же в море».
* * *
Солнце стоит высоко в небе, когда «Мартина» на моторной тяге входит в воды Бьёркшера, небольшого архипелага к югу от Стура-Нассы, на востоке небо распахивается подобно огромному синему киноэкрану, с запада далекой темной тенью надвигается земля. Я никогда прежде не бывал тут, папа не любит заходить так далеко, но как-то на Сандхамне я прочитал брошюрку об этих местах, там были красивые фотографии маленького рыбацкого поселка, мостков, огибавших каменистый остров, места для гриля и образцово-показательного красного домика с хорошеньким газончиком, этакая островная идиллия на краю земли.
– Три яхты, – шепотом сообщает длинноволосый коротышка, который стоит на носу и ведет наблюдение. – Два катера. Народу немного.
Как только мы оказываемся в поле зрения, они с девицей начинают – ну прямо молодцы – театр импровизаций: пускают струйку напряжения и нервозности, начинают кричать друг на друга, в голосах звучит паника, их крики эхом разносятся по тихой воде залива, и я вижу, как два парня – один в белой кепке, другой немного более хипстерского вида, сильно татуированный, в красной вязаной шапочке, – отрываются от своей лодки.
– Помогите! Пожалуйста, помогите! – кричу я и радуюсь, что голос срывается на фальцет, потом неосторожно прибавляю скорости, так что мы почти влетаем в причал, сдаю назад, еще прибавив обороты, слишком сильно поворачиваю, и «Петтерссон», висящий у нас на прицепе, чуть не врезается кормой в одну из лодок, неудачно закидываю швартов, который падает в воду, делаю повторную попытку, его подхватывает хипстер, с беспокойством глядящий то на меня, то на остальных, то на прицепленный к нам катер, потом он без лишних вопросов привязывает конец, подтягивает яхту и помогает девчонке сойти на причал, она падает как подкошенная, по степени беспомощности напоминая новорожденного теленка. Она переоделась в то, что откопала на «Петтерссоне», – розовый спасательный жилет поверх непомерно большой белой футболки, которая закрывает бедра, на ногах шлепанцы, в сочетании все это выглядит комично, вид ее вызывает жалость и ставит в тупик.
– Папа, – начинает она, – папа, он… – И сотрясаясь от рыданий, повисает на обнаженной груди красной вязаной шапочки.
– Мы нашли ее по ту сторону пролива, – поясняю я, указывая куда-то за остров. – Ее вместе с катером, взяли вот на буксир.
– Что там случилось?
На кокпите другой лодки показываются несколько ребятишек, любопытные белобрысые льняные головки, оранжевые спасжилеты, мамаша – их ли? – которая разгадывала газетные кроссворды, лежа на полотенце на мостках, поднимается на ноги и подходит обнять нашу девчонку, белая кепка – муж ее? – тоже тут, совсем скоро вокруг собирается небольшая толпа.
– Где твой папа? – дружелюбно спрашивает тетка с кроссвордом.
Девица начинает что-то говорить, но слова тонут, заглушаемые всхлипываниями, боже ты мой, мы же договорились, она притворится, что сильно перенервничала, а тут целая психологическая травма.
– Они что-то с тобой сделали? – тетка гневно взглядывает на меня, на стоящего на носу коротышку, на «Мартину». – Эти парни что-то сделали?
Девчонка мотает головой, лицом она прижалась к голой волосатой груди вязаной шапочки.
– Там, видно, была какая-то шайка, – говорю я, снова указывая рукой вдаль. – Они пришли ночью, пока все спали, и принялись поджигать и громить все подряд. Ее папа пытался прогнать их, но они забрали его с собой.
– Я отправилась за подмогой… – принимается говорить девчонка, – …но этот чертов мотор…
– Кажется, что-то с вентилем бака. – Я понятия не имею, о чем это вообще, но мы решили, что наверняка что-нибудь там так называется. – Катер просто дрейфовал. Так что мы отбуксировали его сюда.
– Мы пытались звонить в морскую спасательную службу, – добавляет длинноволосый коротышка, его голос звучит одновременно испуганно и напыщенно. – И в полицию. И… моим маме с папой, они остались в городе. Но никуда не дозвониться.
Взрослые смотрят друг на друга.
– Наверное, та же шайка, что орудовала на Сандхамне, – говорит тетка. – Те, которые сожгли заправку. Про них по радио сообщали.
– Не знаю, – хлюпает девчонка, – темно было, папа сказал мне лежать тихо, может, тогда нас не тронут, но потом они стали орать, чтобы все сошли с лодок на берег, одна мама пыталась сказать им, чтоб они успокоились, тогда они подожгли их лодку, хотя на борту были маленькие дети и…
Тетка обвивает девчонку рукой, и та перекатывается в ее объятия, другая мамаша, помоложе, подбежала к ним, и вот они уже все наваливаются друг на друга на мостках, образуя мягкий клубок увещевающей женственности, вязаная шапочка стоит теперь в одиночестве, потерянный, с пустыми руками.
– Андреас? – спрашивает белая кепка. – Можешь выйти в Сеть?
Тот угрюмо мотает головой в ответ:
– Связи со вчерашнего дня нет. Похоже, до сих пор не наладили.
– Вот блин! – Он впивается взглядом в меня: – Послушай, парень, а где был катер, когда вы ее нашли?
– В нескольких милях к северу от Хорсстена. Я сделал отметку на карте.
В глазах мелькает проблеск сурового уважения:
– Отлично, приятель.
Все происходит очень быстро, мужчины и мальчишки собираются на причале, девчонка еще раз повторяет всю историю, я указываю место, а длинноволосый коротышка подкрепляет мои слова довольно туманной репликой о том, что видел дым, подымавшийся от островов близ Хорсстена («хотя это, может, кто-то костер разжег, или облако, или еще чего»), они собирают багры, топоры и молотки, один из детей, черный кучерявый мальчишка, отбегает в сторону и отдирает от сарайчика готовую отвалиться доску, он воинственно размахивает ею в воздухе – на конце доски застрял гвоздь, это же приключение, наконец-то что-то происходит, будет что внукам рассказать.
– Но Андреас… – произносит мамаша, теперь и она плачет, девчонка все еще лежит у нее на коленях, они спрятались в тень и накрыли нашу подругу клетчатым красным полотенцем, принесли воду и печенье, налили ей кофе. – Андреас, разве не лучше дождаться полицию? Забыл, что у тебя спина?
– Никто сюда не приедет, – отвечает он, накидывая спасательный жилет и уверенным движением бывалого вояки прилаживая к ремню охотничий нож, – сейчас здесь, кроме нас, никого нет, пусть эти трусливые сволочи не думают, что нас можно запугать.
Они берут самый быстрый из имеющихся катеров и отчаливают, я думал, они велят мне отправляться с ними и показать дорогу, даже заготовил аргументы, чтобы увернуться от этого, но меня никто и не просил об этом, может, увидели во мне задрота, слабака и пухляка. Я подхожу к длинноволосому, он все еще сидит на носу яхты, после нашего прибытия прошло максимум минут десять, мы следим за удаляющимся катером с мужчинами и мальчиками, он высвистывает мотив из «Звездных войн» и постукивает пальцами по окошку форпика, сидящие там парни радостно
