Медсестре приходится иногда совершать непосильные вещи — работа у нее такая, все равно что у спасателя или муравья. С виду девушка казалась вполне здоровой, но бывает в людях слабина, какую не сразу и заметишь.
За четыре месяца Эйлин перебрала трех медсестер. На дальнейшие эксперименты терпения не хватило. Эйлин строго-настрого запретила Эду открывать дверь посторонним или самому выходить из дому и молилась, чтобы он послушался — по крайней мере, пока она что-нибудь не придумает.
И браслет с нужной информацией на него надела. Если из-за этого на Эда станут смотреть как на инвалида — пусть смотрят. У нее уже не было сил бороться.
70
Давняя знакомая Эйлин по имени Бетани прослышала о том, что происходит с Эдом, узнала у кого-то их новый номер телефона и позвонила.
Они работали вместе медсестрами в больнице при колледже Альберта Эйнштейна. Бетани вскоре вышла замуж и уволилась, но они еще несколько лет продолжали общаться, тем более что Коннелл с Терезой, дочкой Бетани, были ровесниками. Каждое лето Эйлин с Эдом и Коннеллом ездили на несколько дней погостить в пляжном домике Бетани в Квоге. Однако в середине восьмидесятых Уолт поступил в фирму «Пепси», они переехали в Перчис, а летний домик продали, и общение прервалось.
Бетани рассказала, что живет сейчас поблизости, в Пелэме, с Уолтом они развелись, Тереза на первом курсе бросила учебу и переехала в Лос-Анджелес со своим молодым человеком, актером.
— Уолт просто убит, — рассказывала Бетани. — А я ей сказала — лишь бы она была счастлива. Уговариваю ее приехать погостить. Может, возьму и сама к ним явлюсь!
Бетани целую неделю звонила каждый день, узнавала, как дела. Эйлин было приятно такое внимание. Друзья в последнее время отдалились, а с Бетани она всегда ладила. Ей нравились ее откровенность и непосредственное ямайское чувство юмора. Эйлин сейчас как раз требовалось побольше прямоты, а те немногие друзья, что еще их не бросили, старались тактично избегать разговоров про Эда.
Эйлин пригласила Бетани в гости, и за чаем та рассказала, что после развода стала своего рода духовным гуру.
— Наверное, это началось еще раньше, — прибавила она со смехом. — Из-за этого, может, мы и расстались. Уолт не одобрял моего стремления к духовному совершенствованию.
Бетани достала из сумочки фотографию Уолта. Эйлин это показалось странным: зачем столько времени таскать с собой снимок бывшего мужа? Уолт нисколько не постарел, словно ямайская еда, которой кормила его Бетани, оказывала омолаживающее действие. Бетани показала и фотографию Терезы, снятую еще до ее отъезда: сущий ребенок, даже с брекетами.
Оказывается, Бетани увлеклась духовным целительством. Ее знакомая целительница призывает духа по имени Вивамус.
— Сходим как-нибудь вместе? Может, тебе понравится.
— Я не интересуюсь религией вуду, — ответила Эйлин.
— Это не вуду! — засмеялась Бетани. — И вообще не религия. Ладно, пока не буду тебя уговаривать, но имей в виду, я упорная! На краю света тебя достану!
Эйлин тоже засмеялась, хотя ей стало немного неуютно. Она налила себе и Бетани еще чаю, чтобы разрядить атмосферу.
Дружить с Бетани было легко, потому что она всегда сама приезжала в гости. Как-то во вторник вечером, когда Эйлин собиралась что-нибудь наскоро соорудить на ужин, явилась Бетани и сказала, что хочет ее куда-то свозить.
— Я не могу, у меня Эд.
— Ничего с ним не случится. Поехали!
Эйлин крикнула Эду, что уходит, — он лежал в постели и смотрел телевизор.
— А куда мы едем?
— Это сюрприз!
Эйлин приятно было выбраться из дому и растрогала забота подруги, — видно, та поняла, насколько ей необходимо развеяться. Должно быть, они направляются в ресторан или в кафе — туда, где толпа народу и веселый гул разговоров.
Бетани казалась счастливой. Она сегодня надела красную, как мак, блузку, подкрасила губы в тон и нарумянила смуглые щеки. Закинув руку на спинку сиденья Эйлин, Бетани вывела машину на дорогу.
— Ну все-таки — куда? — мягко спросила Эйлин. — Мне же любопытно!
— Не скажу. Хочу, чтобы ты все оценила непредвзято.
Машина свернула на Мидленд-авеню, и тут Эйлин вдруг сообразила: они едут не в ресторан и не по магазинам. Бетани везет ее в свою секту.
— Ох, только не это!
— Понимаю-понимаю! — засмеялась Бетани. — Да только там все не так, как ты думаешь. Будет весело, ты сможешь расслабиться. Наши дамы тебе наверняка понравятся.
— Я же говорила, меня такие вещи не интересуют, — рассердилась Эйлин, однако Бетани не повернула назад.
Проехав несколько городков, они остановились в Пелэме.
— Бояться нечего! — Бетани погладила Эйлин по руке. — Вот посмотришь, составишь собственное мнение.
Эйлин взглянула на приятельницу: худощавое лицо, близко посаженные темные глаза, кожа ничуть не состарилась за те десять лет, что они друг друга не видели. Жаль ее — связалась от безысходности с какими-то шарлатанами. Ладно, решила Эйлин, разок она зайдет, чтобы не обижать подругу. Примерно так же она однажды в тематическом парке Дисней-Уорлд высидела завтрак с персонажами мультиков — Коннеллу было тогда четыре года.
Они вошли. Женщины, сидевшие кружком, встали поздороваться. Эйлин уселась вместе с ними. Тут появилась еще одна женщина — очевидно, та самая призывательница духов. Миниатюрная, прическа в художественном беспорядке — видимо, чтобы подчеркнуть ее отрешенность от всего земного. Целительница без особых церемоний уселась, благосклонно озирая группу, и тут наткнулась взглядом на Эйлин. Несколько секунд смотрела ей прямо в глаза и улыбалась, так что Эйлин пришлось чуть смущенно улыбнуться в ответ.
Целительница велела всем приступить к дыхательным упражнениям. Эйлин тоже приняла участие, с трудом сдерживая смех.
— Я рада сегодня приветствовать среди нас Эйлин Лири, — объявила целительница. — Ее привела Бетани. Спасибо, Бетани! Эйлин сейчас переживает трудное время в связи с болезнью мужа. Мы постараемся ей помочь.
Эйлин, не ожидавшая вот так сразу очутиться в центре внимания, невольно покраснела.
— Пожалуйста, не беспокойтесь обо мне. Я просто пришла посмотреть.
— У мужа Эйлин синдром Альцгеймера, — продолжала целительница, словно и не слышала.
Женщины вокруг заахали, понимающе переглядываясь.
— Однако многое в жизни — только видимость, и мы с этим уже не раз сталкивались. Сегодня мы попробуем выяснить, что происходит с душой ее мужа. Бетани говорила, что его зовут Эдмунд? Эдмунд Лири?
Эйлин инстинктивно хотелось защитить от них имя Эда, словно, зная его, они могли навлечь на Эда какое-нибудь загадочное проклятие, вроде тех, от которых человек вдруг падает замертво без всякой видимой причины.
— Да, правильно, — сказала она.
— Я — Рашель. Сейчас я призову сюда Вивамуса. Он будет говорить с вами о вашем муже. Вам может показаться, что это я говорю, но я — всего лишь проводник. Ничего страшного тут нет. Мы все возьмемся за руки, и если вам станет не по себе, достаточно будет сжать руки своих соседок. Моя душа в это время будет не здесь, поэтому я не смогу отвечать на вопросы. Вы сможете задать их Вивамусу, но лучше пусть он говорит, а вы пока просто слушайте. Когда Вивамус вселится в мое тело, мой голос может немного измениться.
Рашель, ритмично дыша, принялась описывать руками круги. Низким грудным голосом она произнесла нараспев несколько обрывочных слогов, будто разыгрывающийся перед концертом флейтист, а потом заговорила низким голосом — это было почти комично.
— Я Вивамус! — объявила она. — Эйлин Лири, я пришел говорить с тобой. Знай, что душа твоего мужа скована тяжкими цепями. На протяжении многих жизней он борется со своим духом. Столетия назад он жил в Атлантиде.
Бетани с Эдом всегда не ладили. Еще когда они общались, у Бетани была заметна склонность к оккультизму, а Эд такого на дух не переносил. Что Бетани о нем наговорила целительнице?
— Однако в этот раз, — продолжала Рашель, старательно изображая хрипловатый баритон, — он сражается за свою душу. Борение тела отражает борение души. Не болезнь заставляет его стремиться к подавлению окружающих. Наоборот, навязчивая привычка все контролировать привела к болезни. Ему нужно стать более открытым миру, чтобы спасти свою душу в этой многовековой битве.
В одном Рашели не откажешь: войдя в роль, она уже не выходила из образа. И все-таки Эйлин не могла воспринимать происходящее всерьез. Она кусала губы, чтобы удержаться от критического смешка. Все это — не для нее. Может, более слабые духом или просто необразованные люди в самом деле находят здесь какую-то поддержку. Рашель ошибается, если думает, что сумеет ее завлечь в свою секту. Пусть Эйлин сейчас приходится трудно — это не значит, что у нее размягчение мозга.
