Именно так, вместе, они и вышли из дома, тут же попав под обстрел голокамер. Но поскольку позирование репортерам не входило в планы Нила, он немедленно повел свою спутницу к беседке, вокруг которой уже собрались гости.
Как и положено по старинному обычаю, едва жених и невеста ступили на застланную ковром дорожку, ведущую к беседке, зазвучали первые аккорды марша Мельденсона. Гости поспешно расступились, открывая им проход, и Нил чуть не хмыкнул, обратив внимание но то, что после гостей на ковровой дорожке осталось множество отпечатков ног. Словно стадо бизонов пробежалось! А ведь он говорил, что не надо приглашать столько народу! Вполне хватило бы близких родственников и пары друзей!
Продвигаясь по проходу он продолжал размышлять о том, зачем понадобились Габи все эти сенаторы, губернаторы и еже с ними. Или быть может их пригласил ее отец?
Но продолжить эти размышления не удалось, потому что в этот момент дорожка кончилась и будущие супруги оказались перед улыбающимся мировым судьей. Музыка смолкла и воцарилась такая тишина, что на мгновенье стало даже слышно, как ветер шелестит листвой над головами собравшихся.
— Мы собрались здесь, — начал судья с ритуальной фразы, — чтобы стать свидетелями при заключении союза между двумя людьми.
После этих слов обычно судьи начинали рассказывать будущим супругам о нелегкой доли всех вступивших в брак. Длительность и содержание этой части церемонии, как правило, были разными и зависели от настроения и ораторских способностей судьи заключающего 'союз двух людей'. Но, что всегда поражало Нила, так это то, что данный монолог похоже был направлен в первую очередь на то, чтобы запугать жениха и заставить его сбежать пока не было произнесено сакраментальное 'Согласен!' (по крайней мере невесты обычно в этот момент вцеплялись в своих избранников мертвой хваткой).
Но к счастью для Нила (а может и для Габи) никто не стал рассказывать о тяжести будущей супружеской жизни. А судья практически сразу же перешел к основному. То есть, установлению согласия главных действующих лиц на заключения барака. Первый вопрос, как и полагается, был задан жениху. Нилу почудилось, что даже голокамеры журналистов, стоящих за оградой затаили дыхание, когда судья спросил его согласен ли он взять в жены Габи. Ему даже показалось, что все страстно ждут, что сейчас он с криком 'Нет! Это ошибка!' кинется прочь!
На мгновение воцарилась полная тишина.
Вот он! Переломный момент в жизни! Все, что было до него, уже никогда не вернется! А что будет после? Никому не известно. Уверен ли он в своем решении?
Звенящая напряженная тишина вокруг была подобна огромному пушистому пледу накрывшему весь сад. Даже ветер стих в кронах деревьев, ожидая ответа Нила.
И вот маятник невидимых часов дрогнул и качнулся…
— Согласен! — произнес Нил. Произнес уверенным голосом, хотя в глубине души до сих пор не был до конца уверен, правильно ли он поступает. Все-таки бабушке сегодня с утра удалось посеять в его душе эту неуверенность. Ее было достаточно для сомнения, но недостаточно, для того, чтобы пойти на попятную.
'Возможно, — подумал Нил, — если бы судья, как и положено потратил несколько минут, рассказывая нам с Габи об ответственности и трудностях, которые ложатся на плечи супругов, то ему и удалось бы заставить меня дрогнуть и сбежать! Вот была бы сенсация! Журналисты бы небось слюной изошли бы там за забором!'.
— Да! — прозвучал в этот момент ответ Габи, на традиционный вопрос.
— В таком случае, — кивнул судья, протягивая Нилу стилус, — распишитесь.
Тут же в воздухе прямо перед Нилом возникла страничка электронного документа. Страничка из книги регистрации браков. На то чтобы поставить свою закорючку напротив фамилии не ушло много времени. Рядом с ним должна была расписаться Габи. И поэтому он сразу же передал перо ей. Подхватив стилос невеста счастливо улыбнулась Нилу. И у него в который раз екнуло сердце.
Нет! Все-таки он все сделал правильно! Габи старательно вывела свою роспись, пестревшую многочисленными завитушками и передала электронное перо четвертому участнику церемонии. Нотариусу. Который опытной рукой заверил документ, не забыв шлепнуть свою печать. Едва он закончил, как довольный судья произнес обращаясь к стоящей перед ним паре:
— Данной мне властью я объявляю вас мужем и женой!
И тут же вся толпа собравшихся облегченно выдохнула. Как будто и в самом деле верили, что эта свадьба может сорваться!
— Можете поцеловать невесту! — улыбнулся судья Нилу.
— Непременно! — отозвался тот, уже склоняясь к губам Габи.
И опять они оба словно выпали в другое измерение. Где нет ничего. Ни времени, ни пространства. Только они, вдвоем!
— Эй подождите до вечера! — крикнул прямо в ухо Нилу вбежавший в беседку Льюис. Да так громко, что тот на мгновение оторвался от своей невесты и только тогда заметил, что толпа гостей восторженно аплодирует им. Причем, кажется, уже довольно давно. Ну несколько минут так точно. А они настолько были поглощены друг другом, что даже ничего не заметили!
Льюис с Леви были первыми, кто поздравил их. Льюис чмокнул в щечку Габи, рассмеявшись при этом недовольному взгляду, который бросил на друга Нил.
— Ты смотри, он ревнует! — хмыкнул Льюис, кивнув в сторону Нила.
— Ревность — признак любви, — авторитетно заявил стоящий рядом Леви, — Так что…
— Дай поцелую еще раз! — хором сказали 'Л в кубе'. И тут же не откладывая в долгий ящик приложились с двух сторон к щечкам невесты.
Габи в ответ лишь счастливо засмеялась, дружески обняв сначала одного, а затем второго. Нил же только выразительно посмотрел на обоих, с трудом сдерживая желание толи засмеяться, толи надавать этим нахалам подзатыльников.
Следом молодоженов поздравили родственники: Марго, бабушка Анна и господин фон Валленштейн. Все они явно были на седьмом небе от счастья. Бабушка так вовсе не скрывая слез радости, взволнованно комкая в руках маленький белый платочек. А господин фон Валленштейн хлопнул Нила по плечу, предложив называть его отцом.
— Ведь ты теперь для меня как сын! — заявил он, — Так что не сомневайся, я за тебя и Габриель кому хочешь глотку перегрызу!
После родственников молодоженов начали поздравлять собравшиеся гости, каждый из которых к неудовольствию Нила так и норовил приложиться к щечке невесты. А Леви с Льюисом так и вовсе подходили трижды пользуясь тем, что Нил не может сейчас надавать им тумаков.
Пришлось ограничиться гневными взглядами, которые к сожалению не только не возымели действия, а напротив, привили к обратному эффекту. 'Л в кубе' принялись изводить его своими шуточками на потеху всем собравшимся. Еще бы! То что жених не в восторге от мужской части гостей, которые оказывают повышенное внимание его невесте, было так мило и забавно, что вызывало невольную улыбку у всех. И у тех, кто присутствовал на церемонии и у тех, кто благодаря многочисленным журналистам наблюдал за ней по головизору.
К несказанному удовольствию Нила очень скоро он был отомщен. Причем самым непредсказуемым способом… с помощью кальмений. И произошло это тогда, когда по старинному обычаю Габи должна была кинуть свадебный букет собравшимся на церемонию девушкам. Считалось, что та, кому он упадет в руки, следующей выйдет замуж.
И что вы думаете? Габи, как и положено, повернулась к собравшимся дамам спиной и бросила через голову цветы. Девушки тут же вытянули руки вверх, а кое-кто даже подпрыгнул, чтобы поймать букет невесты. Но цветы по непредсказуемой траектории перелетели мимо жадных рук и… врезались прямо в лицо Льюиса!
— Мать!..…!..! — рявкнул он.
И бедным журналистам, передающим репортаж со свадьбы в прямом эфире пришлось тут же заглушать звук.
— Что это за хрень?! — вопил Льюис.
— Это кальмении, — поддел Нил с удовольствием любуясь расцарапанной физиономией друга. Да, так бы и у стаи диких котов не получилось бы его изукрасить! — Между прочим, — добавил, подливая масло в огонь, жених, — Это искусственно выведенный вид цветов! И к тому же они жутко дорогие!
Это сообщение Льюиса не впечатлило. Как же он ругался! Недолго думая, Льюис выдал такую подробную родословную несчастных 'искусственно выведенных' кальмений, что многие из гостей не только заинтересовались, но кое-кто и полез за записной книжкой (такое наверняка пригодится!). Особенно же много внимания Льюис уделил тем 'шизикам двинутым', которые додумались вывести эти 'гребаные' кальмении! Впрочем, со временем он успокоился. Особенно после того, как кое-кто из дам решили пожалеть страдальца, обработать его 'боевые раны' и заодно приласкать.
Где-то ближе к концу вечера распорядителями был объявлен свадебный вальс. Красивая мягкая мелодия, именно та, под которую они танцевали на Летнем балу, когда Нил сделал предложение Габи. Она не забыла этого и теперь выбрала именно эту музыку в качестве 'их танца'. Ведь у каждой пары должна быть своя мелодия! И эта как ни какая другая подходила им обоим. Она словно обволакивала их, поднимала и кружила.
