– Я. Спас. Ей. Жизнь…
– Ты говоришь это так, словно вытащил её из какого-то стихийного бедствия… Но это… Это не так… Тебе всю жизнь придётся воздавать хвалы небесам, если девочка вообще промолвит хоть слово…
– Хвалы… небесам?.. – я зацепился за странное словосочетание, отчего-то почувствовав себя очень глупо – нет, не от пылкой тирады Натали, а одной только этой фразы. – Зачем кому-то вообще… разговаривать с небом?..
– Это единственное, что тебя зацепило, да?.. – Натали закусила губу и отвела взгляд в сторону. – Ну конечно, как же иначе… Знаешь, Марк, у моего народа так принято. Мы верим, что оттуда, сверху, на нас смотрит Пятёрка Творцов – и именно их волею с людьми происходит то, что должно происходить…
– Твой народ?.. – удивлённо переспросил я, окончательно запутавшись. Я никогда прежде не интересовался прошлым Натали и её взглядами на жизнь – в этом не было необходимости – и теперь получал больше ненужной информации, чем мог осилить за раз.
– Это ведь так удивительно – встретить среди подданных Империи не-имперцев, да?.. Или ты думал, что цвет моей кожи – это результат воздействия света от сварки? Полноценный стойкий загар, без проблем и переплаты! Вот это успех, не так ли? – тон Натали скатился от едкого сарказма к тяжёлой, гнетущей обречённости. – Мы просто существовали у границ вашей Империи сетью разрозненных общин. Старались устраивать быт, верили в Пятерых и не делали никому зла. Пока не пришли солдаты…
– И почему же ваша Пятёрка не защитила своих фанатиков?.. – я зачем-то попытался надавить на девушку. Как будто бы злая желчь могла запросто выбить всю еретическую дурь из головы Натали.
– Я не знаю, – Нат пожала плечами и отстранилась от меня, пряча взгляд. – Наверное, Они дали нам такое испытание, чтобы проверить нашу веру и в нужный час… освободить всех истинно праведных от этих оков…
– А может, военный кулак Империи во главе с самим Императором просто оказались сильнее ваших оккультных духов?.. – мой вопрос подействовал подобно удару – заставил девушку согнуться вдвое и схватиться за майку на животе в приступе дикой ярости.
Выстрелив мне в голову взглядом ярких зелёных глаз, Натали не произнесла ни слова. Только ноздри её бешено вздувались от частых гневных вдохов, но этого было недостаточно для победы в споре. Я был прав, и с этим уже ничего нельзя было поделать.
– Какой же ты… упрямый дурак, – процедила девушка сквозь зубы, щурясь от бессильной злобы. – Типичный имперец…
Мне нечего было сказать в ответ. И, вместо этого, я попробовал перевести тему:
– Но твоё государство… твой народ… Выходит, вы стали одним из первых камней у основания императорского трона?..
– Вы так отзываетесь о жертвах своей агрессии? Мило, мне нравится, – Натали горестно фыркнула. – Но ты прав. Мы попали под удар одними из первых. Я тогда была совсем ещё ребёнком и плохо помню детали, но… Этот кошмар до сих пор приходит ко мне во снах. Грубыми, размазанными картинами. Тогда в одночасье не стало ни моего города, ни большой семьи, ни духовных братьев по церкви…
– Но ты выжила, – с нажимом произнёс я, пытаясь подчеркнуть важность самого факта.
– Это не жизнь, Марк, не жизнь! Крутиться среди людей вроде тебя, озабоченных только лживыми идеями какого-то фальшивого пророка, не имеющего отношения ни к Пятёрке, ни даже к их самым дальним посланникам… Лучше бы я умерла вместе со всеми…
Я хотел сделать шаг вперёд и влепить Натали хорошую пощёчину за ересь в адрес Императора и его священных догм, но не смог. Не смог даже сдвинуться с места.
– Я понимаю эту девочку лучше, чем кто-либо другой, – Натали поджала губы, сдерживая рыдания. – Меня ведь тоже «спасли» чудовища вроде тебя…
Она умела говорить с кавычками. Произносить слова так, что слушателю оставалось только поёжиться от пугающей двойственности их смысла.
– И посмотри, чего ты добилась! – я всплеснул руками, пытаясь прогнать секундную оторопь. – Стала ведущим инженером имперской гвардии! Уважаемым человеком и ценным специалистом!
– Да, – Натали безрадостно усмехнулась. – Я просто гений машиностроения. Довожу до ума технику, которая прольёт кровавые дожди по всему материку просто потому, что этого захотелось кучке жадных до власти маньяков… Моей участи можно только позавидовать, не так ли, Марк? Это ведь так здорово – наблюдать, как с твоей лёгкой руки машины смерти отправляются в очередной рейд, чтобы сотворить с кем-то ещё то, что некогда сделали с тобой. Просто потрясающе, Марк. Изумительная участь. Хотя я жадина и не пожелала бы её даже тебе… И… никому больше…
– Ты утрируешь, – сухо одёрнул собеседницу я. – Если бы всё было так плохо – ты просто перестала бы этим заниматься.
– Да, – Натали нервно закивала. – Да, да, наверное! Наверное, я утрирую… Преувеличиваю! И мне действительно нравится вычищать человеческие останки из вашей брони! М-м-м, горелое мясо!.. Лучше и не придумаешь! Но, проклятье, знаешь, что злит меня больше всего, Марк? Знаешь?
– Нат, хватит!..
– Меня бесит, что я ничего – абсолютно ничего! – не могу с этим поделать!
С сиплым воем хлопнув себя ладонями по щекам, Натали рухнула на колени и тут же отвернулась к противоположной от меня стене. Сжалась в крохотный комочек, и уже так, сквозь слёзы, продолжила:
– Было время, когда я ещё могла всё это оборвать, покончить с собой и раствориться в пустоте, но… Теперь уже слишком поздно! Слишком! Я увязла в этой грязи по самое горло! И не смогу выбраться… Потому что это – часть моей жизни… И ты… ты тоже… Как я могу бросить всё это? Кто вместо меня будет заниматься улучшениями вашей брони?.. Прикручивать разные забавные устройства, которых нет и не может быть в чертежах – потому что тупой имперский очкарик-учёный не представляет, что такое полевая работа и что необходимо настоящему солдату… Я привыкла к такой жизни, Марк. И это… Разрушает меня изнутри… Сжигает каждый новый день до состояния грязного праха…
Исповедь Натали оставила меня без слов. Но она и не ждала ответа от имперского вояки. Просто выпалила разом всё, что копила в себе долгие годы – и только потому, что нашла, возможно, единственного слушателя, который не отправил бы её в печь с табличкой «еретик» на шее…
– Ненавижу вас всех, – выдохнула Натали, утирая слёзы. Она уже пережила главный удар приступа истерии и теперь просто пожинала сопутствующие плоды: мучилась дикой головной болью, разбухшими от слёз веками и неровным, полным всхлипов дыханием.
Она пришла сюда не из-за девочки. Нет. Та была только катализатором, последней каплей в чаше терпения, что позволяла Натали встречать каждый новый день с высоко поднятой головой.
– Ты… только перед Кириллом… ничего подобного не произноси, – зачем-то посоветовал я. Просто чтобы разбавить угнетающую глушь после минувшей бури.
– Кирилл?.. – кажется, Натали не сразу поняла, о чём вообще идёт речь. – Кир… Кирилл?! Опять?.. Ты только о нём и говоришь круглые сутки?.. Что за болезнь, Марк?..
Натали обернулась через плечо, взглянув на меня с неподдельной обидой и даже едва заметным возмущением.
С трудом выдержав этот взгляд, и не отвернувшись, я пожал плечами и с максимальным спокойствием произнёс:
– Я просто забочусь о тебе, только и всего…
– Обо мне, – Натали закатила глаза. – Если бы ты заботился обо мне, то не засорял бы фильтры… всякой… мерзостью, – последнее слово она произнесла с явной неприязнью к самой себе, наверное, чувствуя вину за столь пренебрежительное отношение к тому, что могло быть человеческими останками. Пусть и очень малой их частью.
Возникла тяжёлая пауза, прерываемая только шмыганьем Натали и моими неловкими покашливаниями. Коридор был пуст и глух к нашим спорам, и, если за окружающими нас дверями жилых каморок кто-то и мог нас услышать – то не подавал никакого вида. И… Я совершенно позабыл об обитателях этого места – тех, кто мог бы рассказать о нервном срыве Натали тем, кто был бы в этом крайне заинтересован…
Будто бы прочитав мои мысли – хотя, скорее всего, легко догадавшись обо всех сомнениях по выражению моего лица – Натали криво усмехнулась и промолвила едва слышно:
– Я отправила всех рабочих из этого блока на дополнительную проверку деталей грузовика, а местные солдаты или на задании, или крепко спят…
– Всё предусмотрела, – заключил я, ощутив странный дискомфорт. Меня как будто бы использовали в одном из шагов продуманного плана – и это несколько обескураживало. Пусть даже речь шла о Натали, а не какой-то там штабной шишке.
– Наверное, это было мне необходимо, – девушка грустно улыбнулась самой себе, глядя в ровный металл стены. – С этой работой… Иногда забываешь, что можешь испытывать какие-либо эмоции, и… Я предполагала, что сорвусь…
