Я, признаться, в душе ожидал этого от ратников своих, но не вмешивался в события. Они жизнями рисковали, многие ранены, холстинами наскоро раны свои перевязали, и потому это – их выбор!
– Ну, конечно. То по совести будет, и я рад, что вы так порешили.
Василиса, стоявшая рядом, слушала, не находя слов. Лишь слезы стекали с ее щек на подбородок.
Федька махнул рукой стоявшим поодаль ратникам. Те мигом сгрузили узлы с пожитками окуневских крестьян и бережно поставили их в ряд.
– Ну, что ж, пора прощаться, Василиса! Дела!
Я скомандовал: «По коням!» – и ратники с небольшим обозом тронулись в путь. Раненые, что не могли сами в седле держаться, ехали на подводах.
Я оглянулся и увидел, как Василиса, одной рукой вытирая слезы с подбородка, другой осеняла нас вослед крестным знамением.
Мы выехали из деревни на дорогу, ведущую в Охлопково, но еще долго слышались плач и стенания, раздававшиеся почти из каждой избы.
Ехали не спеша. Все устали – ночь-то выдалась бессонной. Да, победа была нашей, но с привкусом горечи – много русских людей погибло. А не приди мы на помощь вовремя, еще больше было бы убитых, а живые угнаны в рабство. И еще одна русская деревня была бы стерта с лица земли.
Меня одолевали тяжкие раздумья. Как свести к минимуму потери при набегах татар? Предотвратить набеги я своей малой ратью не могу – не в моих это силах. Заставы на порубежье стоят, немалые силы на то тратятся, а все равно небольшие банды прорываются, просачиваются на Русь. Стало быть, надо сделать две простые вещи. Во-первых, поставить в усадьбе на высоком месте вышку или хотя бы пока на высоком дереве соорудить площадку для наблюдения ратником. При пожаре или если татары вдали покажутся, он упредить дружину успеет.
И второе. Необходимо с соседями объединяться – с теми, у кого рати малые есть. Сообща отбиваться сподручнее. Ладно вот как сейчас, когда татар мало было, одолели басурман. А если пройдет отряд побольше, даже полусотня? Что бы я тогда смог сделать со своим десятком?
Когда неприятель – казанцы или крымчаки – большой силой идут, о том лазутчики да заставы наместника в Коломне или самого государя известят. Навстречу врагу сильному большое войско двинется. Но кто будет собирать многотысячную рать на сотню татар? Никто, даже наместник Коломны не успеет этого сделать. Сожгут татары одну-две деревни, как сейчас, и назад ускачут с добычей.
Потому самим боярам нужно привлекать к защите своей поместных дворян. Когда нападение произошло, можно послать гонца к наместнику – в ту же Коломну. Но пока соберутся малые дружины сел и деревень, татары уже успеют вдоволь побесчинствовать, людей побить и в полон увести. А преследовать их на землях Дикого Поля не принято было. Местность чужая, незнакомая. Татарин все пути-дороги знает, и каждый встречный – земляк ему.
Для нас же встречный – враг или лазутчик. И воинам нашим за рекой непросто: хоть трава в Диком Поле и растет – есть чем коней кормить, так ведь и вода нужна. Знать надо, где колодцы, ручьи и речушки. А сейчас даже мордва, живущая по соседству, вся под татарином, и нам они – враги покамест.
Добрались до Охлопкова. Еще на лесной дороге, не доезжая деревни, из леса навстречу нам вышли ратники Макара.
– Свои! Ну, слава богу! Что там стряслось?
– Татары на Окунево напали, да мы их побили, но и раненые, видите, есть у нас.
– С победою вас! Да, досталось и нашим хлопцам… – Ратники с сочувствием смотрели на пострадавших товарищей. – А что на подводах? Никак с трофеями вы? – Они завистливо поцокали языками.
Молодец Макар, дозор выставил, хотя большой силы он не представлял. Пищалей нет, коней тоже – надолго задержать татар такой дозор бы не смог. Надо, и причем срочно, заняться безопасностью.
Завтра же отправлю Макара с подводой в Коломну. Пусть покупает коней и пищали, вижу – пора пришла. Придется отложить дела и заняться защитой поместья. В противном случае все, что построено с таким трудом, пожечь могут татары, холопов убить или угнать в полон. И прекратит свое существование вотчина князя Михайлова, останется лишь выжженная земля. Ну, нет, пока я жив, не допущу такого!
Уже на въезде в имение ко мне подбежал Макар.
– Князь, у нас здесь все в порядке, тихо.
– Зато у соседки, боярыни Василисы Куракиной – ты ее должен помнить – большое горе приключилось, гости незваные побывали. Избы пожгли, холопов многих поубивали.
– Ох, беда-то какая!
– И что удивительно, наша помощь лишь случайно вовремя пришла.
– За то Федору спасибо.
– Нет, Макар, больше таких случайностей я не допущу. Сегодня всем, кто ночью в Окуневе был, – отдых. Ратникам, что со мной ходили, трофеи по справедливости делить. Ну а твоим, кто ночь в дозоре стоял, – отсыпаться. Ты же, Макар, возьми несколько ратников своих и на лошадях Федора объезд сделайте – через Обоянь, Чердынь и Вереши. Как там? А завтра с утра тебе и Федору быть у меня.
– Слушаюсь, князь!
Устал я. Поел без аппетита, да и сразу в постель улегся.
В Охлопкове было непривычно тихо, ратники отдыхали. Ничего, пусть сил набираются, завтра они им понадобятся.
Подремав немного, я поднялся с постели и подтащил поближе кожаный мешок с трофейными ценностями. Надо же ревизию провести, что мне досталось. Оказалось, не так уж и много. После раздачи всем ратникам на берегу Оки серебряных рублей осталось их у меня шестьдесят два. Да еще цепочки, кольца и всякие-разные чарочки-ендовы потянут на четверть, а может, чуть менее полупуда веса.
В общей сложности после ночного боя у меня оказалось около полутораста рублей. Неплохо, если учитывать, что отделался малой кровью – несколькими легкоранеными. Наше счастье, что татары не ожидали удара и в деревне были разрознены, грабежом занимались. Боюсь, что в чистом поле потери были бы более значительны.
Прискакал Макар:
– В деревнях наших все спокойно, князь!
– Хорошо. Отдыхай. Утром – ко мне!
Вечер прошел в размышлениях, а утром, сразу после завтрака, подошли Федор с Макаром, и я начал в избе совет. Надо было обсудить, как быть дальше с защитой усадьбы.
– С последним набегом татар мы все урок получили. То, что Федор пожар увидел да подоспели мы боярыне Василисе Куракиной на помощь вовремя в трудный момент, то хорошо. Но это счастливая случайность, все могло сложиться и по-другому. Отдохнули бы татары в ее имении, с силами собрались, а следующей ночью на нас напали и порезали бы сонных. Так не годится. С себя вину не снимаю, закрутился за делами. Но более так продолжаться не может. Призвал я вас на совет, как начальников ратных. Хочу услышать от вас, как защиту усадьбы разумеете.
Поднялся Макар:
– Вспомни, князь, Опочку. И поселение вроде как небольшое – крепостной стены даже не было. А вот валом земляным окружили, и никакой нашей… – он осекся, вовремя вспомнив, что мы тогда были врагами, но тут же исправился, – …польской рати, даже с пушками, взять Опочку было невмочь!
– То верно, Макар. Но вал возводить со рвом глубоким и тыном крепким – это же сколько времени уйдет, а татары снова могут нагрянуть в любой момент. Что поначалу делать будем?
– Мыслю так, – подал голос Федька. – Пока что-нибудь покрепче построим, дозор нужон за подступами. Для того дерево надобно выбрать и наблюдение сверху окрест наладить денно и нощно.
– А верно мыслишь! Ты, Федор, сегодня же подберешь сосну повыше, да чтобы еще и на пригорке была, на вершине наблюдательный пост оборудуешь – с площадкой, лесенкой. И впредь, и днем и ночью, ратников ставить будете – оба! И ты, Федор, и ты, Макар. Уговаривайтесь между собой, но чтобы воин на вышке стоял всегда. И не спал, а то прикажу прямо на вышке и повесить такого. Расслабились мы все, а враг – вот он, рядом шастал.
– Князь, а почему чуть что, так Федор? Федор – туда, Федор – сюда! Мне вот вышку ставить, а Макар что?! – возмутился Федька.
– Не перебивай! Ратники Макара конны должны быть, да с огненным боем. Тянуть более негоже. Потому, Макар, бери подводу и людей своих и – в Коломну. Коней всем купишь, пищали и огненный припас к ним. Головой отвечаешь за коней, чтобы строевые и справные были, да за пищали – все самолично проверь! Ну а уж как вернешься, вся учеба на тебе. Да то ты и сам знать должен – верховая езда, рубка, стрельба из пищалей. Выложись, но чтобы через месяц все твои ратники не хуже десятка Федора оружием владели.
