей от глаз и дыхательных путей. Вадим коротко прошёлся взглядом по тем, кто шёл позади. Людмила, сощурив глаза до китайских параметров, работала правой свободной рукой, разгоняя комариное племя. Следом шла Наталья, выражение лица которой было ещё комичнее, чем у подруги. Замыкал шествие Ваня, громыхая ведром. Его лица было не рассмотреть, шел, опустив голову. Однако, ни стонов, ни воплей. Вадим улыбнулся. Молодцы! Быстро привыкают к трудностям и лишениям таёжной жизни. Особенно, девочки…
— Ничё, ничё. Скоро уж… — Еле слышно прошептал Вадим, скорее самому себе, чем во всеуслышание.
Зримое только ему направление пути, эллиптически забирало к югу от Забайкальских сопок, и сейчас тропка, огибая молодой посад, поднималась на вершину очередного нагорья. Там лес делался реже, частил не раз полянками, а ещё гармоничное сочетание солнца и тени, обогащало те места на грибы и ягоды.
Солнце вновь прорвалось сквозь тени. Горячие лучи коснулись лиц, идущих в гору людей. Дыхание путников участилось, но это было лучше и предпочтительней, чем двигаться по ровной местности в сыроватой низине, и кормить мерзких насекомых. С каждым шагом комар редел, а ноги, несмотря на уклон, радостно прибавляли ход. Жара теперь показалась во благо, чем насыщенная кровососами прохлада. Тут уж, или-или.
— Ну, всё, ребята! — Сказал Вадим, оправив ремень на плече. — Здесь и будем искать.
Он присел на корточки, и все за ним, как по команде опустились вниз, на кишащую кузнечиками траву.
— Ни комарья, ни мошкары здесь нет. Можете расстегнуться и снять энцефалитки… Жарко будет. А грибы, если они есть, будем здесь искать.
Он небрежно обвёл рукой, обозначая всё вокруг себя и, дальше…
— Пять минут на перекур. Кто-нибудь курит?
Он весело взглянул на выбившуюся прядь волос Людмилы. Та привычно смахивала её на место. Лоб девушки лоснился и блестел на солнце. Она улыбнулась и взглянула на Наталью. Наташа мотнула головой и ответила за всех.
— Некурящие мы. Такие вот старомодные девушки.
— Вот и чудно. Чем старая мода плоха?
Наташа с лукавством поглядела на сидящего рядом Климова.
— А Ванька у нас старомодный юноша. Да, Вань? Иль ты, покуриваешь у меня?
Тот кивнул, принимая игру.
— Однако, покуриваю… Вот только недавно. Самокрутку из полыни. Убойная вещь, я тебе скажу.
Наталья рассмеялась.
— Это не в счёт, дурачок.
— Из всей нашей компании, — улыбаясь, сказала Люся, — самый новомодный, — это Олег. Смолит как фабричная труба, и никто ему не указ. Даже я.
— Олег, да-а. Модник со стажем. — Согласился Ваня. — Лет с двенадцати, поди, модничает…
— А вот, вы с Олегом, — обратилась к нему Люся, — в одном детдоме росли, да? А такие разные…
— Ну уж, чего тут… Даже близнецы не бывают одинаковы. А мы даже не близнецы.
— Да я знаю. Только… Как бы сказать. Олег, он жесткий и… Какой-то злой внутри, ершистый. Со мной он пытается быть другим, но всё равно, этот отпечаток трудного детства в нём нерастопляем. А ты, Ваня, совсем из другого мира. Ты, как будто не из детдома вовсе, а рос вполне в благополучной семье. Ты весёлый, добрый. Ты другой.
— Э-э, Людмила, я гляжу у тебя ложное представление о детдомах. Вовсе не факт, что там все трудные и злюки. Ребята там все разные и много нормальных. Необязательно все хулиганы, есть много начитанных разносторонних талантов. Мы такие же, как и вы, Люся. Ну, разве что только, лишённые родительской ласки. Ясно?
