прелестна.
– Почему? – огрызнулась я, чувствуя, как мои замерзшие щеки заливаются жаром.
– Потому что ты – Брук Бредли. – Кен опустил стакан и повернулся ко мне лицом. – Когда я впервые увидел тебя, у тебя была бритая голова. Тогда тебе было плевать, что подумают люди, так зачем начинать думать об этом сейчас? Тебе самой нравится?
Я моргнула. Потом еще раз.
– Хм… да. Я ее обожаю.
– Ну вот только это и важно. – Кен облокотился на спинку скамьи и отхлебнул из своего почти опустевшего стакана. Звук «ш-ш-шрх-х-х» добавил столь необходимой легкости.
Никто никогда прежде не отказывался вот так наотрез делать мне комплименты. Ганс говорил мне, что я прекрасна, каждый божий день всех наших двухлетних отношений. Ну, каждый из тех, когда он не забывал позвонить мне или явиться домой. Мои родители осыпали меня похвалами со дня моего появления на свет. Мы с моими друзьями непрерывно поглаживали эго друг друга. Но каким-то образом, не сказав мне того, что я хотела, Кен заставил меня почувствовать себя более особенной, чем если бы он это сказал.
Тут Кен приподнялся на сиденье и вытащил из кармана вибрирующий телефон.
– Да, привет. – Он нахмурил брови. – Черт. Не знаю. – Взглянув на меня, он добавил: – Хочешь, Брук тебе поможет?
«Брук». Никто меня так не называл, кроме профессоров, проводящих перекличку на первом занятии.
Прикрыв пальцами микрофон, Кен прошептал:
– Аллен тут неподалеку. Он выбирает кольца, и ему нужна помощь.
У меня распахнулись глаза.
– Кольцо на помолвку?
Кен даже не успел кивнуть, как я уже вскочила на ноги и заплясала на месте, дожидаясь, чтобы он указал мне, в какую сторону бежать.
– Ювелирный Бейлса, – прошептал он, указывая подбородком в сторону входа в молл.
Через тридцать секунд я уже обнимала и тискала Аллена, а Кен только появился в дверях ювелирного.
– Как тебе это? – постучал Аллен по стеклянной крышке, на которую мы глядели.
– Милое, – улыбнулась я. – Но мне кажется, это платина.
– И что?
– А то, что платина стоит гораздо дороже белого золота, а выглядит точно так же.
Продавщица за стойкой прокашлялась своим покрытым украшениями горлом.
– Вообще-то платина гораздо более стойкий металл и никогда не теряет своего естественного белого блеска.
– А белое золото теряет? – встревожился Аллен, переводя взгляд с меня на продавщицу. – Я не хочу, чтобы оно… поблекло, верно?
Бедняга. Такой беспомощный.
– Ничего. Если оно вдруг начнет тускнеть и желтеть, просто принесешь его сюда, и его снова отполируют, – подняла я глаза на эту женщину с фальшивой улыбкой и большой фальшивой же грудью. – Правда же, – я взглянула на табличку с именем, с трудом держащуюся на этой груди, – Карен?
Пластиковая улыбка Карен стала еще шире.
– Да, мэм.
У нас на Юге «мэм» – это такой код для «вот стерва».
– А ты знаешь, какой формы камни ей нравятся? – С Алленом я говорила совсем по-другому. Как с напуганным животным. Или с младенцем.
Казалось, он сейчас начнет задыхаться. Кен же, который стоял чуть поодаль, похоже, собирался заснуть.
– Э-э-э… квадратные? Мне кажется, ей нравились квадратные.
Я сладко улыбнулась Карен.
– Пожалуйста, покажите нам, что у вас есть в огранке «принцесса» и в белом золоте… – Я снова повернулась к Аллену. – Какой у тебя бюджет?
Его огромные глаза стали еще больше.
– Э-э…
– Сколько ты получаешь в месяц?
– Черт. Ну, скажем, две штуки? Наверное?
Кивнув, я снова повернулась к Карен.
– В пределах четырех тысяч, пожалуйста.
Пока Карен вытаскивала кольца из коробочек, выкладывая их на бархатную подставку, Аллен поглядел на меня, подняв брови выше верхнего края своих толстых очков.
– Откуда ты все это знаешь?
– Мой папа работал ювелиром… И в гитарном магазине, а еще продавал машины, и стереосистемы, и покрытия на пол. Так что я получила кучу бессмысленной информации благодаря тому, что он не удерживался ни на какой работе.
Аллен слабо улыбнулся.
– Если эта информация вернет Эми, то она не бессмысленна.
– Вернет, – широко улыбнулась я.
Кен снова куда-то отошел. Оглянувшись через плечо, я обнаружила, что он лениво изучает стойку с дорогими часами. Руки в карманах, небритая квадратная челюсть, темно-синий свитер обтягивает плечи и бицепсы. Если бы я не была с ним знакома, я б захлебнулась слюной. Там, у Джейсона, он был просто одним из парней, но тут, на воле, когда на него можно было посмотреть со стороны, он был просто потрясающим.
– Вот, – объявила Карен с фальшивой улыбкой, выкладывая перед нами черную бархатную подставку. – Это все, что у нас есть в белом золоте с уже вставленными камнями огранки «принцесса» в вашем ценовом диапазоне. Но мы всегда можем заменить…
Больше не слушая ее, я схватила с подставки кольцо и надела себе на палец. Я никогда в жизни не видела ничего подобного. Обруч белого золота был выложен крохотными квадратными бриллиантиками, но в отличие от обычных помолвочных колец большой центральный бриллиант был приподнят в лапках так, что возвышался над всем кольцом. Прозрачный чистый камень был виден со всех сторон, даже снизу было пространство, и он как будто парил.
– Тебе нравится это? – спросил Аллен, щуря глаза и присматриваясь к камню на моей левой руке.
– Угу, – пробормотала я, завороженно следя за камнем на своей руке.
– Покажи-ка. – Аллен нагнулся разглядеть получше, но я отдернула руку и оскалилась на него, как Голлум, охраняющий свою «прелес-с-с-сть».
– Только не это, – вырвалось у меня. – Оно… Это не в стиле Эми. Вот совсем. Я уверена, оно ей не понравится и она снова пошлет тебя куда подальше.
– Ой. Ну конечно, – пробормотал Аллен, а я указала на подставку с другими, совершенно подходящими помолвочными кольцами.
Спустя десять минут, после многократных заверений моих и Карен, Аллен выбрал для Эми два кольца – прелестное помолвочное кольцо из белого золота с романтическим филигранным узором и подходящее к нему обручальное кольцо.
Кен, как по волшебству, появился рядом в момент оплаты, чтобы устроить Карен допрос про проценты в рассрочку и те или иные подробности выплат по кредитной карте магазина, которую она пыталась всучить Аллену.
Очевидно, «двадцать один процент» было неверным ответом, потому что Кен выхватил заявление на кредитную карту из рук Аллена, как будто оно могло самоуничтожиться.
После чего полез в свой бумажник и вручил Карен свою кредитку.
Когда Аллен спросил, какого хрена он делает, Кен ответил:
– Сберегаю твоей жопе пару тысяч на процентах. Отдашь мне, когда будешь при деньгах.
Это было очень мило – ну в манере Кена.
Когда мы вышли из магазина, Аллен, держа в руках маленький черный пакетик, обнял меня. Но когда он направился обнять Кена, то замер на полпути.
– Спасибо, братан, – сказал он, опуская руки с дурацкой улыбкой. После чего, переводя взгляд с меня на него и обратно, добавил: – Я подожду тебя у машины.
Обратно в «Мэйсис» я плыла на заряженном электричеством облаке. Я была рада за Аллена, но в основном я была в восторге от того, что моя рука всю дорогу касалась Кена.
Это было
