В десять часов пришёл Малахов, и не один, а с седовласым господином, у которого было тяжёлое коричневое лицо жителя южных степей и пронзительные серо–голубые глаза (Тамерлан – вспомнил Роман прозвище координатора, упомянутое Ылтыыном).
– Знакомьтесь, – сказал Олег Харитонович. – Захария Салахутдинович – Роман Евлампиевич. Где наш контуженый?
– Спит, – оглянулся на дверь спальни Роман.
– Пусть спит. Как его дела?
– Восстанавливается, пьёт укрепляющий отвар.
– Он сможет работать? – глуховатым и скрипучим (отчего в воображении Романа проявился ствол саксаула) голосом осведомился Тамерлан.
– Конечно, сможет. Феллер не успел или не захотел поставить «закладку».
– Хорошо. – Олег Харитонович кивнул на стулья. – Сядем.
– Чай, кофе?
– Минеральная вода есть?
– Берёзовый сок.
– Годится.
Роман достал из холодильника бутылку холодного берёзового сока, чашки, принёс в гостиную.
– Ты знаешь, что по Луне прокатилась серия взрывов? – спросил Малахов, пробуя сок.
– Нет, я не смотрел телевизор.
– АПГ ликвидирует следы своего пребывания на спутнике Земли. Я хотел бы подключить тебя к этой проблеме. Позже поговорим. Теперь о том, что произошло. Тебе не показалось странным поведение Феллера?
Роман смутился, чувствуя на себе изучающий взгляд Тамерлана.
– Я не особенно разбирался в его чувствах…
– Речь не о чувствах. Что–то здесь не так. Слишком легко мы его взяли. Слишком долго он возился с Алтыном, однако не запрограммировал. Впечатление такое, что он тебя ждал.
– Не может быть. Для него я умер ещё в Греции.
– Алтын зашёл к нему без пяти десять, ты появился только через тридцать пять минут. При этом Феллер был спокоен аки удав. Что он делал всё это время?
Роман помолчал, вспоминая подробности схватки с Феллером.
– Не знаю. Увидев меня, он сказал…
– Смелее, здесь все свои.
– Что он ждал чего–то подобного.
– Значит, всё–таки ждал?
– Не меня, – упрямо мотнул головой Роман. – Скорее кого–то из операторов другого уровня.
Олег Харитонович посмотрел на спутника.
– Что скажешь?
– Не нравится мне его спокойствие.
– Я всегда выясняю отношения… – начал оправдываться Роман.
– Речь не о тебе. Феллер был слишком спокоен, что говорит о возможной разработке коварного замысла.
– Он был просто уверен в победе, так как за его спиной стоял американский ИСРАЭЛ.
– Стоять–то стоял, да только почему–то с тобой они не справились, хотя ты сражался один. На нас опираться не стал.
Роман покраснел.
– Извините, удар был неожиданным…
– Для тебя не должно быть ничего неожиданного. Ты внук Крышеня, наш будущий… – Малахов замолчал, глянув на Тамерлана.
– Боюсь, у нас нет времени разгадывать замысел Феллера, – тем же скрипучим «саксаульским» голосом заговорил Захария Салахутдинович. – Надо форсировать выход на Кочевника, чтобы Феллер не успел разрядить вторую «закладку».
– Не понимаю, как это можно сделать самостоятельно, – пробормотал Роман, размышляя над последними словами координатора. Что он хотел сказать? Ты наш… кто?
– Самостоятельно – вряд ли, – кивнул Малахов. – Ему кто–то помог. Вполне возможно – сам Кочевник.
– Тогда это его замысел.
– Не похоже, Поводыри действуют тоньше. До сих пор им удавалось загребать жар чужими руками. Я имею в виду не Ковчег, а человечество в целом.
– Как это? – не понял Роман.
– Они создали целую армию «богоизбранных» халдеев, масонов, адептов орденов и сект, рефаимов, да сами же закулисно и управляют ею, внушив лютую ненависть к себе подобным. Но не суть. Поговорим о главном. Захария прав, надо срочно брать Фурсенюка, пока Феллер с ним не пересёкся. Завтра поедешь в Питер.
– Знаю.
– Ты готов?
Роман постарался отгородиться от двух внимательных, оценивающих, проникающих в душу взглядов, и, судя по тому, как переглянулись гости, это ему удалось.
– Готов!
– Тебе придётся контактировать с Поводырём.
– Да хоть с самим Сатаной!
– А это значит, – не обратил Малахов внимания на его фразу, – тебе надо вовремя опереться на силу нашего эгрегора. Иначе потерпишь поражение и дела не сделаешь. Запомни одну деталь: перед тем как у д а р и т ь, рептилоиды скачком изменяют температуру тела, и зрачки у них при этом расходятся крестиком. Кочевник – рептилия в облике человека. Значит…
– Понял.
Олег Харитонович и его суровый спутник снова переглянулись. Затем Малахов хлопнул себя ладонями по бёдрам, встал.
– Что ж, будем надеяться, что ты управишься. В Питер тебя повезёт Кудеяр.
– Кто?
– Мужичонка, что вёз тебя в Президент–отель. Бывший автогонщик, между прочим. Аль не понравился?
Роман припомнил сумрачную внешность водителя «БМВ».
– Неразговорчивый, но вроде бы ничего.
– Ничего! – фыркнул Олег Харитонович. – Побольше бы нам таких «ничеговых».
В этот момент открылась дверь в спальню, и в проёме, как привидение, возник Ылтыын, одетый в свой каждодневный модный костюм.
– Здрасьте вам.
Оба гостя повернулись к нему.
– Выглядишь как с креста снятый, – сказал Олег Харитонович с виновато–одобрительными интонациями. – Чего встал? Лекарь говорит, тебе лежать надобно.
– В Питер его отвезу я, – кивнул эскимос на Романа. – Не нужно никого тревожить.
– Береги силы, они тебе в скором времени понадобятся.
– Для чего? Я почти в норме, а к завтрашнему утру вообще буду как огурчик. Рома не возражает, чтобы его напарником был я.
Все посмотрели на Романа.
– Не возражаю, – с удовольствием сказал он.
Тамерлан молча двинулся к двери, исчез, не сказав ни слова.
– Суровый мужик, – глядя на Малахова, сказал Ылтыын бесстрастно.
Олег Харитонович покачал головой.
– Прощайте пока. – И тоже направился к выходу.
Стукнула дверь. Приятели остались одни.
– Разве ты его не знаешь? – кивнул на дверь Роман.
– Тамерлана? Только слышал от других, лично не встречался ни разу. Но если сам Тамерлан явился к нам, значит, наше руководство что–то беспокоит.
– Реакция нашего злейшего друга Арчибальда.
– Да, верить этому лживому псу нельзя. Пойду–ка полежу. – Ылтыын развернулся в спальню.
– Тебе плохо? – встревожился Роман. – Зачем вставал?
– Всё в порядке, но если есть возможность поспать, я ею пользуюсь. За всю свою разведжизнь я недоспал лет пять.
Ылтыын разделся, лёг.
Роман просканировал его, особых нарушений в работе энергетических центров не обнаружил, подправил верхний лёгочный «меридиан». Делать ничего не хотелось, хотелось к Юне, однако он заставил себя подсесть к компьютеру и вывел на экран информацию о Кочевнике.
Выехали из Москвы в семь утра, когда улицы столицы ещё не были забиты транспортом под завязку. В половине девятого «Маруся» пересекла границу Московской области.
Роман приготовился к созерцанию мелькавших по сторонам Ленинградского шоссе пейзажей, как вдруг почувствовал смутное беспокойство, не связанное с лихой манерой езды Ылтыына. Прислушался к себе.
Сигнал тревоги подавал тот отдел интуиции, который заведовал сердечными делами. Что–то произошло в Пскове, и связано это было с Юной.
Он взялся за айком.
Юна не ответила ни с первого раза, ни со второго, ни с третьего. Молчал и домашний телефон.
– Что случилось? – покосился на пассажира водитель.
– Не отвечает, – сквозь зубы процедил Роман. – Притормози–ка.
Ылтыын послушно остановил машину на обочине дороги.
Роман закрыл глаза, сосредоточился на образе Юны.
Загоревшаяся в воображении звезда лучиком метнулась вдаль, нашла Псков, квартиру Волкова, облетела её кругом и вернулась обратно.
– Её нет дома!
– На работе, – предположил Ылтыын.
– Мы договорились, что она уволится.
– Поищи там на всякий случай.
Роман послушался, представил карту города, нашёл на ней офис рекрутерского агентства «На хуторе».
К своему удивлению, он почувствовал знакомый ментальный отклик: гипоталамус уловил «родной» свет ауры. Юна почему–то и впрямь находилась в этот ранний час (на работу она обычно ходила к десяти) в офисе агентства. Либо в здании, где располагался офис.
Он напрягся, отыскивая мыслесферу любимой.
Сначала пришёл отклик удивления. Юна почуяла его мысленную «руку», но не поверила себе.
Потом он услышал мысленное «ой!». Покачал частотный диапазон восприятия н е с л у х а – как называли экстрасенсы–традиционалисты способ читать мысли на расстоянии и телепатически общаться.
«Рома?! – послышался полный изумления и недоверия мыслеголос Юны. – Где ты?!»
