Феллер жестом предложил гостю сесть на диван.
– П р и в е т о т В ы ш е н я, – выговорил Ылтыын по–русски.
Глаза американца сузились, на лицо упала лёгкая задумчивость. Он медленно сел в кресло напротив дивана, не спуская глаз с гостя. Но длилась его задумчивость недолго. Когда Ылтыын, убедившись в срабатывании «закладки», открыл рот, чтобы дать ему новое задание, Феллер вдруг тихо презрительно рассмеялся. Словно змея зашипела.
Лицо его приобрело прежнее каменное выражение, глаза просияли ледяным блеском.
– Думали, что я вас не узнаю, господин Алтынов? – заговорил он на русском. – Рассчитывали инициировать установленную пси–программу? Или как вы там называете меж собой – зомби–закладку?
Ылтыын привстал.
– Сидите! – Феллер качнул пальцем. – Не делайте резких движений, коллега, вас не выпустят отсюда живым. Я ждал кого–то из ваших… гм–гм, триэновцев, но не вас лично. Жаль, вы мне нравитесь, но теперь нам придётся поменяться местами. «Закладку» сделаю я, а вы в нужный момент исполните приказ.
Ылтыын нанёс блэкзору мысленную оплеуху.
– Шит! – выругался Феллер, отшатываясь. – Всё время забываю, что вы умеете манипулировать слабеньким раппортом. Придётся подкорректировать ваши способности.
Глаза его загорелись острым ледяным огнём, и на голову Ылтыына упала глыба искрящегося льда, ломая изнутри биоэнергетические оболочки. Сила Феллера превосходила его энергетику, хотя изначально он и не собирался бороться с ним на психофизическом уровне.
Последним мысленным усилием он позвал: Рома–а!
После чего связь с миром оборвалась…
Изнывая от безделья и дурных предчувствий, Роман слонялся по квартире приятеля, смотрел телевизор, пил кофе, потом позвонил Афанасию:
– Ты в курсе последних событий?
– Ты о чём? – осведомился полковник рассеянно; скорее всего он был очень занят. – Если о дикой жаре на севере Америки и урагане на Восточном побережье, то да.
– Я имею в виду встречу с…
– А об этом прошу не по телефону, висв. Не дёргайся, всё идёт по плану: если господь хочет наказать американцев, то насылает на них ураганы, потопы и пожары, а когда хочет наказать остальные народы, насылает на них американцев.
Роман хмыкнул.
– Старая шутка.
– Придумай что–нибудь поновей. Что ты хочешь узнать конкретно?
– Где чукча.
– Уже пошёл, – перебил его Вьюгин. – Ждём вестей. Если понадобишься, тебе позвонят.
Роман снова подсел к телевизору, прислушиваясь к своим ощущениям. Над головой, образно говоря, сгущались тучи, и объяснить их появление можно было лишь интуитивным ожиданием неприятностей.
Свяжись с Алтыном по менталу, посоветовал «второй Я».
Помешаю, угрюмо отказался «первый».
Тогда жди.
Но ожидание оказалось столь невыносимым, что он наконец решился позвать Ылтыына через «неслух». И тотчас же услышал тихий п р о з р а ч – н ы й вызов: Рома–а!
В мысленном голосе друга не было страха, зато присутствовала боль и растерянность, и это придало Роману решимости и сил.
Первым делом он попытался завязать диалог.
Ылтыын не ответил. Его мыслесфера провалилась в темноту бессознательного состояния, что означало: Феллер перехитрил команду триэновцев и не подчинился «закладке», нанеся удар первым. А поскольку он не знал о присутствии в Москве Волкова, можно было попытаться нанести неожиданный ответный удар.
Вторым мысленноволевым усилием Роман вычислил место встречи Ылтыына и Феллера: Большая Якиманка, Президент–отель.
Теперь надо было добраться до отеля как можно быстрей и сделать так, чтобы никто не помешал замыслу.
Он набрал номер Олега Харитоновича.
– Знаю, – сразу же отозвался координатор. – Ё–группа пошла на перехват.
– Отзовите! – выдохнул Роман.
– Зачем?
– Арчибальд просто убьёт Алтына! У нас есть небольшой люфт во времени. Не зря же он сохранил ему жизнь. Мог убить сразу.
Две секунды тишины.
– Что предлагаешь?
– Мне надо в отель! Быстро! Но главное – остановите группу захвата!
– Спускайся во двор, жди.
Роман переоделся в более–менее приличный костюм из имевшихся, похвалив себя, что захватил его с собой: белые брюки, белая рубашка с чёрной окантовкой рукавов и воротника, белые туфли с пряжками, – обнаружил на полке трюмо чёрные очки, надел. Выглядел он теперь почти как иностранец, а отросшие на полсантиметра светлые волосы вообще придавали облику модную законченность. Охрана отеля должна была принять его за постояльца.
Во дворе он ждал минуты две, не больше.
С визгом тормозов из арки выскочила жёлтая «Ауди–ТТ», распахнулась дверца.
– Садитесь!
Роман нырнул на сиденье.
Водитель – небритый, в чёрной майке, с виду – чистой воды бандит, погнал машину по улицам города с такой скоростью, что Роман невольно вжался в сиденье, вспомнив поездку с Ылтыыном. Эскимос тоже любил бешеные маневры и рисковое вождение.
От Цветного бульвара до Большой Якиманки, где располагался Президент–отель, доехали всего за восемнадцать минут. Роман даже не понял, как они ехали, потому что водитель гнал «Ауди» по каким–то переулкам и дворам.
За это время он успел сосредоточиться на «штурмовом» применении биоэнергетики и дважды попытался достучаться до сознания Ылтыына. Однако тот не отвечал, что говорило о полной потере мышления.
Рисковать выходом в ментал – в месте, где состоялась встреча, Роман не стал. Феллер мог засечь его, и сюрпризное появление «мертвеца», то есть Романа, не произвело бы на американца должного впечатления.
«Ауди» остановилась перед шлагбаумом на территорию отеля.
Роман бросил взгляд на водителя, так и не произнёсшего ни слова, вышел.
Прозвенел телефон.
– Иди как ни в чём не бывало, пропустят, – раздался в трубке голос Малахова. – Поднимайся на одиннадцатый этаж, номер сто одиннадцать. Всё перекрыто, иди смело. У Феллера четверо телохранов, двое сейчас топчутся в коридоре, двое в соседнем номере. Они под контролем.
– Понял, – сказал Роман, чувствуя возбуждение, но не забывая закрываться от возможного ментального просвечивания.
Строгие парни на входе в синих с чёрным ливреях пропустили его без вопросов. Не пришлось ни объясняться, ни внушать им, что он свой.
Роман без излишней спешки прошёлся по холлу, попытался определить, где здесь гости, а где оперативники группы захвата, не смог и направился к лифтам. С ним вместе в кабину вошла, копаясь в сумочке, симпатичная блондинка в блузе, брючках и с шарфиком на шее.
– Вам какой? – спросил он.
– Твелв, – ответила она.
Роман нажал кнопки с цифрами 11 и 12.
Дверь лифта мягко закрылась.
– Я отвлеку охранников Феллера, – быстро проговорила девушка, окидывая спутника оценивающим взглядом. – Алтын в номере Феллера уже тридцать пять минут.
Роман качнул головой.
– Я справлюсь.
– Это задержит вас, нельзя терять ни секунды.
– Вы…
– Я с вами!
Лифт остановился на одиннадцатом этаже.
Блондинка взяла Романа под руку, они вышли, и она защебетала что–то по–английски, прижимаясь к нему и заглядывая в лицо.
Стоявшие в коридоре парни в летних костюмах песочного цвета, мощные, с гипертрофированно развитыми мышцами, с золотыми наушниками, посмотрели на появившуюся пару, но не двинулись с места. Отступили в сторону, когда Роман с партнёршей приблизились.
Девушка вдруг остановилась, вынула из сумочки пачку сигарет, вытряхнула одну, посмотрела на парней выжидательно, спросила по–английски:
– Позвольте зажигалку?
Качки переглянулись, один полез в карман, второй с интересом посмотрел на фигурку девушки.
– Иди, милый, – обратилась она к Роману. – Я сейчас приду.
Однако её хитрость не возымела действие на церберов, охранявших номер Феллера. Один из них преградил путь Роману, а второй, достававший зажигалку, отодвинул блондинку, сунул руку за спину, к брючному ремню. Оба очень хорошо знали своё дело и решили не рисковать.
Роман понял, что пришёл черёд действовать самостоятельно.
Сначала он набросил на голову первого парня «облако непрогляда». Затем мысленноволевым ударом сделал второму – с оружием – «засос», погасив его сознание.
Первый качок схватился руками за голову.
Второй осел на пол как большая мягкая игрушка.
Глаза блондинки расширились, но самообладания она не потеряла.
– Что дальше?!
– Стучи в дверь, – выговорил Роман почти беззвучно, – скажи: горничная, вам письмо.
– Он не поверит!
– Иди!
Девушка встала перед дверью сто одиннадцатого номера, поправила волосы, постучала в дверь костяшками пальцев.
Роман «замуровал» своё сознание в «глухом бетонном склепе», чтобы никто не смог его увидеть–почувствовать в ментальном поле.
