— Я тогда забыл тебя спросить, не было ли последствий после ритуала? — Тьёрн вольготно устроился в кресле с бокалом вина, закинув ногу на ногу. Я сидела напротив него, ближе к камину, где так уютно потрескивали дрова.
— Почти никаких, снэрр, только знобило немного.
— А ты крепкая девочка! — улыбнулся маг. — Обычно всякие видения мучают. Сейчас-то спишь хорошо?
— Обычно да. Спасибо за заботу, снэрр, — я допила свой чай, — мне, наверное, лучше вернуться в сад, а то хозяин начнёт искать, рассердится…
— Полно! Во-первых, они с бароном обсуждают грядущую королевскую охоту и часа два точно о тебе не вспомнят. Во-вторых, ничего он тебе не сделает. Пока в тебе его ребёнок, ты неприкосновенна. Да и, насколько могу судить, он не вспыльчивый, здравомыслящий человек, который поймёт, что тебе стало банально скучно. Ты же не собака, Иалей, чтобы терпеливо ждать хозяина там, где тебя привязали.
Так приятно было услышать из чьих-то уст своё полное имя… И я действительно не собака, поэтому осталась.
Маг не был таким высокомерным, как в нашу вторую встречу, наоборот, проявил радушие и заботу, подложив мне под поясницу подушку и накормив салатом с грецкими орехами, который приготовили по его просьбе, пока мы разговаривали.
О чём? Он расспрашивал обо мне. И ему, кажется, было интересно. Я сначала держалась сковано, как и подобает с авердом, но потом разговорилась, охотно поведав магу о своём детстве и отрочестве, родном городе, семье, даже о жизни в Арарге. Даже не заметила, как пролетело два часа.
Когда очнулась, поняла, что сижу, вытянув ноги перед камином, положив их на низкую табуреточку. Неужели это Тьёрн обо мне позаботился? Так приятно и неожиданно, а то у меня к вечеру ноги отекают, так гораздо лучше.
— Жалеешь, что школу не окончила? — маг совершал какие-то действия над хрустальным шаром. Он то вспыхивал приглушённым голубоватым светом, то гас.
— Наверное. Я об этом никогда не задумывалась. Не особо любила учиться, — смущённо улыбнулась я. — Снэр, я вас не отвлекаю? Вижу, вы заняты…
— А, пустое! Просто одно маленькое сообщение знакомому кину, буквально пару слов. Чаю ещё хочешь?
Я вежливо отказалась и заторопилась обратно в зимний сад. Не хотелось, чтобы хозяин узнал, что я была у мага, мне нужно сохранить это в тайне.
Меня уже хватились: по дому рыскали слуги. Заметив меня, один из них радостно крикнул: 'Мы нашли её, мой норн!'. Норн оказался моим, взволнованным и недовольным.
Судорожно придумывая ложь, которая могла бы оправдать моё исчезновение, я случайно обернулась и заметила Тьёрна — вышел меня проводить. И, в отличие от меня, абсолютно спокоен.
Хозяин в сопровождении друга двинулся к нам. Уже в верхней одежде — значит, искал на улице. Подумал, что сбежала? Нет, не спорю, на таком сроке ещё можно, но просто так меня бы из дома не выпустили, пришлось бы выдумывать поручение. А через 'чёрный' ход без пальто не уйдёшь.
— Где ты была? Я из-за тебя всех слуг Роналда на уши поставил.
Глаза сердитые, голос холодный, предвещающий наказание. Говорила же Тьёрну, что добром не кончится!
— Мой норн, ваша торха ни в чём не виновата, — маг, как истинный мужчина, встал на мою защиту, сделав знак молчать и не волноваться.
Легко сказать! Я хозяина хорошо знаю, все жесты и мимику изучила. И не слепая, вижу, где рука лежит. Нет, плетью не ударит, даже мысли не допускаю, но пощёчину дать может. И запереть до родов.
Норн удивлённо взглянул на Тьёрна и нахмурился.
Маг не стал медлить с объяснениями:
— Мне показалось жестоким по отношению к девушке держать её, к тому же, беременную, одну в зимнем саду. Когда я случайно заметил её, она сиротливо ютилась на краешке скамейки и с тоской смотрела в пространство. А эмоции матери могут самым негативным образом отразиться на ребёнке. Я отвёл её к себе и накормил — ваша торха была голодна, но боялась сказать вам об этом, не желала мешать. Потом дал почитать книгу — вот и всё. Я как раз вёл её обратно в гостиную, когда появились вы, мой норн. Кстати, у девочки нестабильный спектр чувств, она склонна к депрессиям.
— И что? — хозяин напрягся. Теперь преобладало волнение.
— То, что возможны истерики, беспричинные страхи, мысли о выкидыше или рождении мёртвого ребёнка. Если их будет слишком много, они могут привести к несчастью.
— Это можно как-то исправить? — норн шагнул ко мне, обнял и привлёк к себе. Уже не сердится.
— Да, частично. Сеансами магической терапии. Попросите своего мага приехать.
Хозяин скривил губы, что-то обдумывая, а потом, усмехнувшись, спросил:
— Признайтесь, снэр Тьёрн, вам так не терпится получить хорошие рекомендации и попасть ко двору?
Маг промолчал, а потом, улыбнувшись, спросил:
— С чего вы взяли, мой норн, что я тешу себя такой надеждой?
— Вы честолюбивы, в этом я убедился при первой нашей встрече. И такая пристальная забота о моей торхе… Не подозрительно ли, при условии того, что сеньор Мигель сейчас занят и не может приехать раньше нового года.
— Думайте, что хотите, но после моих услуг вашей супруге стало лучше. Неужели вы не желаете рождения здорового младенца? Во время беременности возможны осложнения, а эмоции вашей торхи нестабильны… Если она улыбается вам, мой норн, это ещё ничего не значит: такие, как она, учатся прятать свои эмоции.
— Знаю! — резко перебил его норн. — Так и быть, изредка можете бывать, но по собственной инициативе. Платить я не намерен, а рекомендательное письмо, возможно, напишу.
Тьёрн не злоупотреблял щедрым приглашением хозяина, приходил раз в месяц. Я ждала этих встреч, стараясь выглядеть как можно привлекательнее, как может только выглядеть беременная женщина, скрывающая от хозяина, что она для кого-то наряжается.
В новом году я располнела и совершенно перестала работать, только читала, вышивала и гуляла. А ещё я чувствовала себя некрасивой. Глупо? Сама знаю, но ничего не могла с этим поделать.
Спала одна, потому что близость перестала приносить удовольствие: боялась за ребёнка. Стоило мне почувствовать хоть малейший намёк на близкие отношения со стороны норна, как под надуманным предлогом отпрашивалась к норине Мирабель. Один раз даже позволила себе дерзость: открыто заявить, что я не хочу.
Вскоре и хозяин перестал хотеть, гладил только живот, радуясь, когда малыш начинал пинаться. А пинался он знатно, в первый раз я даже испугалась, со страха позвала Фей, спавшую в коридоре возле моей двери — в её обязанности входило исполнение всех моих желаний, будь то салат из редьки в три часа ночи или кусок яблочного пирога в одиннадцать часов вечера. И, самое обидное, я могла передумать, пока она за всем этим бегала.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
