перестал смеяться, взгляд его затуманился.
— Не возможно, а вернусь, — отрезала Финела. Я знаю. Вот сам увидишь!
— Эх!
Наклонившись, Дикий подхватил девочку, поднял и неловко чмокнул в румяную щеку.
— Что за нежности? — запищала она, утирая щеку и пинаясь. — Ты сказал, я стану королевой, после того, как ты убьешь Бреса. Так и будет, я знаю! Я стану королевой! Давай езжай и быстрее возвращайся назад. Я буду ждать!
Дикий поставил девочку на землю и подтолкнул пониже спины.
— Иди, иди, все тебе будет, — усмехнулся он.
— А ты на Сумраке поедешь? — спросила Финела.
Она не торопилась уходить и внимательно рассматривала огромного жеребца.
— Да.
— А с тобой никак нельзя? — сладким голоском уточнила Финела, склоняя голову к плечу.
Вид у нее был столь умилительный, что камни бы прослезились.
— Нет, к сожалению, никак, — отрезал Дикий.
Он взлетел на спину Сумраку и взмахнул рукой. Тотчас запели охотничьи рога, трубя выступление. Всадники запрыгивали в седла, пешие воины вставали в построение. Младший быстро поцеловал Эйнли в лоб и побежал к своему коню. Ветер полоскал огромные полотнища боевых знамен, ржали лошади, лаяли псы, звенела сталь. Армия Серых гор и Черные отряды отправились в Приморье.
Когда последний солдат скрылся в ущелье, наблюдавшая из башни Мэрид спустилась вниз по узкой винтовой лестнице и зашла в обеденный зал.
За огромным столом сидела Финела. Компанию ей составлял мрачный серый волкодав. Девочка грызла бараний мосол. Оторвав всю мякоть, она швырнула кость в морду псу — тот успел поймать угощение в воздухе.
— Чего? — пискляво возмутилась Финела, заметив, как на нее смотрит Мэрид. — Если я есть хочу?
— Тебя не расстраивает, что он ушел? — спросила Мэрид, присаживаясь на скамью.
Принцесса пожала плечами, слизывая жир с пальцев:
— Он же вернется!
— Откуда ты знаешь? — горько сказала Мэрид.
— Знаю, и все тут! Я же хочу стать королевой! А раз я хочу, то так и будет.
Словно в подтверждение ее слов волкодав гавкнул глухим басом. С потолка послышалось хлопанье крыльев.
Мэрид подняла голову и увидела на ставне одного из высоких узких окон огромного черного ворона. Темный птичий глаз смотрел прямо на нее.
Глава 35
Разведчики донесли, что армия Бреса выступает из Таумрата. Оттуда до Приморья было пять дней хода строевым шагом, а потому выдвигаться навстречу врагу требовалось немедленно. Так завершил свой доклад лорд Оуск. Этот доклад накануне вечером продиктовал ему Красный.
Пятый Ворон сидел на троне, чувствуя, что в эти мгновения свершается история. От волнения у него вспотели ладони. Он стиснул через шелковую рубашку рубиновое ожерелье и прикрыл глаза, чтобы справиться с волнением.
Стоявшие полукругом у трона придворные замерли, ожидая его распоряжения. Застыл в почтительном молчании и главнокомандующий Алоис — высокий, красивый, как картинка, с широким лицом былинного героя.
Красный открыл глаза, собираясь начать речь, но вместо этого вдруг издал страшный звериный вопль — и рухнул с трона на ступени. Из его глаз, носа, рта и ушей хлынула кровь.
Это было столь внезапно и ужасно, что придворные совершенно растерялись и просто стояли и смотрели, как Красный выгибается в припадке.
Первым опомнился лорд Оуск. Он бросился к Ворону и прижал к ступеням, чтобы тот не разбил себе голову. — Скорее! Лекаря! — приказал он.
Но взгляд Красного уже прояснился. Он решительно отодвинул от себя чужие руки и сел, облизывая окровавленные губы.
— Что с вами, Ваше Величество? — с беспокойством спросил лорд Оуск. — Вы меня слышите?
— Переутомился, — сорванным голосом ответил Красный, стараясь унять дрожь.
Отсутствующим взглядом он обвел придворных, оперся на плечо Оуска и поднялся на ноги. Бессознательным жестом стер кровь с лица.
— Приношу свои извинения, — медленно проговорил он. — Видимо, сказалось то, что я почти не ел и не спал трое суток… Итак, к делу. Откладывать выступление нельзя ни в коем случае. Надо выходить завтра на рассвете. Мы первыми должны дойти до Долины Холмов и встать там лагерем. Лучшего места для битвы не найдешь. У нас будет преимущество, так как к нам на помощь придут знаменитые Черные Отряды. Их, вместе с войском Серых гор, приведет мой брат, Дикий Ворон. Вчера мне доставили письмо — они также выступают завтра на рассвете и будут в Долине Холмов одновременно с нами.
Придворные принялись шумно обсуждать новости.
— Но Бреса обещал поддержать Род Озерный, — заметил лорд Норд. — К тому же у него целая армия наемников. Может, лучше держать оборону?
— Половина вольных воинов перешла к нам, — отрезал Красный. — Войско Озерного края… Что ж, оно даст Бресу завидное преимущество, но нам все равно нельзя сидеть и ждать, пока мясники Лугайда перережут нас ночью, как сонных кур.
— Если мы уйдем в Долину Холмов, то флот Лугайда может напасть на столицу, пока нас нет, — возразил старый генерал.
— Залогом того, что их флот не высадит войско у нас в тылу, станут корабли фоморов, — ответил Красный. — У нас есть договоренность: фоморы отобьют атаку лугайдийских галер. Теперь либо Брес, либо мы! Идите и собирайте людей! Завтра выступаем!
В этот миг, стоя на ступенях трона с вдохновенно горящим взглядом и горделиво расправленными плечами, Красный Ворон выглядел настоящим королем. Размазанная по лицу кровь придавала ему жутковатый вид, что также производило сильное впечатление на слушателей. Луч солнца играл на рыже-алых волосах, переливался на золоте короны, и все присутствующие ощущали невольный трепет, словно им явился великий герой древности. Не сговариваясь, все придворные молча преклонили колени.
На рассвете армия Приморья выступила к Долине Холмов.
* * *
Дул пронизывающий весенний ветер. Лорелея спрятала лицо в пышный меховой воротник плаща и проворчала:
— Чем думали твои предки, когда решили тут поселиться? Такой климат невозможно выносить.
— Скорее всего, они оказались тут летом, — улыбнулся Гордый. — Когда от тяжести плодов сгибались ветки яблонь, а лесные поляны покрывал цветочный ковер. Знаешь, я все хотел тебя спросить… Почему ты предостерегала мою мать?
Лорелея выпрямилась в седле и уставилась на него.
— Что ты имеешь в виду? Ты думаешь, что я?..
— Нет, нет! — воскликнул Гордый. — Я ни в чем тебя не подозреваю! Просто твои слова оказались пророческими.
Опустив голову, Лорелея некоторое время молчала, а потом нехотя произнесла:
— Я много видела людей, которым было суждено вскорости умереть. Они были здоровые, молодые, и вроде бы ничего им не угрожало. Перед днем кончины они немного менялись. Трудно подобрать слова, я не знаю, как описать эту перемену, но со всеми происходит одно и то же: на лицо словно ложится едва заметная тень. Что-то
