всерьез опасаться, что Зарик ибн Тихон начнет яростно мстить за гибель брата, о которой стало известно потому, что Верховный патриарх хотел, чтобы о ней стало известно.
То, как умер его брат, не было тайной. Зияра убил в Соренике Фолько д’Акорси, не менее грозный человек. Неясно, почему Фолько оказался там, но он там оказался, и голова Зияра ибн Тихона вскоре после этого была выставлена на крепостной стене патриаршего дворца в Родиасе. Она все еще торчала там, разлагаясь. Обезглавленное тело протащили по городским улицам, а потом бросили на поживу голодным псам. Это все видели, об этом сообщали, так было задумано.
Нужно было отомстить, по многим причинам.
Однако у Зарика ибн Тихона возникли трудности в том городе, которым он правил. Большие трудности, обещавшие еще возрасти, когда станет известно о некоторых вещах. Это пока не произошло, но произойдет. Люди распускают слухи. Мужчины и женщины любят распространять слухи, которые до них дошли. Это разменная монета всего мира. И были те, кто выиграет, если у него возникнут неприятности.
План братьев захватить Абенивин с благословения Гурчу Завоевателя в Ашариасе… для его осуществления нужны были оба брата: один должен был остаться в Тароузе, другой – отправиться на запад и захватить власть в Абенивине.
Они также рассчитывали на хаос в этом городе после убийства халифа и – разумеется – на благословение Гурчу. Конечно, как его представители в Маджрити, они должны были известить его о своем плане заранее, а не начинать с убийства. Зарик написал письмо, объясняя – или пытаясь объяснить – случившееся. Он отправил его и в тот вечер усердно помолился.
Кто-то другой уже написал в Ашариас. Он был в этом уверен. Он чувствовал себя одиноким, чувствовал угрозу. Зияр был мертв и нашел приют среди звезд Ашара. По крайней мере, его брат на это надеялся. Возможно, это не так. Кто мог это знать? Не было ни погребения, ни похоронных обрядов.
Но он не сомневался, что письмо в Ашариас отправили из Абенивина сразу же после смерти от яда Керама аль-Фаради. Если так, то это сделал тамошний визирь, ибн Зукар, который действовал (это приходилось признать) решительно и, по-видимому, неожиданно упрочил свое положение.
Если Гурчу узнал о событиях таким образом, это нехорошо.
Само убийство произошло в основном как планировалось. Убийца умер (очень кстати), купцу-киндату и его женщине-партнеру заплатили (они слишком напуганы, чтобы проговориться). Но последствия оказались совсем не такими, как они ожидали.
Все это привело к тому, что Зарик ибн Тихон сидел в своем городе Тароузе, преисполненный страха – впервые на его памяти, – когда южные ветры принесли летнюю жару. Ходили слухи, что визирь из Абенивина, временный халиф, который, вероятно, вскоре будет претендовать на реальный статус халифа, готовится напасть на него самого, заручившись поддержкой западных племен. Если Гурчу лишит Зарика своей поддержки – как говорится, отведет от него свой благосклонный взор, – старший из братьев ибн Тихон, а теперь единственный брат ибн Тихон, попадет…
Скажем так, он попадет не в самое лучшее положение.
Если солдаты Зарика из Ашариаса получат от Гурчу сообщение, что братья ибн Тихон превысили свои полномочия, что эти представители великого халифа забыли, что они всего лишь его представители и ими можно пожертвовать…
Плохие мысли в период летней жары и гроз. Зарик ибн Тихон знал, что он обладает властью, что его боятся, что он еще в расцвете сил, но чувствовал себя в тот сезон старым, и ему недоставало брата. Ничто не могло его успокоить. Он много курил гашиш, каждую ночь вызывал женщин из своего гарема. Пару раз эти женщины, даже те, кому он отдавал наибольшее предпочтение, не смогли даже возбудить его.
Такого раньше никогда не случалось.
Из-за всего этого он не планировал отправлять флот возмездия через Срединное море, чтобы обрушиться на прибрежные города джадитов, разорить их, захватить рабов и устроить карнавал смерти. Это следовало сделать. Но этого не случилось.
Был отправлен только один корабль под командованием его лучшего капитана. Юный сын Фарая Альфази участвовал в налете Зияра. Он оказался среди погибших. Или исчез вместе с галерой. Точно известно не было.
О том, что Зарик не спешит начинать кампанию возмездия, в землях джадитов не знали. Поэтому там царил ужас, жители всех побережий были настороже. Нельзя убить такого человека, как Зияр ибн Тихон, надругаться над его телом и не ждать ответных действий.
Некоторые задавались вопросом, не боится ли сам Фолько. Другие знали, что нет.
Несколько умных правителей Батиары догадывались, что старший брат, возможно, попал в трудное положение, так как у них были сведения от купца-киндата и джадитки, его партнера. Но это были всего лишь сведения и догадки. Уверенность обычно не даруется смертным, хотя можно взвешивать шансы, предпринимать действия. И также допускать ошибки.
Тем летом миром правил страх, почти повсюду.
Фолько д’Акорси уехал из Фиренты в Мачеру, продолжая вербовать участников кампании против Тароуза.
В Мачере он встретился с братом жены, высоким, холодным, осторожным герцогом этого очень могущественного города. Несмотря на осторожность, положение не позволяло Ариманно Риполи отказать зятю, так как патриарх официально назначил Фолько главнокомандующим и ожидалось объявление о начале священной войны. Фолько также представил документы, подтверждающие, что Сересса обязуется обеспечить суда и моряков. И, наверное, особенно важную роль сыграло сообщение о том, что Пьеро Сарди из Фиренты приказал перевести деньги на счет патриарха.
Не просто пообещал, а уже перевел.
Окруженные сушей города, которыми правили Риполи и Сарди, соперничали между собой. И, конечно, Верховный патриарх был из семьи Сарди, и из своего дворца в Родиасе мог сильно нажать своим святым большим пальцем на чашу весов власти, если бы захотел. Мачере необходимо было не отстать от Фиренты. Всегда существовала грозная возможность, что патриарх позволит Фиренте захватить Бискио, а это будет крайне нехорошо для других правителей.
Ариманно Риполи все это понимал.
Его взнос превысил взнос Фиренты на тщательно продуманную величину.
Фолько не потребовалось много говорить. Герцог Ариманно был еще одним правителем того времени, который мог претендовать на звание очень проницательного человека. Бесконечно непостоянная власть требует этого, иначе она, искушающая и манящая, может перейти к другим.
Фолько какое-то время погостил в Мачере у родственников жены. Они каждый день охотились, наслаждались развлечениями на пирах – выступлениями музыкантов и борцов. Он отклонил приглашение побороться с одним из придворных. Предложение было высказано скорее в шутку. Все знали, что правитель Акорси в молодости убил человека в такой схватке. Случай несчастный, но памятный. Обросший слухами, как это бывает.
Его сопровождало
