— Какой ужас! — искренне ахнула Деметра в тот раз.
— Именно. Но ты не должна давать ему повод заподозрить, что знаешь об этом.
— Почему? — спросила бесхитростная Деми.
— Мужчины ненавидят зависимость от женщин. Ревнует — значит любит.
— Не всегда, — заметила умудренная опытом, почерпнутым из книг и кинофильмов, Деметра.
— В мужском видении мира — всегда! — отрезал Декьярро.
Он умел быть жестким и категоричным, когда это было необходимо. Но значительно больше Деметре он нравился, когда расслаблялся и позволял себе смотреть на нее каким-то особенным, ласковым взглядом теленка. Деметре тогда начинало казаться, что это она — его возлюбленная, та самая девушка, о которой можно только мечтать. А все другие, что были до нее — несерьезно.
— Значит, если бы ты влюбился и ревновал, твоя девушка никак не должна была об этом узнать?
Ей вдруг стало любопытно, легко ли с ним жить или нет. И какой он в семейной жизни, ее любимый друг? Ее Декьярро? Она называла его своим, ведь точно знала, что он об этом не узнает.
— Совсем наоборот. Я приветствую честность в отношениях, в том числе и в любви. Я не такой, как Дарио. Если я ревную, я говорю об этом.
— Значит, ты идеальный мужчина? — улыбнулась Деми.
— Или понятия идеального мужчины не существует?
— Почему же? Оно есть. Но что для одного — идеал, то для другого — кошмарный сон.
— Я поняла. У всех людей разные требования к партнеру.
— Ты, например, чересчур требовательна к себе и абсолютно нетребовательна к партнеру. Разве это справедливо? Это плохо и для Дарио тоже.
— Чем же?
— Человек, которого постоянно хвалят, становится заносчивым эгоистом.
— Ему на это наплевать.
— Ему — возможно, но вокруг достаточно обиженных и оскорбленных. Они могут годами вынашивать план мести, после чего твоего кумира настигнет справедливое возмездие.
— Тебе бы детективы писать, — заметила Деми, улыбаясь.
— Я уже готовлю предпосылки для написания практического руководства по психологии.
— Ты настолько уверен в себе? — изумилась Деметра.
— Не думаю. Я просто умею добиваться желаемого, даже если попадаю в, казалось бы, безнадежную ситуацию…
— Ради Декьярро я пойду на все, даже на преступление! — ответила она Дарио.
Но улыбка ее предназначалась Декьярро. Дарио это жутко бесило. Он начинал понимать, что отныне не просто презирает коллегу по работе, он его по-настоящему ненавидит. За что было ненавидеть его? Декьярро ничего плохого ему не сделал. Если не считать того, что он дружил с этой отвратительно агрессивной, готовой расшибиться в лепешку за правду девушкой, от взгляда на которую Дарио начинало выворачивать. Да ему, Дарио, что за дело до этого? Пусть он, этот странноватый любитель длинноногих, рыжеволосых и веснушчатых девушек, в конечном итоге, затащит в постель эту малахольную! В то же время Дарио понимал, что ему самому хотелось сделать это намного раньше. Да это же сделать проще простого! Просто сказать этой (иначе Дарио не называл Деметру), что он ее хочет. Сейчас, сию минуту! И она раскроет ему свои объятия, а заодно (он знал, что у девушек так полагается) сердце и душу. И будет вспоминать его всегда, до самой смерти, даже если он бросит ее, ужасно с ней обойдется. Такова женская природа. По-другому не бывает. Почему же Дарио медлил и не приглашал эту в постель? Ответ был прост. Ему хотелось показать даже больше Декьярро, чем ей, что он безупречный джентльмен. Деметре нравились такие. А Дарио хотелось нравиться ей. Но Деметра вряд ли об этом знала. А Дарио хотелось, чтобы знала. Он мечтал, что она заметит его попытки быть галантным. Иначе, зачем тогда все это? Кажется, Дарио пытался завоевать ее расположение. Еще ни разу в жизни он не делал этого: не пытался завоевать чье-то расположение. Ему было плевать на женщин, с которыми он спал. И тем более на тех, с кем он не имел интимных отношений. Но Дарио хотелось, вот что удивительно.
«Она же рыжая! У нее веснушки и ужасный характер! Что со мной? Почему эта женщина волнует его больше, чем другие?»
Пока он не мог найти ответы на задаваемые самому себе вопросы. Ему было тяжело оставаться в неведении, но тут уж ничего не поделаешь.
— Тогда в добрый час! — пожелал ей Дарио очень неискренне.
Деметра улыбнулась Дарио. Улыбка была теплая и насмешливая. Деми вдруг взглянула на любимого друга и поразилась выражению его лица. Он смотрел оценивающе, словно хотел разгадать ее мысли. Мысли у нее были радостные. Да и разве могло быть иначе? Друг купил машину и она счастлива, что их вкусы совпадают. Она бы тоже выбрала этот цвет.
Вечером, когда они ехали по городу, Деметра вдруг предположила насмешливо:
— Дарио, кажется, не рад видеть нас вместе.
— Похоже на то.
— Значит, меня можно поздравить с первой победой? — продолжала допытываться счастливая Деми.
— Наверное, — буркнул Декьярро недовольно.
— Ну, так не поздравишь?
— Я слежу за дорогой, — ответил Декьярро холодно.
— Какие все мужчины серьезные! — рассмеялась Деми.
— Ты знакома со всеми мужчинами? — осведомился Декьярро с холодным любопытством.
— Нет, но… Вот вчера ты купил машину…
— Откуда ты знаешь, что вчера? — спросил Декьярро, поворачиваясь к ней.
— В салоне «Кабриолет», на улице Уолтера Дримса, — продолжила Деметра.
— Вот как! — удивился Декьярро.
— Если мужчина мне интересен, я знаю о нем все. Во-всяком случае, прикладываю к расследованию его жизни, в том числе личной, максимум усилий.
— Так я тебе интересен? — изумленно взглянул ей в глаза Декьярро.
— Безусловно.
— А почему, позволь узнать?
— Ты загадочный, умный и симпатичный.
— Симпатичный? Ах, да, я и забыл! Ты сообщила мне об этом еще при первой встрече.
— Забыл?
— Ну, да. Это Вы все время все замечаете.
— Кто это — Вы?
— Женщины. Мужчины всегда охватывают главное. Правда, впоследствии, это главное тоже забывают.
— Ясно. Так вот, самое удивительное, что у тебя нет личной жизни.
— И что здесь удивительного?
— Нет предпосылок к этому.
— Какие должны быть предпосылки?
— Будь ты бабником, извращенцем или дураком, я бы не удивлялась. Но у тебя чудесный характер! — заявила она с энтузиазмом.
— Кто тебе сказал? — Декьярро был изумлен.
— Ты совершенно безвозмездно помогаешь мне с Дарио.
Декьярро внимательно посмотрел на нее и рассмеялся.
— Ты еще наивнее, чем я предполагал.
— Мама была права? Ты преследуешь какую-то цель? — Деметра была несколько шокирована.
— Все мы идем к своей цели. Я предпочитаю обходной путь. Твой любезный Дарио, например, действует напролом. Разве ты не понимаешь, что у меня выше процент успеха?
— Выходит, я совсем тебя не знаю.
— Но я начинаю тебе нравиться.
— Ты мне нравишься уже давно.
— Я не об этом.
— Плохо быть наивной, да? — вдруг спросила Деметра с грустью.
— Чем?
— Каждый старается тебя облапошить. Сейчас, похоже, это делаешь ты.
— И в мыслях не было! В данной ситуации твоя наивность поможет тебе стать счастливой.
— Впервые сталкиваюсь с такой формулировкой наивности.
— Я собираюсь использовать твою наивность по-максимуму.
— И это говоришь мне ты?!
— Ты будешь от этого в полном восторге, обещаю!
Глаза его сияли.
— И ты еще говорил, что Дарио — ловелас и использует женщин?!
— Твой Дарио — ничтожество по сравнению со мной. Бог подарил ему неоценимый дар — твою любовь, которой он и воспользоваться-то по-настоящему не сумеет!
— Как можно пользоваться любовью?
— Очень просто.
— Ты, стало быть, умеешь это делать?
— Можно и так сказать. Я умею практически все. Если я чего-то не умею, мне предстоит научиться. И не пожалею для этого ни времени, ни сил.
— А ты фанатик того, во что веришь.
— Я фанатик любимого дела. Пока мне все удается. Моя мечта осуществится даже быстрее, чем я думал.
— Ты будешь счастлив, добившись своей цели?
— Вряд ли. Недаром пишут мудрые: «Бойтесь своих желаний — они сбываются!»
— Тогда зачем тебе это?
— Метод проб и ошибок — бесценный опыт. Пока я только обычный парень. Но я хочу стать настоящим мужчиной.
Дома Деметра решила вновь поговорить с матерью.
— Добрый вечер, мама.
— Опять у тебя что-то случилось, — заметила Одетта.
— Я не понимаю, чего добивается Декьярро от наших с ним отношений.
— С чего ты взяла, что он чего-то добивается?
— Он заявил, что, общаясь со мной и помогая мне завоевать Дарио, он преследует личную выгоду.
— Выходит, я была права.
— Что это значит, мама? Как я могу доверять человеку, который меня использует?
