ПОЛОНИЙ. Прошу вас, господа.
ГАМЛЕТ. Идите, друзья, идите. Пьесу мы послушаем завтра.
(ПОЛОНИЙ и все АКТЕРЫ, кроме ПЕРВОГО, уходят.)
Вот что, дружище, могли бы вы разыграть «Убийство Гонзаго»?
ПЕРВЫЙ АКТЕР. Безусловно, милорд.
ГАМЛЕТ. Подготовьте это к завтрашнему вечеру. А можно мне вставить в текст двенадцать-шестнадцать строчек собственного сочинения?
ПЕРВЫЙ АКТЕР. Пожалуйста, милорд.
ГАМЛЕТ. Вот и хорошо. Держись того господина, но не вздумай вышучивать его.
(ПЕРВЫЙ АКТЕР уходит.)
До вечера, милые друзья. Будьте как дома в Эльсиноре.
РОЗЕНКРАНЦ. Милейший принц.
(РОЗЕНКРАНЦ и ГИЛЬДЕНСТЕРН уходят.)
ГАМЛЕТ. Прости им Бог! Насилу убрались. Нет, видно я – подонок и холуй. Чудовищно! но даже лицедей Игрой воображаемого чувства Сумел настолько воодушевиться, Что побелел, глаза его набухли, Взор помутился, голос задрожал И каждое движенье отразило Смятенье духа – но из-за чего?! Из-за Гекубы! Он и Гекуба – что они друг другу? А он в слезах. А если бы, как я, Имел он основанье бесноваться, Что б он творил? Рыдал бы в три ручья, Толпу безумной речью бичевал бы, Сводя с ума, пугая, поучая Виновных, невиновных и невинных? И превратил бы их в глухонемых? А я? Тупой слюнтяй, расслабленно брожу, Забыв себя, как сонная тетеря, Словечком не вступлюсь за короля, Чья безупречно доблестная жизнь Пропала к черту. Может быть, я трус? Кто хочет оскорбить меня? Ударить? Взять за волосы? Плюнуть мне в лицо? Дать по носу щелчка? Назвать меня В глаза, при всех, лжецом? Кто хочет? А? Я разрешаю, в очередь вставайте. Наверно, печень голубя во мне, В ней желчи нет – злодейство я терплю И до сих пор шакалам не скормил Труп этого мерзавца. Грязный скот! Блудливый зверь! Бессовестный ублюдок! Возмездие! Нет, право, я осел! Что я за сын? Ко мне взывает тот и этот свет: «Воздай убийце милого отца!» — А я тут опускаюсь до ругни И самоутешаюсь словесами, Как потаскуха или судомойка! Позор! Вперед, мой разум! Я слыхал, Что самые отпетые злодеи, Захваченные магией игры, Порой душевной встряске подвергались И каялись публично в преступленьях: Убийство проболтается и молча. Одну из сцен, в которой смерть отца Предстанет зримо, дяде предъявив, — Ланцетом-взглядом я его вспорю. А вдруг меня лукавый искушал? Вселиться мог он в образ дорогой. К тому же, как на грех, моя душа, От горя обессиленная, стала Добычей легкою для сатаны. Нет, должен быть источник повернее. На завтрашний спектакль, как на живца, Поймаю совесть дяди-подлеца.
(
Уходит.)
Акт третий. Сцена первая
Комната в замке.
Входят КОРОЛЬ, КОРОЛЕВА, ПОЛОНИЙ, ОФЕЛИЯ, РОЗЕНКРАНЦ и ГИЛЬДЕНСТЕРН.
КОРОЛЬ. Вам, стало быть, узнать не удалось, Зачем он предается сумасбродствам И превращает собственную жизнь В небезопасный и кошмарный сон?РОЗЕНКРАНЦ. Не хочет он, ссылаясь на недуг, Распространяться о его причине.ГИЛЬДЕНСТЕРН. Он, как лунатик, с легкостью минует Ловушки наши, ловко обходя Вопрос о самочувствии своем.КОРОЛЕВА. А как он встретил вас?РОЗЕНКРАНЦ. Как подобает.ГИЛЬДЕНСТЕРН. Однако был при этом суховат.КОРОЛЕВА. Быть может, он желает поразвлечься?РОЗЕНКРАНЦ. Об этом-то, сударыня, и речь. Случилось так, что по дороге к вам Нагнали мы актеров. Их приезд, По-моему, обрадовал милорда. Он, как я понял, приказал актерам Играть сегодня пьесу для него.ПОЛОНИЙ. Я подтверждаю; более того, Он просит короля и королеву Послушать представление.КОРОЛЬ. Охотно! За Гамлета мы рады, если в нем Вновь пробудились склонности к искусству. Усердней раздувайте, господа, Его порыв к подобным наслажденьям.РОЗЕНКРАНЦ. Мы сделаем, что можем, государь.
(РОЗЕНКРАНЦ и ГИЛЬДЕНСТЕРН уходят.)
КОРОЛЬ. И ты, Гертруда милая, ступай. Здесь будет принц с минуты на минуту. И на него здесь якобы случайно Офелия, гуляя, набредет. А из укрытья мы с ее отцом — Заправские шпионы-невидимки — Увидим все. И по тому, как принц С ней будет говорить, определим: Любовью или, может, не любовью Страдает он.КОРОЛЕВА. Не стану вам мешать. И если сын мой болен из-за вас, То это было б счастьем, дорогая. Вы, с вашей добродетелью, надеюсь, Вернете принцу прежний образ жизни, На радость вам двоим.ОФЕЛИЯ. О, хорошо бы!
(КОРОЛЕВА уходит.)
ПОЛОНИЙ. Сюда прошу покорно, государь. Офелия, прогуливайся здесь. Вот книга. Сделай вид, что зачиталась И никого не ждешь. Так поступать Нечестно, дочь моя, но что поделать! Прикинувшись святошею, и черта Смиренною личиной улестишь.КОРОЛЬ (в сторону). О, до чего же этот дьявол прав! Напудренные щеки потаскухи Белее, чем деяния мои, Осыпанные лживой болтовней. О, тяжек крест!ПОЛОНИЙ. А вот и наш больной.
(КОРОЛЬ и ПОЛОНИЙ уходят.)
Входит ГАМЛЕТ.
ГАМЛЕТ. Вопрос вопросов: быть или не быть? Что благородней – славить провиденье И подставлять его ударам грудь Иль бой принять: шагнуть во всеоружье В пучину зла? Уснуть навек. Уснуть — И кончено. Поверить, что, уснув, Избудешь сотни мук души и тела? Да разве можно благом не считать Финал такой? Уснуть. Навек уснуть. И, значит, видеть сны? Вот где барьер! Сомненье в том, что, сбросив путы жизни, Мы будем сны загробные смотреть, Удерживает нас на этом свете, Пожизненные беды нам сулит. И кто терпел бы пытки бытия: Ярмо тирана, чванство самозванцев, Боль от измены, канитель суда, Чиновников продажность и пинки Достойным людям в дар от негодяев, — И не освободил бы сам себя Ударом стали? Кто тянул бы лямку Постылых лет, потея и скуля, Когда бы страх проснуться после смерти В неведомой стране, где пропадают Паломники навек, не вынуждал Предпочитать известную беду Погоне за бедою неизвестной? Так делаешься трусом – от ума, Так дерзости румянец выцветает, Изъеден бледной немочью мышленья, А планы, грандиозные по цели И важности, переменяя русло, Расходятся с поступками. Но хватит! Офелия, о нимфа, не забудь Мои грехи в молитвах помянуть!ОФЕЛИЯ. Как ваше самочувствие, милорд?ГАМЛЕТ. Как никогда: здоров, здоров, здоров.ОФЕЛИЯ. То, что вы мне на память подарили, Я вам хочу вернуть. Возьмите, принц.ГАМЛЕТ. Ошибка вышла: это был не я.ОФЕЛИЯ. Прошу прощенья, принц, подарки ваши, Овеянные нежными речами, Мне голову кружили и – вскружили. Того благоуханья больше нет. Дары для добродетели не в счет, Когда изменит тот, кто их дает. Берите же, милорд.
ГАМЛЕТ. Кто б мог подумать! Стало быть, мы добродетельны?
ОФЕЛИЯ. Милорд?
ГАМЛЕТ. И красивы?
ОФЕЛИЯ. Что это значит, ваше высочество?
ГАМЛЕТ. Видите ли, если мы и добродетельны и красивы, нам следует знать, что добродетель – плохая подруга для красоты.
ОФЕЛИЯ. Разве красота не должна дружить с добродетелью?
ГАМЛЕТ. Так-то оно так, но скорее чары красоты обезобразят добродетель, нежели образчики добродетели очаруют красоту. Этот давнишний парадокс с недавних пор стал общим местом. Кажется, я любил тебя.
ОФЕЛИЯ. Вы заставили меня в это поверить, принц.
ГАМЛЕТ. Я здесь ни при чем. Просто добродетель, привитая к стволу нашей исконной природы, не в силах отбить его подлинного запаха. Я не любил вас.
ОФЕЛИЯ. Значит я обманулась в своих надеждах.
ГАМЛЕТ. Шла бы ты в монастырь. Охота была множить новое поколение грешников. Даже я, человек более-менее честный, знаю за собой такое, что лучше бы мне и на свет не родиться. Я крайне высокомерен, мстителен, тщеславен. Меня соблазняет столько преступлений, что для их вынашивания, подготовки и осуществления мне не достанет ни силы, ни желания, ни возможности. И зачем это я и мне подобные деятели копошатся между небом и землей? Мы – отъявленные жулики, все поголовно. Не верь нам. Одна тебе дорога – в монастырь. Где твой отец?
