class="p1">Яр чуть помедлил, и гаденько хмыкнул.
— Не сбегите. Просто предупреждаю, что иначе вас выследят и повесят.
***
Покосившийся домик на отшибе. Гнилой забор, белая калитка с потрескавшейся краской. Дорожка, выложенная большими камнями, но не очень ровно и оттого местами прямо на ней растёт сорная трава. Двое людей стоят у калитки. И разглядывают табличку, что к палке примотана бечёвкой. На табличке надпись короткая и лаконичная, для этих двоих звучащая заманчиво, но с общим антуражем дома не сочетающаяся:
«ЗЕЛЬЯ. ЯДЫ. ЭЛИКСИРЫ. МАЗИ. ПОРОШКИ»
Массивный человек, закованный в старые ржавые доспехи с ног до головы поворачивает шлем в сторону худощавого паренька с мышиными волосами и грустными глазами, гудяще спрашивает:
— Думаешь верно указали дорогу?
— Судя по табличке верно, но…
— Не зайдём – не узнаем, может это магический домик и внутри он больше, чем снаружи?
— Как-то это жилище не тянет на домик волшебника, они обычно более… представительные, богатые, с магическими фонарями, а тут…
— Ну да, невзрачненько.
— Да и хер с ним! — неказистый парень нервно подрагиваясь толкнул калитку и прошагал по дорожке, беспощадно топча ногами сорняки, поднялся на пару скрипучих потемневших ступенек, без стука, согнувшись в три погибели, протиснулся в очень низкую, но почему-то круглую дверь.
Потолок в доме оказался гораздо выше, чем вход, и Тодд мог позволить себе стоять в полный рост, но при этом он касался макушкой потолка, а ведь высоким он себя явно считать не мог. Рядом же, чуть ли не в позе собачки, находился рыцарь трёх холмов и глупо крутил в разные стороны головой-шлемом.
На стенах висят ворохи различных трав, пахнет едко, и пылью. Перед ними стойка, за стойкой сидит... ребёнок?
— Чего надо? — спросило это нечто вполне взрослым женским голосом, и этот голос на контрасте с детским аккуратным личиком звучал дико, и большие карие глаза смотрели без какой-либо даже крошечной учтивости, скорее с тотальным возмущением, недоверием и с лёгкой брезгливостью.
Последнее было направленно на рыцаря, и тот видимо что-то ощутив, буркнул:
— Я тебя на улице подожду. — И выполз на манер краба отшельника за дверь нафиг, оставив Тодда одного наедине с ребёнком, который явно не ребёнок.
— Э-э-э... — Тодд выпал из реальности сразу, отсутствие вкуса живой плоти на языке, а также полноценного сна, и человеческого отношения все последние годы... наложило на него свой отпечаток, и с чужими людьми ладить у него не получалось, если те не были дружелюбно настроены, и вот именно об этом он сейчас и раздумывал, вместо того чтобы что-то вразумительное из себя выговорить.
Ребёнок, который не ребёнок поднял плечи, и развёл в стороны руки, в немом жесте:
"А мне откуда знать, что значит твоё «Э-э-э»?"
— Мне бы зелья купить или эликсир какой, травница...
— Травницу ты у себя в жопе отыщешь! А я алхимик, и ради ядрёной отравы, выражайся по делу! Ты же умеешь выражаться по делу, или мозговые черви последнюю извилину сожрали?!
Это был повод, которого Тодд ждал все последние дни. Ему просто нужен был повод, чтобы оторвать кому-нибудь башку, вырвать конечности, и напиться горячей крови вусмерть, так чтобы не видеть больше всей этой херни под названием жизнь, но перед этим насладиться кровавым торжеством!
Глаза его вспыхнули красным. Пальцы на руках обдала черная пелена, тут же собравшаяся в когти. Он был готов прыгнуть вперёд, перелететь через прилавок, и когтями вскрыть её грязное горло, перебить трахею, искупаться в крови...
А ребёнок, который не ребёнок, кажется только этого и ждал. Она вскочила на то, на чём сидела, оказавшись с Тоддом на одном уровне по высоте, в руках она сжимает массивную закупоренную колбу, в которой светится ядовито-зелёная жижа. Ребёнок верещит на Тодда, аки разгневанный суслик:
— Ну давай, Сука! Только сделай шаг, и я разобью об твою уродливую рожу эту склянку, будешь корчиться в муках, тёмный выродок, а перед смертью захлебнёшься в собственном дерьме из потрохов и сгнивших заживо органов, ДАВАЙ!
ЕЁ маленькая рука сдавила хрупкое горлышко сосуда так, что стекло слегка треснуло.
Тень спала с рук Тодда, красное сияние исчезло из глаз, он вновь казался обычным, но...
Он упал на колени, голову задрал к потолку, его руки беспорядочно шарили по лицу, зубы плотно сжаты... но вдруг его рот раскрылся, всё лицо перекосилось в гримасе и откуда-то из недр его впалой груди исторгнулся дикий вопль:
— АААААААааа-а...аа...а...
Дверь распахнулась, в дом с очень низким потолком попытался ворваться рыцарь с оголённым двуручником в руках, но пришлось скукожиться в огромное металлическое подобие краба, и... так он и замер, глядя на рыдающего Тодда, острые плечи которого содрогались от сокрушающих изнутри его чувств.
— Эй, ты чего... — растерянно сказала девушка полурослик, она спрыгнула с прилавка, отставила на него треснувший бутылёк с неведомой отравой. Подошла к Тодду почти в упор, коснулась головы, а он схватил её, заключил в объятья, и продолжил рыдать всё так же беззвучно на её небольшом плече.
Абсолютно потерянная девушка-полурослик смотрела в тёмную прорезь шлема рыцаря, замершего в странной позе на пороге её дома, и рукой осторожно гладила безумного юношу по голове.
— Меня так-то Милькой кличут... — сказала она, чуть повернув голову к уху Тодда, — и вас тёмных ушлёпков я вообще-то недолюбливаю! Но ты... поплачь-поплачь... авось и травить тебя не придётся.
***
— И вы связались со святошей?!
Всё тот же дом травницы с очень невысоким потолком. У стенки, под связками трав, сидят рыцарь в ржавых доспехах и Тодд, что уже долгое время пытался ответить вразумительно на вопрос Мильки:
"Что происходит с тобой тёмный нытик?"
Тодд начал издалека, поминутно хватаясь за голову, он рассказал про святой поход, про то, что их послали проверить как пройдёт битва. А ещё он рассказал о том, что последние дни ему приходилось скрывать тёмную силу, чтобы не натравить на себя клирика… но и это ему не удалось и церковник теперь что-то подозревает... закончился несвязный рассказ медлительным бредом, который Милька прервала вопросом:
— И вы связались со святошей?
И тут же сама на него ответила:
— Хотя я понимаю… эти праведные ушлёпки подчас оказываются качественными промывателями мозговой жижи, даже тупо будет удивляться, как это вас заманили в кабалу... правда, за всю свою жизнь я видела лишь одного священника, Лайэна, тот заявился сюда ещё послушником, а когда церквушку возвели, так вообще стал местным священником