потребуем платы, вместо обещанных денег и земель нас с тобой скорее всего оскопят… ах вернее меня, прости-прости…
— Ничего, я уже свыкся с этим. Но ты прав. Они предложили такую награду просто для того, чтобы мы согласились… да и идти по следу тёмного князя – это самоубийство! Лишь герцоги и короли до этого решались на подобную бойню, и то, они снаряжали войско в несколько тысяч солдат, подкреплённое десятком магов, а тут… три сотни воинов, всего три мага… пусть и светлых, пусть и очень сильных, пусть и во главе их безумного похода стоит знаменитая Анфаис «Бессмертный ангел», но даже так… мне почему-то кажется, что они проиграют, а потом и мы подойдём, и тёмные нас если почувствуют, то уже не отпустят. Так может нам сбежать сейчас? Нас ведь никто не держит… когда этот… клирик, чтоб его демоны сожрали, вернётся из храма с припасами, мы с тобой будем уже далеко!
«И вновь я слышу злость в его голосе, неужели он его так ненавидит?»
Тодд покачал головой, и тихо сказал:
— Не могу…
Ворон, сидящий на ветвях, протяжно каркнул. Но ни рыцарь, ни Тодд не посмотрели в его сторону. Обиженный ворон взмахнул крыльями и перелетел на другую ветвь.
— Почему? — не дождавшись объяснений спросил рыцарь.
— Потому что… я хочу посмотреть на них.
— На тёмное племя? Ты тоже безумен?!
— Ну… помнишь Хамонд?
— Как такое забыть вообще… я просидел в этой проклятой деревне почти неделю, питаясь кусками застывшего мёда… но не понимаю к чему ты это?
— Когда-то это был мой дом! Я вырос в Хамонде, и там… ещё только пять лет назад жила моя семья. Пока не пришло тёмное племя.
Ворон вновь каркнул. Двое под ветвями стояли молча какое-то время.
— Так это тоже месть… как и у этого оглашенного клирика, ты тоже хочешь отомстить за смерть родных… эх… — Рыцарь нахлобучил шлем обратно на голову, и повертевшись вокруг, и не найдя ничего на что можно было бы сесть, он рухнул прямо на землю. Выпрямил ноги. — Ох… как это приятно… нет, я конечно всё понимаю. Хочешь мстить, ну так что… я тебе помогу! Ведь ты спас меня, и благодарность для меня – не пустой звук. Как и для любого другого рыцаря, мы вообще, благородные ребята, не такие уж и плохие, чтоб ты знал…
Тодд улыбнулся.
— Может ты и прав… спасибо.
***
Клирик Яр вернулся увешанный провизией, и путь продолжился дальше.
Они двигались на восток. И земли вокруг постепенно менялись. Меньше лесов. Деревья всё ниже. Всё ровнее дорога. Всё сильнее ветер, и всё ниже казалось небо. Они сами не заметили, как оказались в степи. Где земля такая ровная, что от этого даже тошно. Не видно, где кончается дорога и начинается небо, и тусклое солнце под облаками ощущается как тяжёлая железная крышка, надетая на походный котелок, и весь мир булькает под ним в непонятном убогом вареве.
За всё время их пути им не повстречался ни один враг, ни тварь тёмная, ни разбойники, ни дикий зверь. Земли казались вымершими. Иногда проезжали мимо крестьяне, иной раз отряды вооружённых людей с белой четырёхгранной звездой, намалёванной на броне. Церковными рыцарями назвал их рыцарь трёх холмов, а клирик Яр с каждым таким отрядом разговаривал по пути, но с Тоддом он всё так же говорил лишь по делу, но никак раньше, болтать о чувствах и мыслях, вспоминать былое Яр перестал.
И путь их был невероятно скучен.
«Дайте мне хотя бы кого-нибудь, кого можно придушить! Или я сам вскоре вздёрнусь…» — думал про себя Тодд.
До этого у него всегда был противник. Люди и твари, жаждущие его крови всегда находили его сами, а тут… степь, и гудящий ветер в волосах, проносящийся холодом по всему телу, не дающий нормально дышать, не прекращающийся почти никогда.
Вечерами им едва-едва удавалось зажечь маленький костерок. Лошадей они оставляли как можно ближе к себе, чтобы греться от животных ночами, но, бывало, что конь Тодда во сне наступал на него, и пару раз он едва успевал успокоить себя, чтобы не сломать неосторожному коню ноги. В конечном счёте животное точно не ожидало, что под его копытами будет кто-то спать. И даже там, под вонючим потным конём, рядом с крошечным, но невероятно чадящем костром, Тодд чувствовал нестерпимый холод и голод… такой голод, какой обычной едой не насытить. И каждую ночь ему снилось, как он разрывает людей на части, и губами прижимается к разорванной, пышущей жаром плоти… просыпался с полным ртом слюней, недовольно ворочался, пытаясь устроиться поудобней на твёрдой земле, но уснуть вновь уже не получалось, и до рассвета он молча сидел, и пялился в крошечный язычок пламени, пытался согреть от него руки.
***
Так они достигли большого поселения. Шумного. Празднующего какой-то местный праздник. Люди вокруг ходили чистые, довольные, со свёртками в руках.
Чтобы не задавить никого, странники спешились, и друг за другом продвигались среди местных, одичало оглядываясь по сторонам.
Селение это было немаленьким, но всё же оно не было городом. Называлось «Дорлак». Из защитных сооружений имело только хлипкую деревянную ограду, с пяток смотровых башен с неказистыми, но зоркими подростками и стариками в качестве часовых, и, пожалуй, больше ничего. В чём заключалась такая беспечность местных жителей? И почему местные до сих пор живы, при такой-то защите… вопрос этот сам собой появился в голове Тодда, но не найдя ответа, просто исчез.
В то же время они достигли центра «Дорлака», площади, что неизменно оказалась рыночной, и в этот день она была полна народа. Стояли деревянные навесы, ларьки, о чём-то заманчиво кричали зазывалы, и купцы в разномастных нарядах энергично вели свои торговые дела. До Тодда дошло, что в Дорлак они заявились в разгар местной ярмарки, а такое событие в сёлах редкое, лишь раз в месяц, а то и два случается… потому и праздник это большой для деревенских жителей.
Тут Яривэль отвёл их в сторону, остановился, обернулся и хмуро доложил:
— Мне нужно в местную церковь. Дальше на пути храмы Светлоликого попадаться не будут. Мы почти нагнали святое войско Анфаис, и дальше нет смысла делать большие привалы, поэтому воспользуйтесь шансом и прикупите необходимую провизию сами. Не думаю, что местная церковь чем-либо поможет нам, кроме сведений… всё же это не храм. Встретимся на тракте с завтрашним рассветом, поскачем галопом. Будьте готовы, и…
