гримёр позаботился, чтобы убрать отпечаток страдания, если он был. «Спи, дурачок, спасибо за кофе. Увидимся», – пробормотала она и двинулась к выходу. На кладбище не собиралась, но задержалась в церковном дворике, чтобы ещё раз посмотреть на скорбящих.
– Прелестная церемония, не правда ли? – Высокая фигура склонилась над ней, загораживая солнце.
– Душераздирающая, – согласилась Эмилия. Она не могла разглядеть лица против света, но поняла, что мужчина молод.
– Пойдёте на кладбище? – поинтересовался он.
– Нет, всё это слишком для меня, боюсь, моё бедное сердце не выдержит столько печали.
– Понимаю. Тогда, может быть, вы согласитесь выпить со мной чашку кофе? Здесь поблизости есть милое место, где отлично варят на песке. Я мог бы разделить вашу скорбь.
Ах, вот в чём дело, более молодые и менее знаменитые коллеги Ронни явились, чтобы по горячим следам разобрать клиентуру покойного. То, что надо!
– Конечно, – улыбнулась Эмилия, – я падаю с ног.
– Позвольте предложить вам руку, – он галантно подставил локоть.
Кафе и правда оказалось за углом, и Эмилия счастливо вздохнула, устраиваясь на диванчике в прохладной тени веранды.
– А вы храбрый юноша, – заметила она, – даже лица не рассмотрели и уже пригласили на, скажем так, кофе. А что, если бы я оказалась старухой?
На куртуазном языке Мелави приглашение на кофе было однозначным намёком, и парень правда рисковал.
– Достаточно увидеть вас в движении, чтобы понять, что вы молоды и прекрасны. А кроме того, я бы справился в любом случае. – И он расхохотался, как мальчишка.
«Мальчишка и есть, лет двадцать пять, не больше».
Эмилия откинула вуаль и наконец-то заглянула ему в глаза.
– Сирилл, – она выдохнула имя негромко, но так, будто второй раз за день увидела покойника.
– Не может быть, что мы знакомы, я бы вас запомнил, – сказал он, рассматривая её лицо. – Не будь вы так молоды, решил бы, что вы помните моего отца, маменька говорит, я вылитый он. Потому и назвала в его честь, хотя старый чёрт этого не заслуживал.
– Ваш почтенный батюшка больше не с вами? – справившись с волнением, поинтересовалась Эмилия.
– Надо сказать, он с самого начала был не с нами, – пожал плечами парень. – У него своя жизнь и он не спешил нас признавать. Когда состарился, уехал из страны, наверняка жив, он крепкий, но я о нём ничего не знаю.
«Состарился, надо же, Сирилл состарился».
– Так вы его знали?
– Не имела удовольствия, будем считать, что это была минутка ясновидения.
Хороший мальчик не имел привычки лезть в тайны клиенток и потому не стал настаивать.
– Хотел бы и я угадать ваше имя. Маргарита, Камелия?
– Упаси господь.
– Целеста, Аграфена, Иокаста?
Он смеялся, и Эмилия развеселилась тоже. Очаровательное существо: редкие в здешних краях белокурые волосы, рубленые черты лица, мальчишеская улыбка и совершенно необыкновенные глаза, тёмный ободок вокруг радужки подчёркивает её светло-серый, почти белёсый цвет. Уникальный оттенок, Эмилия встречала такой лишь дважды.
Невозможно оторвать взгляд, до чего хорош. Но к делу. Она вздохнула:
– Эмилия. Давайте же поговорим о покойном, всё-таки у нас импровизированные поминки, и выпьем за лёгкий переход.
– Тогда лучше вина, что вы предпочитаете?
– Белое. – «Светлое, как твои глаза».
Им как раз принесли кофе в маленьких джезвах, и Сирилл дополнил заказ. Попросил не самое дорогое, что делает ему честь, – ведь платить, очевидно, будет она, – но хорошее местное вино и сыр.
Официант вернулся очень быстро, и они подняли бокалы.
– Упокой душу, – произнесла Эмилия и сделала левой рукой небрежный знак Колеса.
– Лёгкого пути, – склонил голову Сирилл.
– Итак, вы были друзьями?
– Ох, нет, в нашей среде между собой редко дружат. Конкуренция, знаете ли.
– Тоже метили в «золотые стержни»? – съехидничала она.
– Избави бог, я про актёрскую братию. Хороших площадок мало, смазливых парней много, а Ронни не терпел рядом с собой молодёжь.
Эмилия сделала глоток, а парень продолжил:
– Но вы, Эмилия? На его обычных клиенток вы не похожи.
– Просто знакомая женщина, как и прочие, не усложняйте, юноша. Расскажите лучше, что говорят об этой истории? Кто мог учинить такое?
– Ах, вот в чём дело, госпожа решила провести расследование. – Светлые глаза зажглись интересом.
– Не преувеличивайте, простое любопытство. Но я готова заплатить за удовлетворение.
– Только любопытства?
– Только его. – В пальцах Эмилии мелькнула крупная купюра.
– Думаете, откажусь? – Сирилл насмешливо поднял бровь, прекрасно зная, насколько обольстительно выглядит.
– Почему бы, услуга должна быть оплачена. Я вся внимание.
Сирилл протянул длинную руку через стол, взял деньги, не коснувшись её пальцев, посмотрел купюру на свет, не спеша убрал в карман и только после этого заговорил.
«Вот ведь маленький позёр, весь в отца».
Эмилия возвращалась домой, задумчиво улыбаясь. По словам мальчишки выходило, что убить Ронни мог кто угодно – рогоносцы, ревнивые любовницы, молодые танцовщики, которым он нередко вставлял палки в колёса, и даже конкуренты из этого комичного списка «золотых стержней».
– Вы не представляете, с какой серьёзностью они меряются своими отростками, – рассмеялся Сирилл.
– А вы? Вы не такой? Тоже ведь в некотором роде мужчина.
Проигнорировав издёвку, он пожал плечами:
– Пока эта штука нормально работает, нет нужды в писькомерках, – он выбрал более грубую версию этого слова и не извинился.
«Как всё-таки смешно вылезает уличный мальчишка, стоит юному джентльмену разозлиться».
– Искать подтверждения своей крутости приходится, когда начинаются сбои, – продолжил Сирилл. – У извращенцев типа Ронни это случается часто.
– Извращенцев? Насколько я помню, он не отличался…
– Только не говорите, что и вы тоже!..
– Господи, ну конечно, не скажу. – «Кажется, я повторяюсь».
Ещё Сирилл посоветовал поговорить с матерью, бывшей танцовщицей, которая знавала Ронни в юности, и даже нацарапал на салфетке её адрес (за дополнительную плату). И добавил название клуба, где танцевал по вечерам. Но это как-нибудь в другой раз, а сегодня Эмилия решила встретиться с госпожой Жозефиной Гольд, почтенной матушкой этого красавца. Не хотелось признаваться в этом даже себе, но ей было интересно посмотреть на женщину Сирилла – того, первого.
И потому незадолго до заката она стучала в дверь хорошенького дома с жасминовой изгородью и от нечего делать рассматривала керамические горшки, стоящие у крыльца: колеус с яркими красными листьями и бледно-зелёная, почти белая аглаонема чередовались довольно мило, хотя Эмилия не очень любила пёстрые садики. От созерцания её отвлекла женщина, вышедшая из-за дома, – судя по одежде, она копалась в земле.
– Добрый вечер, пришли что-нибудь купить?
– Возможно. – ответила Эмилия. – Мне рекомендовали к вам обратиться…
– Приятно, что у меня хорошая репутация. Сразу пройдём в теплицу или вы хотите увидеть каталоги?
– Я бы предпочла сначала присесть…
– Ой, да! – Женщина всплеснула руками. – Заходите.
