ехидно говорит, мол, правда ли это, что Мулю на каторгу ссылают? А на перламутровые туфли даже и не посмотрела, клуша.
Ну это ж надо дурой такой быть! — Дуся чуть не сплюнула, но вспомнила про тесто, вовремя опомнилась и заходилась ещё сильнее его раскатывать.
Нет, ну вот уедет Муля сейчас на каторгу эту… тьфу, в Якутию, а Модест Фёдорович — в Югославию. А что Дуся сама тут делать будет?
Неужели на этом жизнь закончена? И даже такие туфли, перламутровые, югославские, всего два раза надеть успела…
Дуся всхлипнула.
Нет! Дуся этого так не оставит! Да! Дуся будет бороться! И вообще, вон бабы за декабристами аж на каторгу пешком шли, а чем Дуся хуже? Ничем не хуже!
Решено!
Надо сегодня же сказать Муле, что Дуся тоже едет в Якутию!
И жилетку тёплую не забыть взять, а то там, говорят, холодно…
Домой я вернулся в прекрасном расположении духа. Всё потихоньку двигалось в нужном направлении, особых каких-то преград пока не было, и даже Тельняшев, который в последнее время себя начал проявлять, и то приутих и даже как-то морально скукожился.
Я прибежал домой, и тут Дуся посмотрела на меня и выдала такое, от чего я знатно обалдел:
— Муля, я еду с тобой в Якутию!
В это время я как раз пил чай. От неожиданности чашка с чаем выпала у меня из рук, с грохотом упала на пол и разбилась, заляпав пол.
— Обалдеть, — только и смог растерянно прокомментировать я.
— Да, Муля! — категорическим, не терпящим возражения, тоном ответила Дуся. — Дело решённое, твоё мнение значения не имеет. Я сказала, что я поеду и я поеду.
— Послушай, Дуся! — воскликнул я. — Зачем тебе в Якутию? Там холодно и далеко.
— Ой, Муля, я всё предусмотрела! — отмахнулась Дуся, — я уже заказала у Кузьминичны пояса нам из собачьей шерсти связать, чтобы поясницу не надуло. Жилетки ещё возьмём. Так что всё нормально будет…
От перспективы ходить с собачьим поясом на пояснице, я совсем оторопел, но всё-таки сделал последнюю попытку отбиться:
— Дуся! Вообще-то, я взял всего два билета! Мы едем с Валентиной!
— Ничего не знаю! — возмутилась Дуся. — Два билета как раз хорошо — мы с тобой поедем, а Валентине ещё учиться надо. Последний год остался.
— Но Дуся…
— Один ты туда не поедешь!
Я аж опешил от такого напора. И вот что делать? Ругаться? Так она меня с пелёнок вырастила, это же всё равно, что с родной матерью ругаться. Неправильно это. Грех великий. Но и оставлять так, как она хочет — ещё более неправильно.
А коварная Дуся развернулась и отправилась в комнату, демонстрируя, что дальше нам не о чем говорить, и что, мол, дело решённое.
Ну ладно. Я и не таких курощал, как Дуся.
Прямо с утра, даже не заходя к себе в кабинет, я заглянул к Лёле:
— Товарищ Иванова, можно тебя на минуточку? — улыбнулся я ей, а все сотрудницы из её отдела чуть шеи не сломали, от любопытства.
— Чего тебе? — недовольно буркнула Лёля, но встала и вышла ко мне в коридор.
— Когда документы на мой садовый участок будут? — без обиняков спросил я.
— А когда я к Петеру уеду? — неприветливо буркнула она.
— На этой неделе я всё организую, — пообещал я, — как раз Йоже Гале вернулся, я его кое-какие документы просил сделать. Для тебя, между прочим. Так что там с участком?
— Я всё сделала, — вздохнула Лёля и с тревогой добавила, — а ты точно не обманешь?
— Лёля! — с упрёком посмотрел на неё я, — никаких письменных гарантий я тебе дать не могу. Придётся тебе верить мне на слово…
— Я никому не верю! — буркнула Лёля и покраснела, казалось, она вот-вот расплачется.
— В общем, скажу тебе так, — успокоил её я, — вместе с тобой поедет мой отец. Я его одного в дорогу отпускать боюсь, он — учёный, поэтому товарищ рассеянный, обязательно что-нибудь напутает. Ещё не в тот поезд сядет. Так что ты за ним присмотришь, а он тебе чемоданы поможет донести. Тебе же тяжёлое поднимать нельзя…
Услышав об этом, Лёля просияла:
— И когда это всё будет?
— До моего отъезда, — пообещал я.
— Ты тоже едешь? — удивилась Лёля. — В Белград?
— Я совсем в другую сторону еду, — усмехнулся я, — по семейным делам.
— А Йоже Гале тоже с нами поедет? — не унималась Лёля.
— Ему раньше надо, — не позволил я увести разговор в другую сторону и вернул Лёлю к проблеме, — так что там с участком?
— Ой, какой ты бука! — фыркнула Лёля, но не выдержала и рассмеялась, — да сделала я уже всё давно. Ношу уже вторую неделю. А вот ты про меня забыл.
— Не забыл, Лёля, — покачал головой я, — просто всему своё время. Тащи давай ордер…
А на следующий день как раз была суббота. Когда я вышел на кухню пить чай и завтракать, Дуся, как обычно, что-то там хлопотала.
— Муля, ты что на обед будешь? — спросила она меня. — Делать лучше котлеты или же пирог с мясом?
— А отец что хочет?
— Он сказал тебя спросить, — нахмурилась Дуся, — так что выбирай.
— Дуся, — сказал я, — ты сейчас пока ничего не делай. Отец всё равно по делам на весь день в город уедет, там и пообедает где-то. А вот мы с тобой сейчас в одно место съездим.
— В какое место? У меня планы, — заявила Дуся. — А ещё я хотела холодец варить.
— Ну, ты же хочешь в Якутию ехать?
— Хочу, — сказала Дуся, но потом скривилась и поправилась, — точнее я не хочу, но тебя одного не отпущу. Вот так!
— Вот поэтому нам с тобой нужно съездить в одно место и подготовиться… — зная Дуся, я решил ей пока не говорить правду. — Ты собери нам что-нибудь перекусить в дорогу, потому что, наверное, всё это займёт целый день. Мы втроём поедем. Ещё водитель будет. Мой товарищ. И оденься, Дуся удобно…
— Я нормально одета, — поморщилась Дуся, моя затея ей явно не нравилась.
—
