– Как же тебе удалось уцелеть? — спросил Стрелюк.
– Об этом я узнала в госпитале от пулеметчика. После того, как ранило меня и замолчал пулемет, гитлеровцы приблизились к нам метров на двадцать пять. Они уже собирались забросать нас гранатами. Раненый пулеметчик приготовил свою гранату и отсчитывал последние секунды жизни. Но в это время из рощи, расположенной слева, наша пехота и танки перешли в контратаку. Немцы не выдержали и отступили. После боя нас подобрали санитары. Я много потеряла крови, и пришлось долго проваляться в госпитале. Там же мне и медаль «За отвагу» вручили. Так что со мною не шутите: я ведь отважная, — смеясь, закончила Дуся.
– Ух ты! — удивился Юра.
– Но зато после госпиталя я изучила и автомат, и пулемет, — добавила радистка.
– Как же ты к нам попала? — спросил я.
– Очень просто. Выздоровела, окончила курсы радисток, прошла практику и получила направление к вам.
Ее рассказ произвел на нас впечатление. Глядя на эту застенчивую, милую и тихую девушку, и не догадаешься, что у нее отважное сердце.
Холодок в отношениях разведчиков к Дусе исчез. Она была единодушно признана полноправным членом нашей маленькой семьи и окружена заботой разведчиков…
Так на марше я понемногу изучал тех, с кем надлежало принять бой, а может, и смерть, с кем надо делить последний сухарь, глоток воды и щепотку махорки.
У ЭСМАНСКИХ ПАРТИЗАН
Отряд эсманских партизан, в который мы прибыли, являлся одним из многочисленных отрядов, базировавшихся в Брянском партизанском крае.
Это был небольшой, но боевой отряд. Он только что вернулся из очередного рейда. В Хинельских лесах отряду пришлось выдерживать непрерывные бои с превосходящими силами кадровых немецко-фашистских частей. Теперь Эсманский партизанский отряд располагался в южной части Брянских лесов, залечивал раны, накапливал силы и одновременно являлся форпостом брянских партизан на юге.
Здесь было все на колесах. Подай команду – и отряд готов к действиям: к бою или маршу. Возле замаскированных в лесу подвод стояли лошади. Партизаны располагались кто как мог: в шалашах, в палатках, на повозках, а то и просто под деревом. Отряд был вооружен, главным образом, трофейным оружием: винтовками, карабинами, пулеметами и, частично, автоматами.
Отсюда наш путь выходил за пределы Партизанского края и вел в Сумскую область. При выборе маршрута мы столкнулись с рядом затруднений. Одним из них являлось то, что, карты не могли дать исчерпывающих данных о проходимости местности. На нашем пути лежало много болот, и без проводника, хорошо знающего обстановку и лесные болота, из Брянских лесов выйти трудно. Пришлось обратиться к командованию Эсманского партизанского отряда за помощью.
– Скажите, как нам найти штаб отряда? — обратился я с вопросом к рослому веснушчатому партизану с красной лентой на кепке.
Он внимательно оглядел нас и сказал:
– Я вас проведу. Здесь рядом.
Он шел впереди, поминутно оглядываясь на нас. Мы гуськом следовали за ним.
– А вы что же, десантники? — спросил он.
Мы считали себя (по крайней мере, нас так инструктировали) сугубо конспиративными и избегали всяких разговоров в отношении нашего задания. Не отвечая на вопрос, я спросил:
– Далеко отсюда немцы?
– Рядом, — живо отозвался партизан. — Вон за тем лесочком, — указал он и посмотрел на нас, чтобы определить, какое впечатление произвели его слова.
– И вы не боитесь такого соседства? — нарочно удивился я, доставляя удовольствие партизану.
– Что нам эти немцы? Мы вот совершали рейд по Курской и Сумской областям, там действительно было жарко. Фашист нагнал столько войска, что на каждого из партизан приходилось по десятку фашистов, и, понизив голос до шепота, он добавил: — Там мы даже орудия и снаряды закопали в лесу, чтобы незаметно ускользнуть из окружения.
Да, это уже неприятно. О таком никто не скажет с гордостью. Партизан замолчал. По-видимому, вспомнил о тяжелых боях и потерянных товарищах. Мы не решались нарушить молчание.
– Но другой раз и мы их обвели вокруг пальца, — сказал он повеселевшим голосом. — Заставили атаковать пустое место.
– Как пустое?
– Да очень просто, — продолжал он воодушевленно. — Когда немцы нас окружили, мы ночью незаметно вышли из окружения. Под самым носом гитлеровцев прошли. А когда они утром начали атаковать то место, где мы вчера были, отряд ударил фрицам с тыла. Вот где была потеха! Фрицы удирают и кричат: «Кальпак, Кальпак!» Это они думали, что к нам на помощь пришел Ковпак.
– А что? Разве отряд Ковпака больше вашего?- спросил Леша.
– Ого! У Ковпака целая армия, — с завистью сказал партизан.
– А ты видел ковпаковцев?
– Еще бы! Несколько раз с командиром к ним ездил, — ответил партизан, чрезвычайно гордый этим обстоятельством.
– Где сейчас Ковпак?
– Он сейчас лупцует немцев на Сумщине.
– На Сумщине? - переспросил я, мгновенно сообразив, что мы можем встретиться с ковпаковцами.
– Да. Он и отряд свой там организовал, — сказал партизан. — Вот мы и пришли. Под дубом тачанка командира, а рядом – штаб.
К моему удивлению, никакого штаба я не увидел: ни палатки, ни землянки, ни шалаша. После я узнал, что весь штаб состоял из начальника, его помощника и писаря. Для размещения было достаточно одной повозки.
– Мне нужно командира отряда или кого-либо из начальства, — обратился я к первому попавшемуся партизану с немецким пистолетом на поясе. Партизан смерил меня внимательным взглядом с головы до ног и спросил:
– А вы кто будете?
– Десантники.
– Что, из Москвы?
– Нет, но недалеко от нее.
От напускной серьезности партизана не осталось и следа. В который уже раз посыпались вопросы: что да как, когда? Нас быстро окружили партизаны и партизанки. Кто в выгоревшей военной гимнастерке, кто в гражданском потрепанном костюме, а кто и в новой немецкой форме. Были даже такие, которые еще не успели сорвать новеньких немецких погон. Меня это удивило. Я тогда даже и не предполагал, что пройдет немного времени и я сам надену чужую форму.
– Угостите махорочкой, — просили одни.
– Нет ли свежей газетки? — интересовались другие.
– Как там наши, горьковские? — спросил белокурый крепыш и, узнав, что среди нас есть волгарь, набросился на Лешу.
Газеты мы, по совету Емлютина, приберегли для эсманских партизан. С махоркой было хуже. Первоначально разведчики расчувствовались и порядочную часть своих запасов роздали брянским партизанам. Теперь уже пришлось угощать не всех. Одна цигарка отпускалась на двоих. Закурить просили и девушки. Оказалось, что партизаны подсылали некурящих товарищей и девушек, чтобы получить лишнюю порцию махорки. Этот маневр был разгадан…
– Командир с начальником штаба уехали на какое-то совещание, приедут к вечеру, — сказал Яшка Рыжик. Так в отряде звали партизана с огненными волосами.
– А комиссар поехал проверять заставы, — стараясь показать свою осведомленность, сказал солидно парнишка лет тринадцати.
– Вася у нас все знает, ему комиссар докладывает, — похлопав рукою по плечу паренька, сказал с иронией Рыжик.
– Вот и знаю. Не веришь, не надо, — сказал с обидой мальчуган. — Я просился с ним поехать, а он не взял…
Нам ничего не оставалось, как ждать возвращения начальства. Я лег в тени деревьев и прислушивался к веселому говору партизан. Я им завидовал. Их много. У них коллектив и сила. Они могут вести бой с крупными силами противника. После боя отдохнуть, повеселиться. Один-два дня в неделю поспать вдоволь. Нам же предстоит совсем иная жизнь. Нас маленькая группка. Избегай боя с противником. Ужом ползи по своей родной земле. Будь начеку каждую секунду. Спи в обнимку с автоматом. Разговаривай шепотом. Кашляй в пилотку. Недоедай, страдай от жажды. Переноси жару, дождь, холод. Надейся только на себя, помощи не жди. Для нас страшен не только открытый, но и скрытый враг. Он может прикинуться другом, а потом предать. Поэтому при встрече с населением нужна особая бдительность. А избежать такой встречи мы не можем. Население – источник нашей жизни, источник добывания разведывательных данных. На Большой земле этих данных уже ждут…
– Товарищ капитан, — взволнованным голосом прервала мои размышления Дуся. — Связи с Центром нет.
– Как нет? — вскочил я, словно ужаленный.
– Я их слышу, а они меня нет. Наверное, передатчик испортился.
– Не может этого быть, — не хотел я верить. — Попытайся еще вызвать.
Подошли к рации. Проверили, как развернута антенна и противовес. Все правильно.
Дуся надела наушники, щелкнула рычажком, подстроила волну. Мышиным глазком замигала лампочка. В наушниках послышался треск, а затем отчетливые точка-тире, точка-точка…
Сигналы принимались настолько отчетливо, что я, сидя в стороне, слышал их. Радистка посмотрела на меня и чуть слышно сказала: «Нас». Треск в наушниках прекратился. Дуся выключила приемник и настроилась «на передачу». Положила ключ телеграфа себе на колени, поправила наушники и начала выстукивать ответные точка-тире. На ключе она работала уверенно и четко, как опытный музыкант. В течение нескольких минут передавала свои замысловатые сигналы, а затем вновь перешла «на прием». И снова в наушниках послышалась знакомая трель.
