31 мая 1904 г.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. VI, стр. 384–385.
Ответ на письмо М. П. Чеховой от 27 мая 1904 г. (Письма М. Чеховой, стр. 228–229).
…сегодня я только в первый раз надевал сапоги и сюртук… — О. Л. Книппер сообщала М. П. Чеховой 1 июня: «…Сегодня и вчера Антону гораздо лучше. Вчера мы шажком на резиночках прокатились по Тверскому бульвару. К вечеру он ослаб, заболели опять ноги. На ночь я ему впрыскиваю морфий, и он выспался наконец» (Книппер-Чехова, ч. 2, стр. 57).
4444. Л. И. ЛЮБИМОВУ
2 июня 1904 г.
Печатается по тексту: Письма, т. VI, стр. 385–386, где опубликовано впервые, по автографу. Нынешнее местонахождение автографа неизвестно.
Ответ на письмо Л. И. Любимова от 1 июня 1904 г. (ГБЛ).
Любимов обращался к Чехову с просьбой оказать содействие переводу его сына Александра, студента второго курса медицинского факультета, из Юрьевского университета в Московский, «чтобы доставить ему более широкое поле для ученической деятельности, дать возможность жить в родной семье!..»
Я болен ~ завтра уезжаю лечиться за границу… — О своей встрече в этот день с Чеховым позднее вспоминал Н. Д. Телешов: «Случилось так, что я зашел к нему днем, когда в квартире никого не было, кроме прислуги. Перед отъездом было много всяких забот, и все его семейные хлопотали без устали.
Я уже знал, что Чехов очень болен, — вернее, очень плох, — и решил занести ему только прощальную записку, чтоб не тревожить его. Но он велел догнать меня и воротил уже с лестницы.
Хотя я и был подготовлен к тому, что увижу, но то, что я увидел, превосходило все мои ожидания, самые мрачные. На диване, обложенный подушками, не то в пальто, не то в халате, с пледом на ногах, сидел тоненький, как будто маленький, человек с узкими плечами, с узким бескровным лицом — до того был худ, изнурен и неузнаваем Антон Павлович. Никогда не поверил бы, что возможно так измениться.
А он протягивает слабую восковую руку, на которую страшно взглянуть, смотрит своими ласковыми, но уже не улыбающимися глазами и говорит:
— Завтра уезжаю. Прощайте. Еду умирать.
Он сказал другое, не это слово, более жесткое, чем „умирать“, которое не хотелось бы сейчас повторить.
— Умирать еду, — настоятельно говорил он. — Поклонитесь от меня товарищам вашим по „Среде“. Хороший народ у вас подобрался. Скажите им, что я их помню и некоторых очень люблю… Пожелайте им от меня счастья и успеха. Больше уже мы не встретимся.
Тихая, сознательная покорность отражалась в его глазах.
— А Бунину передайте, чтобы писал и писал. Из него большой писатель выйдет. Так и скажите ему это от меня. Не забудьте.
Сомневаться в том, что мы видимся в последний раз, не приходилось. Было это так ясно. Я боялся заговорить в эти минуты полным голосом, боялся зашуметь сапогами. Нужна была какая-то нежная тишина, нужно было с открытой душой принять те немногие слова, которые были, несомненно, для меня последними и исходили от чистого и прекрасного — чеховского сердца» (Чехов в воспоминаниях, стр. 488–489). Вероятно, именно к Телешову обратился Чехов с просьбой помочь А. Л. Любимову устроиться в Московский университет.
…завтра поговорю с другим. — Чехов имел в виду В. А. Гольцева (см. письмо 4446).
…поблагодарить Вас за Ваше доброе, превосходное письмо... — Любимов писал: «„Русское слово“ оповещает почитателей Ваших о восстановлении Вашего здоровья и о Вашем намерении в четверг 3 июня оставить Москву. Да укрепит премилосердный господь бог силы Ваши и да продлит он дни Вашей жизни и деятельности на многие лета. Таково желание искренне любящего, уважающего Вас, сотрудника и сотоварища брата Вашего, Ивана Павловича, с неизмеримой благодарностью принявшего и как драгоценность хранившего, с дорогою для меня собственноручною Вашею подписью, в память незабвенного Павла Георгиевича, Ваше произведение „Дуэль“, законоучителя Петров. — Басман. город. училища диакона Леонида Ивановича Любимова».
4445. К. П. ПЯТНИЦКОМУ
2 июня 1904 г.
Печатается по автографу (Архив Горького). Впервые опубликовано: «Звезда», 1944, № 5–6, стр. 82–83.
К. П. Пятницкий ответил телеграммой от 8 (21) июня 1904 г. и письмом без даты, с пометой Чехова: «1904, VI» (ГБЛ).
Сейчас я получил от Маркса телеграмму… — От 2 июня 1904 г. (ГБЛ). Анализируя телеграмму Маркса в ответном письме, Пятницкий писал: «3 июля я получил от Вас письмо, где Вы передаете ответ Маркса. Он отказывался считаться с Вашим требованием или просьбой и приводил такой довод: „О выходе пьесы помещено объявление в номере 23 „Нивы“, которого уже отпечатано около ста тысяч экз., часть которых сегодня разослана: отказывать в высылке объявленной книги для меня более, чем неудобно!!“ Ведь это верх беззастенчивости. Отчего бы нам в таком случае не напечатать, что через два месяца мы выпускаем полное собрание сочинений Льва Толстого и Чехова? На протесты можно было бы отвечать афоризмом Маркса: „Отказывать в высылке объявленной книги для нас более чем неудобно“. Как просто! Объявил — значит приобрел права! <…> Поэтому последний совет Грузенберга был: дать доверенность для переговоров и дела с Марксом кому-нибудь из родных или просто присяжному поверенному, которому Вы доверяете…»
На обложке журнала «Нива» (1904, № 23, 5 июня) было напечатано сообщение о «только что» вышедшем отдельном издании «Вишневого сада».
…не задержал у себя корректуры… — Об отдельном издании пьесы «Вишневый сад» и отношении к нему изд. «Знание» см. письмо 4440 и примечания* к нему. На это Пятницкий отвечал: «Вы писали: „Виноват я, так как не задержал у себя корректуры“. Я спросил Грузенберга, может ли Маркс оправдываться тем, что ему были высланы корректуры. — Нет, не может. Вы могли выслать ему оригинал за целый год до печатания <…> Все дело в том, получено Ваше разрешение или не получено. В письме от 31 мая Вы говорите: „Мне и в голову не могло прийти о том, что Маркс может выпустить пьесу теперь же, и я, прочитав корректуру, отослал ему, решительно ни о чем не думая“. Отсюда следует, что разрешения Вы не давали…» Однако Чехов передал Марксу «в полную и вечную литературную собственность» «Вишневый сад» 17 марта 1904 г. (см. примечания к письму 4372*).
4446. В. А. ГОЛЬЦЕВУ
3 июня 1904 г.
Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. VI, стр. 386.
Год устанавливается по связи с письмом 4444.
…я получил прилагаемое письмо. — Письмо Л. И. Любимова от 1 июня 1904 г. (см. примечания к письму 4444*). В начале этого письма зеленым карандашом Чехов написал Гольцеву: «Читай подчеркнутое». В тексте письма Чехов подчеркнул следующие места: «попросить Вас о содействии в переводе сына моего из Юрьевского университета в Московский, чтобы доставить ему более широкое поле для ученической деятельности, дать возможность жить в родной семье…» и «сын мой Александр Леонидович Любимов студент Юрьевского университета, 2 курса медицинского факультета, успешно сдал все курсовые экзамены и без всякого сучка и задоринки перешел теперь на 3-й курс».
Уезжаю. — 3 июня Чехов уезжал в Баденвейлер.
Письмо сохрани! — В. А. Гольцев исполнил просьбу Чехова: письмо Любимова было возвращено им в архив Чехова (ГБЛ). Там же сохранилось, видимо, также переданное им письмо Любимова к Гольцеву от 13 июля 1904 г., из которого следует, что дальнейшие хлопоты о сыне Любимова Гольцев взял на себя. В письме к нему Любимов, с благодарностью вспоминая умершего уже Чехова, сообщал: «Ожидая результата заботливых хлопот этого драгоценнейшего человека, который, несмотря на свое тяжелое болезненное состояние, отыскивает пригодных к делу хлопотунов и собственноручно извещает меня. И вот от 27 июня получаю дорогое для меня Ваше письмо, в котором Вы сообщаете, что добрый человек в моем искательстве г. Председатель окружного суда, а главный гений и виновник добродетели это Вы, давший толчок тому переговорить с ректором и обещавший найти знакомого профессора для сношения с ректором Юрьевского университета.
Но, увы! погас, безвременно погас великий сердцем, умом, словом и добродетелью Антон Павлович, не дождавшись даже обещанного им конца июля. Вместе со смертию его, мне кажется, сошла с ним в могилу и моя надежда на него.
Приношу Вам, Виктор Александрович, искреннюю благодарность за доброе дело, оказанное мне, по милости добрейшего усопшего, которому Вы устроили достодолжное с честью погребение <…> О сыне моем и сути искательства снова повторяю: он, Александр Леонидович Любимов, с успехом в сем году переходящий с 2 курса на 3-й медицины Юрьевского университета, и желает для облегчения непосильных мне трат на него перейти на свою родину в Москву».
