Я останавливаюсь и поворачиваюсь к нему.
— Значит, она снова работает на тебя?
Невероятно. Ее жалобная речь в кофейне не значила ни хрена. Наверное, ей это доставляет удовольствие. Он встает и идет ко мне.
— Стой, где стоишь, Уорд! — Я тычу пальцем ему в лицо. — Не пытайся успокоить меня или убедить, что все в порядке, потому что это, бл*ть, не так!
— Следи за гребаным языком!
— Нет! Она влюблена в тебя. Ты это знаешь? Все, что она сделала, это потому, что хочет забрать тебя у меня, так что даже не думай пытаться убедить меня, что это хорошая идея.
— Я знаю.
Я захлопываю рот и немного отступаю назад.
— Что значит «ты знаешь»?
— Я знаю, что она влюблена в меня.
— Знаешь?
— Конечно, знаю, Ава. Я не гребаный дурак.
Я усмехаюсь.
— Очевидно, так и есть! Ты уничтожаешь любого, кто пытается отнять меня у тебя, но она проворачивает свои дела прямо у тебя под носом, а ты предпочитаешь игнорировать это.
Разворачиваюсь и топаю на кухню. Мне нужно выпить воды, чтобы смочить пересохшее горло.
— Ава, я не промолчал. Мы поговорили, и она призналась и сожалеет обо всем.
— Конечно, сожалеет. Она потерпела неудачу! Наверное, сожалеет, что не справилась с работой получше. — Я со стуком ставлю стакан на столешницу. — С таким же успехом ты мог бы и промолчать. Ты предлагал похороны или кремацию?
Его лицо искажается.
— Что?
— Обычные варианты, который ты даешь людям, причинившим мне боль. Ты предложил их Саре?
— Нет, я предложил ей работу в обмен на ее обещание больше никогда не вмешиваться. И предупредил: одно твое слово, и она вылетит.
— Вот мое слово! — кричу я. — Хочу, чтобы она убралась!
— Но она ничего не сделала.
Я недоверчиво смотрю через столешницу на толстокожего идиота.
— Ничего не сделала?
Джесси закрывает глаза и глубоко и устало выдыхает.
— Я имею в виду, что она ничего не делала с тех пор, как я восстановил ее в должности. И ты вознаградила ее аккуратным ударом в челюсть за то, что было раньше.
— Зачем ты это делаешь? Ты ведь знаешь, что я чувствую к ней, Джесси.
— Потому что она в отчаянии, Ава. У нее нет жизни за пределами «Поместья».
— Тебе ее жалко? — спрашиваю я более спокойно.
Мне нравится все в этом мужчине, кроме его внезапного сочувствия ко всем этим женщинам из прошлого, которые пытаются саботировать наши отношения. Ради всего святого, посмотрите, что он сделал с Мэттом.
— Ава, прежде всего, я хочу, чтобы ты успокоилась, потому что это вредно для тебя и детей.
— Я спокойна! — визжу я, поднимая стакан дрожащими руками. Я далека от спокойствия.
Он вздыхает и наклоняет голову, хрустнув шеей, будто снимает стресс. Я понятия не имею, из-за чего он так нервничает. Может, сказать ему, что я продолжу работать на Микаэля и посмотреть, какую реакцию это вызовет. В некотором роде, это то же самое.
Он подходит ко мне, забирает из моей руки стакан и поднимает меня, усаживая на столешницу. Взяв за челюсть и приподняв мою голову, встречается со мной глазами. Я продолжаю хмуро и со злостью глядеть на него.
— Сара ничего для меня не значит. После ее признания я выгнал ее и больше не вспоминал. — Он делает глубокий вдох. — Пока Джон не побеседовал с ней, и она не наговорила всякого дерьма, самое тревожное из которого, что лучше умереть, чем прожить жизнь без меня.
Моя подозрительность мгновенно заставляет думать, что это еще одна уловка, чтобы зацепиться за него. Я ничего не могу с этим поделать.
— Ищет внимания, — фыркаю я, все еще хмурясь. Ее прошлые поступки являются четким указанием того, на что она способна.
— Я тоже так думал, но Джон не был так уверен. Он нашел ее. Она перерезала себе вены и приняла кучу обезболивающих. — Он поднимает брови, когда я отшатываюсь. — Это не был крик о помощи, Ава. В этом не было никакого стремления привлечь к себе внимание. Джон едва успел доставить ее в больницу вовремя. Она хотела умереть.
Мозг подводит меня по всем пунктам. Есть много разумных вопросов, которые я должна бы задать, но мне ничего не приходит в голову. Я ничего не понимаю.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Детка, я не хочу иметь еще одну смерть на своей совести. Я каждый божий день живу с виной за смерть Джейка. Большего я не вынесу.
Я охаю от сочувствия.
— Она приходила ко мне, — говорю я. Не знаю, откуда это берется.
— Она мне сказала. — Он протягивает руку и гладит меня по щеке. — Но я удивлен, что ты не упомянула об этом раньше.
Что я могу сказать? Что слова Сары на самом деле побудили меня прийти в себя? Что она стала причиной того, что я появилась в «Поместье» в таком состоянии?
— Не думала, что это так важно, — слабо отвечаю я.
Знает ли он, в какой конкретно день Сара нанесла мне визит, потому что если знает, наверняка поймет, что пару часов спустя я превратилась в обезумевшую развалину, отчаянно желающую его увидеть.
— Это Сара рассказала Мэтту о моем пьянстве. — Он начинает кусать губу.
Я отшатываюсь еще дальше, и его рука отпускает мое лицо. Значит, вот как Мэтт узнал об этом?
— Так вот откуда ты узнал, что я забирала свои вещи у Мэтта?
Он кивает.
— Она сказала, что подслушала, как ты говорила кому-то по телефону, что собираешься за своими вещами. Я слишком разозлился, чтобы собрать все воедино. Красная пелена застлала глаза, я действовал импульсивно и только потом задавался вопросом.
Итак, список ее проступков все продолжается. Я очень не хочу ее жалеть.
— Она сказала, что больше не может на тебя работать, — напоминаю я. — Так как же все изменилось?
— Я попросил ее. Мне не найти другого такого сотрудника для подобной работы, а если искать, это займет время, а я хочу все свое время уделять тебе. И ты должна знать, что она согласится только при условии, что ты не будешь против.
Если я не буду против? Из-за этого я чувствую себя полным дерьмом. Значит, будущее Сары отдано в мои руки? Если я скажу «нет», попытается ли она снова покончить с собой? А если соглашусь, столкнусь ли с очередным раундом попыток Сары разлучить нас?
— Ты не оставляешь мне особого выбора, — бормочу я.
Я пытаюсь, но не могу действовать в этом вопросе согласно логике. Я не хочу лишаться Джесси из-за накопившихся дел «Поместья», не в последнюю очередь из-за кучи бумаг, которые будут его напрягать. Я перестану его видеть, но если соглашусь, то приму то, что она сделала с нами, а я не думаю, что смогу это сделать, даже если она пыталась покончить с собой. Но слова Джесси продолжают крутиться в моей голове.
«Я каждый божий день живу с виной за смерть Джейка. Большего я не вынесу».
И я не могу так поступить с ним только из-за своей неуверенности в отношении обитателя «Поместья», изображающего из себя Индиану Джонса. Мои опасения оправданы, но вина Джесси — нет, и я не могу заставить его пройти через большее, чем он уже пережил. Это было бы жестоко и эгоистично. Я слишком сильно его люблю.
Он снова обхватывает мои щеки ладонями и пронзает полным искренности зеленым взглядом.
— Я скажу ей, что ничего не получится. Я не готов видеть тебя такой несчастной.
Я разваливаюсь изнутри. Он готов жить с возможностью еще больше запятнать кровью свои руки, — хотя ни в одной из этих трагедий нет его вины, — просто чтобы я была счастлива? Я качаю головой в его ладонях.
— Нет, я хочу, чтобы ты был рядом больше, чем ее ухода.
— Правда? — Похоже, он удивлен.
— Конечно, правда, но ты должен мне кое-что пообещать.
— Все, что угодно, ты же знаешь. — Он целует меня в лоб.
Он немного лукавит, иначе не стал бы просить меня о таком. Я пытаюсь равнодушно отнестись к смягчающим обстоятельствам, но трудно игнорировать женщину, которая пыталась покончить с собой из-за того, что ее не хочет мой муж.
— Когда родятся дети, ты не будешь пропадать в «Поместье» днями и ночами. Ты будешь со мной так часто, как сможешь. Не знаю, сумею ли я справиться.
