class="p1">Пока стражники рылись в его вещах, Белый отступил в угол, где приткнулось помойное ведро. Он осторожно стянул левой рукой перчатку с правой, не разжимая кулак с зажатым платком. Снял так, чтобы перчатка вывернулась, а платок остался внутри. Бросив перчатку в ведро, Белый отправил следом и вторую. Тем временем стражники набились в чулан с лекарствами.
— Ну и дела, — переговаривались они. — Глянь-ка, чего тут за склянки? Кто ж знает, где тут яд, а где чего? Мессир Ланс нужен, сам пусть смотрит, что тут есть. А то потом с нас спросят, а мы ни ухом, ни рылом.
Стражники решили, что один пойдет и приведет королевского лекаря, а трое других останутся караулить у дверей, чтобы Вайт не сбежал.
Белый слушал их разговор со спокойной улыбкой. Стражник отправился за мессиром Лансом, а остальные пятеро встали у двери снаружи — в комнате было тесно и резко пахло травами. Белый Ворон стоял у раскрытой двери внутри комнаты.
Вдруг послышались крики. Ушедший стражник бежал назад по коридору, а за ним еще целый отряд.
— Королю плохо! — орали они хором. — Измена! Хватайте лекаря!
Белый шагнул вперед и захлопнул дверь, быстро задвинув засов.
Дружно навалившись, стражники выбили ее почти мгновенно. Но когда они ворвались в комнату, там никого не было, лишь гулял залетевший из окна ветер.
Опешив от удивления, стражники с ругательствами перерыли чулан, разломали кровать и шкаф, перевернули все вверх дном. Они даже высунулись из окна, чтобы проверить, не висит ли лекарь на карнизе. Но он исчез, словно растворился в воздухе.
Король умер к вечеру, весь покрытый нарывами и кровью, которая сочилась даже из пор кожи. Армия Озерного королевства не пришла на помощь Бресу.
Рода Озерного и его сына Нильса похоронили в один день — в закрытых гробах. Класть тела в усыпальницу, как того требовал обычай, не стали. Закопали в землю на три человеческих роста.
* * *
Едва Лорна поднялась на борт легкого парусного судна, капитан приказал отплывать.
— А как же мой брат? — взмолилась девушка. — Мы должны его подождать!
— Распоряжение было, как вы явитесь, сразу плыть отсюда, — отрезал капитан. — А вам, госпожа, лучше убраться в каюту, чтоб мы о вас не спотыкались. Терпеть не могу баб на борту.
В слезах Лорна ушла в маленькую каюту, единственную на корабле. Первым, что она там увидела, была лежащая на койке драгоценная книга Белого. Обняв ее и прижав к себе, Лорна упала на постель.
Глава 34
Когда солнце скрылось за горизонтом, а первая звезда зажглась высоко над пиком горы Неприступной, высочайшей в Серых горах, Дикий вернулся в Твердыню, везя перед собой в седле тело Хозяйки гор.
Он завернул мать в свой плащ, укрыв ее лицо плотным капюшоном. В Твердыне никто не спал, поэтому встречать госпожу сбежались все.
Дикий передал тело фениям, слез с коня и обвел взглядом двор. Увидел братьев. Гордый и Младший смотрели на него так, словно он должен был сказать им что-то важное.
Дикий не стал произносить речь. Лишь развел руками:
— Все. Давать указания больше некому. Теперь придется разбираться самим.
Младший промолчал, только сморщился, будто собираясь заплакать, а Гордый облизнул губы и спросил:
— Как это случилось?
— Мечом в сердце.
Потерев лицо рукой в охотничьей перчатке, Дикий медленно направился в замок. Гордый догнал брата, подстроился под его шаг.
— Кто ее убил?
— Не знаю, какие-то чужие люди, — ответил Дикий, глядя в никуда. — На границе Серых гор. Ройле сказал, что они с матерью ехали на могилу нашей бабки. На родовое кладбище Оленей. Знаешь, на южных отрогах, где почти уже земли Таумрата начинаются?
Гордый покачал головой. Он почти не помнил местность, где родился. Вяло махнув рукой, Дикий продолжал:
— Что ей приспичило в такое время на кладбище прогуляться? Понять не могу. Короче, Ройле сказал, что они встретились с отрядом вооруженных людей, скорее всего, с наемниками. Те перестреляли из луков фениев и возницу, а Ройле дрался с их главным, но получил мечом в бок, а потом еще и по черепу. Больше ничего не помнит, едва жив остался.
— Где он?
— Я его в деревне оставил, Малые ключи называется. Нельзя его никуда тащить, он, может, тоже помрет. Он не в себе пока. Меня насилу узнал. А потом давай хрипеть и головой биться, пока сознание не потерял. Пена розовая идет, видать, задели важное что внутри. Но мне сейчас некогда им заниматься, война на носу. Да и какой смысл его расспрашивать, если он ничего толком не запомнил? Ежу понятно — то были люди Бреса. Этот убийца женщин и детей хочет задержать наше выступление. Чтобы выиграть время и захватить Приморье, пока мы тут, словно мыши под сеном, метаться будем.
— А мы не будем? — в упор посмотрел на брата Гордый.
Коротко взглянув на него в ответ, Дикий скрипнул зубами.
— Конечно, не будем. Выступаем завтра, как и собирались. Сегодня простимся с ней, а на рассвете в путь. Ты скажешь мне о мести, а я скажу, что рубить надо не руку, что нанесла удар, а голову, что отдала приказ руке. Брес — вот чья голова нам нужна. Война не ждет, скорбеть будем потом. Если останется кому. Прости, мне надо умыться.
Гордый отступил в сторону, давая брату пройти к себе, а сам отправился в Большой зал. Там шла тихая скорбная суета: переговариваясь и утирая слезы, слуги накрывали столы для поминок. Тело леди Ворон обмывали в ее комнатах женщины.
Лорелея дожидалась Гордого при входе в зал. Она беспокойно кусала губы и с трудом заставляла себя стоять на месте.
— Ну, что? — спросила она, едва завидев Ворона.
— Завтра выступаем. Брат сказал, что ничего не меняется…
— Это правильно. Иначе выйдет, что Брес своего добился. Сейчас каждая минута промедления может стоить всей войны.
— Но мать… — Гордый невольно посмотрел туда, где лестница вела наверх, в покои хозяйки Твердыни.
— Не думаю, что она бы возражала, — пробормотала Лорелея.
Высоко подняв брови, Гордый уставился на нее. Пристыженная Лорелея опустила взгляд.
— Прости, — покаялась она. — Я видела слишком много смертей и утратила всякое почтение к покойникам. Могу думать только о том, что происходит после.
— После происходят похороны! — вспыхнул Гордый.
— А иногда — новые убийства, — мрачно возразила Лорелея, все еще глядя на носки своих сапог.
— Ты не видела Младшего?
— Во дворе был.
Они вместе вышли во двор.
Младший и Эйнли стояли у конюшен. Эйнли держала Седьмого Ворона за руку и что-то взволнованного
