деревни заняты противником. Несомненно ожидались крупные действия неприятеля.
22 октября около 11 часов утра противник перешел в наступление двумя своими лучшими полками (Дорошенковским и Богдановским) при сильной артиллерийской поддержке. Первая атака противника была отбита с большими для него потерями, и петлюровцы отошли в исходное положение. 4-й эскадрон по глубокому снегу атаковал отходящие цепи, которые приняли атаку и встретили эскадрон огнем, но были разбиты и порублены эскадроном, который тоже понес немалые потери: был убит поручик Соколов и несколько всадников было ранено. Готовились в полку к новому нападению петлюровцев, и действительно приблизительно через полтора часа противник повторил атаку, но уже более густыми цепями, как потом выяснилось, наступала вся 6-я дивизия, имея в резерве 8-ю. Занимавшие деревню Антоновку, к северо-востоку от деревни Вилы, таманцы, обойденные с фланга, вынуждены были отойти от Антоновки, после чего петлюровцы всеми силами обрушились на крымцев, охватывая оба их фланга. Крымцы всем полком в пешем строю стойко держались. Против наступавшего противника блестяще действовали пулеметы ротмистра Давыдова. Все пулеметы заранее получили свои секторы огня, пересекающие один другого, и общий пулеметный огонь скашивал наступавшие цепи, но подходили новые цепи; мы также несли потери. Командир полка находился на совершенно открытом месте, наблюдая за ходом ожесточенного боя; около него находились, как обыкновенно и в других случаях, его ближайшие в бою помощники, в том числе и личный ординарец командира вольноопределяющийся старший унтер-офицер Эмиров, который, предвидя возможную необходимость спасти командира, подошел к нему и стал справа на полшага сзади, но не прошло и минуты, как Эмиров был убит, не успев произнести ни одного слова. Сильное упорство значительно превосходящего нас в силе противника заставило полковника Туган-Мирза-Барановского отдать приказ об отходе по направлению на Томашполь. Отход был совершен в полном порядке, в первую очередь артиллерийским взводом, расстрелявшим все свои шрапнели и гранаты.
Штаб отряда находился на станции Вапнярка, где стояло и два бронепоезда. Сильно отодвинувшийся назад и загнувшийся наш левый фланг оказался совсем близко от штаба. Командующий войсками отряда полковник Гвоздаков[520], конечно обеспокоенный таким положением, приказал закрепиться и удерживать занятый рубеж; обещал прислать подкрепления; в первую очередь подошли две роты: 11-я рота 1-го Симферопольского полка[521] и Житомирская рота Сводного батальона 14-й пехотной дивизии[522]. На главном направлении на станцию Жмеринка и на город Проскуров, оказывается, действовал доблестный, хорошо нам знакомый и «земляк» 1-й Симферопольский офицерский полк. В столь ожесточенном бою у деревни Вилы хотя мы понесли потери, но по сравнению с потерями наших врагов наши потери незначительны, чему мы обязаны главным образом отличной работе наших пулеметов и довольно плохой стрельбе неприятельской артиллерии. В 1-м эскадроне был ранен корнет Дрига[523]; больше всего было потерь в 4-м эскадроне. Следуя своему правилу, полковник Туган-Мирза-Барановский предполагал переходить в контрнаступление, но против этого был полковник Гвоздаков, рекомендовавший дождаться прихода подкреплений и лишь тогда перейти к активным действиям.
23 октября противник не возобновил своих попыток разбить наши войска на левом фланге. Стремясь обойти наш левый фланг с целью зайти в тыл и разбить наши главные силы, петлюровцы свой фланг сами подставили нашим войскам Новороссийской области; потерпев там неудачу, теперь были озабочены общим их положением. Окончательное поражение Петлюры было несомненно в ближайшем будущем. Теперь наше командование собиралось нанести сокрушающий удар собравшейся у Могилева-Подольского группе петлюровских войск. Вот поэтому полковник Туган-Мирза-Барановскому даны были новые инструкции и новое назначение: оставаясь командиром Крымского конного полка, он назначался начальником отряда, получившего название «Днестровский», в который должны были войти, кроме Крымского конного полка, еще 2-й Таманский конный полк Кубанского казачьего войска, 2-й Лабинский конный полк Кубанского казачьего войска[524], конвой генерала Слащева (две сотни), 11-я рота 1-го Симферопольского офицерского полка, Житомирская рота Сводного батальона 14-й пехотной дивизии и четыре орудия 8-й батареи 4-й артиллерийской бригады (два орудия при Крымском конном полку и два орудия при 2-м Таманском полку). Обещанные еще другие подкрепления были настолько анекдотичны, что были за ненадобностью возвращены обратно и о них не стоило и вспоминать. 23 октября противник не проявлял никакой активности. 24 октября есаул Мезерницкий[525] с конвоем генерала Слащева (две сотни) и двумя сотнями 2-го Лабинского конного полка Кубанского казачьего войска получил особую задачу обхода правого фланга противника. Остальные 4 сотни 2-го Лабинского полка со своим командиром еще не прибыли. 25 октября все части отряда полковника Туган-Мирза-Барановского (новый Днестровский) выступили для занятия района деревни Антоновки, которая оказалась свободной от противника, 3-й эскадрон, посланный на деревню Вилы, занял эту деревню; также и из деревни Вилы противник ушел.
26 октября полк в составе всего отряда выступил по направлению на деревню Володиевцы. Была сильная вьюга, но мороза не было и на дорогах была густая, липкая грязь; переход был тяжелый, и только к наступлению сумерек части отряда подошли к деревне Володиевцы. Деревня была занята противником. Командир полка приказал крымцам, усиленным двумя сотнями таманцев, атаковать находящихся в Володиевцах петлюровцев и выбить их из деревни. Два наших артиллерийских взвода поддержали нашу пешую атаку. Противник, расположившийся уже на ночлег, никак не ожидавший вечернего нападения, наспех собравшись, поспешно, кто на телегах, кто пешком или верхом, выскакивали из деревни. Наши части помешали петлюровцам приступить к своему ужину, который они побросали при спешном своем бегстве. В доме священника, где остановился штаб полка, в столовой был накрыт стол, стоял самовар, на столе какая-то скромная закуска. По словам батюшки, у него в доме находился штаб какой-то войсковой украинской части; командир и офицеры штаба собрались было пить чай, как вдруг по тревоге все выскочили из дома, а затем и из деревни. 3-й эскадрон был послан преследовать противника, но на своих измотавшихся лошадях не догнать было мчавшихся на подводах петлюровских солдат, а орудия их, стоявшие у окраины деревни, снялись сразу же при звуке первых выстрелов. На ночь были выставлены заставы от 11-й роты 1-го Симферопольского офицерского полка и от Житомирской роты Сводного батальона 14-й пехотной дивизии. 1-й эскадрон со взводом пулеметов был послан в лес к юго-западу от деревни Володиевцы для обеспечения нашего левого фланга. Штаб 2-го Таманского полка расположился почти рядом со штабом командира нашего полка. При встрече оба командира делились своими впечатлениями, и полковник Апухтин рассказал, как ему удалось вдвое увеличить боеспособность таманцев. При приеме полка оказалось, что две пешие сотни никакого участия в боях полка не принимают, а постоянно находятся при обозе, так как у
